Ирина Попова

Торгуют все!

От автора | Зовут меня Попова Ирина Владимировна, 34 года, почти 35. В 1995 году окончила Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина по специальности, которую выбрала по любви — “Русский язык и литература”. Но после окончания университета идти в школу не решилась, работала секретарем. В 1997 году родила сына. После декрета решила в педагогику вернуться и устроилась в детский сад воспитателем, где честно пыталась прижиться. В 2004 году из садика уволилась, нашла работу в соседнем дворе — продавца в магазине.

Живу я в городе, приезжая в который жители столицы и больших городов фыркают, вслед за М.Ю. Лермонтовым. Но наш замечательный поэт-земляк утверждает: “Кружком означен навсегда!”.

Сегодня Тамбов похож на другие города России прежде всего огромным количеством магазинов, магазинчиков, лавок, индивидуальных торговцев. Шубы, шапки, игрушки, лекарства... “Торгуют все!”

Все — не все, но немалая часть горожан этим занята. Самые предприимчивые — на себя, менее шустрые — на хозяев. Причем преуспевают в торговле чаще бывшие троечники. Бывшие же умнички-отличники — кто где, иногда — в услужении у троечников. Особенно интересно бывает во время встреч бывших одноклассников и однокурсников.

— А он (отличник) где сейчас?

— А-а.

— А он (троечник)

— Ого!

— А вы как думали!

Торговля сейчас — самый быстрый способ заработать. И профессиональные качества тут требуются совсем другие, даже противоположные тем, что требовались в школе для отличной учебы. Это не плохо и не хорошо. Просто это так.

Предпринимателей много, продавцов — еще больше. Палитра последних разнообразна: от дам, согласных торговать рыбой и благоухать потом духами “Селедка”, до молоденьких девочек модельной внешности, торгующих “красотой”: дорогим бельем, духами, косметикой. Есть и молоденькие мальчики с высшим образованием, торгующие бытовой техникой (не на завод же идти, в самом деле!), и мужчины в возрасте, часто — бывшие военные, работающие охранниками (не продавцы, конечно, но тоже при торговле).

Есть еще такая категория “продавщиц”: женщины в районе тридцати—сорока лет с высшим образованием и затаенной грустью в глазах по причине своего падения. Они вежливы, грамотны, одеты недорого, но со вкусом. Тихо ужасаются, когда начальство бодро командует:

— Ложи сюда!

Или когда оно пишет: “за мужем” — в два слова. Вот так. Кто где — а ты вон где, за мужем припряталась.

— А что же ты теперь грустишь? Не пробивалась, не стремилась, не смогла? — спросит ехидный голос.

Ответить ехидному голосу нечего: прав. Чего-то в свое время не хватило — мотивации, уверенности, чего-то еще, вот и оказалась там, куда прибила жизнь. А жизнь прибила к торговле.

В торговле ценится не то, чему училась так добросовестно и долго. Самый ценный талант — “втереть” покупателю вещь, совсем ему не нужную (“высочайший талант” — цитируя одного предпринимателя).

Что это дар — тут не поспоришь. Дар убеждения. Однажды я чуть не стала жертвой такой действительно талантливой девушки.

Шла я чудесным солнечным утром. И забрела в магазин дамской одежды — просто так, от полноты чувств и тяги к прекрасному. Брожу, смотрю. Из покупателей — никого. Потянула на себя брючки — ковбойские джинсы с причудливым орнаментом. Приятная шустрая брюнетка в униформе магазина подскочила ко мне:

— Вы что-то хотели? Давайте я вам предложу!

А вот дальше... Верьте мне — я не помню, как оказалась в примерочной, зачем натянула эти штаны, удивившие, но никак не восхитившие меня. Брюнетка все говорила, говорила... Очнулась я лишь когда продавщица, проворно подворачивая штаны, делавшие мою неслабую филейную часть еще шире, прочирикала:

— Они вам длинноваты, но у нас есть портниха, она их укоротит. Катя!

