Ольга Бугославская

Образ олигарха в памятниках письменности

Об авторе | Ольга Бугославская — родилась в 1974 году, окончила филологический факультет МГУ, кандидат филологических наук. Живет в Москве. Публиковалась в журналах “Вестник МГУ” и “Знамя”. С 1996 года работает в коммерческом банке.

Наша современность, как известно, породила большое количество новых мифов, в системе которых и живёт сегодня общественное сознание. Условно их можно разделить на категории. Существуют мифы персональные — “о богах и героях”, таких как Ельцин и Семья, Гайдар, Чубайс и Немцов, Путин, питерская команда и преемник. В других ключевым является понятие “эпоха”: эпоха Ельцина, эпоха Путина. Сюда же относится сложный и подвижный комплекс представлений об СССР. Большое место занимают также мифы пространственные: новая Москва, оппозиция Москва — Россия и Москва — Петербург, а также Рублёвка, Куршевель, Лазурный Берег и прочее. Как правило, все они существуют как минимум в двух вариантах: условно говоря, державно-патриотическом и право-либеральном. В такого рода двусторонних мифах Олимп оборачивается царством мрачного Аида, и наоборот.

Одним из центральных, опорных