— Нет! — завопила я, скинула портки — и бежать.

На улице я долго приходила в себя и размышляла: что это было? Может, красавица обладает гипнозом — как цыганка, которая обещает погадать, а в результате конфискует весь ваш золотой запас. Или меня незаметно побрызгали каким-то газом, парализующим волю?

Счастье, что мне удалось удрать! — порадовалась я, купила мороженое и пошла домой.

Долгое время я была лишь покупателем. Но не зря в народе советуют ни от чего не зарекаться — я стала трудиться продавцом. И обнаружила, что покупатель как вид очень даже интересен и разнообразен.

Вид “покупатель” имеет несколько подвидов.

Первый — самый любимый, с него и начну. Такие покупатели четко следуют формуле: “пришел — увидел — приобрел”. Наиболее яркого представителя я наблюдала на днях: он влетел в винно-водочный отдел, раскинул руки, воскликнул: “О!”, притопнул и замер, словно пораженный встречей с любимым товаром, — ожидаемой, но тем не менее очень приятной.

— А ну-ка, девушки-красавицы, дайте мне вон ту бутылочку “Столичной”!

Взял бутылку, вкусно прищелкнул языком и улетел, осыпая продавцов комплиментами и шутками. Возможно, благодушия ему добавило то, что час назад он уже купил одноименный товар и удачно его использовал. Но, во-первых, не всем спиртное добавляет веселья, а во-вторых, подобные молодцы встречаются и среди людей абсолютно трезвых. Славные люди, что и говорить!

Следующий подвид — “покупатель дотошный”. Этот идет в магазин с четко выверенной идеей. Он знает, что стерженек ему нужен только сиреневато-голубого цвета и только задуманной толщины. Эти люди часто понимают, что требования их очень высоки, они как бы даже извиняются, но поделать ничего не могут.

Одну из представительниц данного подвида я наблюдала в отдельчике женской одежды. Примеряла она халат — обычный, домашний.

— Конечно, вот у меня был халат — мне из Франции его присылали... И качество, и материал. Впрочем, чего я хочу за такие деньги... — приговаривала она, вертясь перед зеркалом.

Видела я эту картину в обед. Попила пятичасового чаю — и с удивлением увидела все ту же даму, примеряющую все тот же халат. Она его, впрочем, не купила: то ли не понравился, то ли надоел, пока примеряла.

Это халат, а если бы она выбирала что посерьезней? Эх, да что там говорить, тяжелы муки выбора, тяжела доля дотошного покупателя. Знаю наверняка: сама такая.

Третий подвид — “покупатель скандальный”. Он развращен лозунгом “Покупатель всегда прав!”. В его изложении этот лозунг звучит так: “Покупатель всегда прав, даже если он не прав!”.

Представитель этого подвида может потребовать заменить книгу, содержание которой его разочаровало, или часы, которые он грохнул и которые — скажите пожалуйста! — разбились.

Еще он может слопать батон колбасы разом, получить вполне естественное несварение и принестись в магазин, крича, что его отравили.

Скверный, но, к счастью, не очень распространенный покупатель.

Есть еще “покупатель разговорчивый”. В основном это представители старшего поколения. Покупая тетрадочку, бабуля приговаривает:

— Вот, в поликлинику несу, а то на мои болезни никакой карточки не хватит... Если вы зададите вопрос — любой: к какому врачу идете, что у вас болит, — то получите изложение истории болезни вместе с историей жизни пожилой леди или джентльмена. Вы узнаете, что старшая дочь, у которой двое детей, мальчик и девочка, сейчас живет в Испании. Что испанский зять хорош — в отличие от русской снохи... Тут дефицит общения, все понятно. Впрочем, пожилые люди разговорчивы, но предсказуемы.

Гораздо сложнее другая часть разговорчивых покупателей — пьяные джентльмены. Тема их беседы может быть любой — они могут рассказать вам историю своей женитьбы, поведать историю из своего далекого трудного детства или рассказать свое видение государственной политики. Один такой экземпляр периодически заходит в магазин.

— Все путеммм? — спрашивает он.

Сложность диалога с ним заключается в том, что ему все равно, путем идет ваша жизнь или круто свернула с намеченного. Скажете ли вы: “Все отлично”, или поведаете о проблемах — он смотрит плавающим взглядом новорожденного младенца и талдычит свой вопрос.

Есть еще два подвида — пессимисты и оптимисты.

Пессимисты ходят по магазину и страдают:

— Как дорого, как все дорого... Сколько стоит у вас вон та кофточка (шампунь, книга)?

Сколько бы она ни стоила, реакция одна:

— Ох, ну с нашей ли зарплатой...

Хуже, если пессимисты бродят парой или группой. Тут они начинают обсуждать дороговизну и низкое качество товара, на продавца вроде бы и не глядя, но чтобы он слышал и устыдился: продавать людям ЭТО за такие деньги!

Однако все в природе уравновешено — и в противовес унылым пессимистам есть бодрые оптимисты. Эти, напротив, ходят и радуются:

— Какой ассортимент! Раньше мы в очередях стояли за книгами (обувью, кремом), а теперь бери пожалуйста! А это что у вас? Какая прелесть! А это? Нет, ну вы подумайте!

Иногда оптимисты, не снеся восхищения, что-то покупают. При этом они так радуются, что чувствуешь себя добрым волшебником и думаешь: так воспринимать жизнь — это и есть счастье.

Итак, с педагогикой отношения у меня не сложились, и уже несколько лет я в торговле. И не могу сказать, что мне не за что ее благодарить, хотя найти себе другое занятие все еще надеюсь.

Во-первых, торговля помогла мне зализать тяжкие раны, нанесенные педагогикой.

— Вы загубите детей, — шипела мне методист в детском саду, когда я неправильно провела занятие про мышку.

— Вы испортите класс! — вопила методист моей добросовестной подруге, когда та как-то не так провела диктант.

В педагогике присутствует такая опасная вещь, как осознание начальством великой цели — воспитания подрастающего поколения. И эта цель иногда оправдывает скрытые черты, такие, как желание унизить, показать свою власть над начинающими. Впрочем, об опасности Великой цели разговоров было много. Чтобы прижиться в педагогике, начинающему необходимо либо яркое призвание, либо комфортные условия, либо уж и не знаю что.

В торговле все проще, меркантильнее. Парадокс — комфортнее. Там великих целей нет.

Во-вторых, в нашем провинциальном городке, наряду с супермаркетами, много маленьких магазинчиков, отдельчиков по типу сельмага, который я до сих пор вспоминаю с ностальгией.

В годы безоблачного детства мы с любимой бабулей заходили в такой магазинчик. Продавалось там все: хлеб кирпичиком, карамельки, железные кружки, ведра, прищепки, фуфайки. Уютно и просто было там. Обсуждались последние новости, события. Так вот, магазины, в которых я работала и работаю, напоминают милый моему сердцу сельмаг. В одном отделе можно купить и термос, и кеды, и удочку, и погремушку — самые разные прихоти старается удовлетворить предприниматель. Продавцов всех знает по имени и характеру, все “штучные”. И покупатели валом не валят, идут потихоньку, по одному и вызывают не раздражение, а интерес. Коллектив небольшой, все обо всех все знают: у кого сколько муж пьет, что свекровь подарила, что ребенок получил в школе.

Требования современных супермаркетов для продавца из российской провинции — стресс и вопиющая несправедливость. Штраф за разговор с напарницей! А кому ж еще рассказать о бессонной ночи? Ну хоть в двух словах!

Торговля дала мне минимальный, но заработок, уютный коллектив, занятных покупателей, интересное начальство. Пусть себе живет да процветает...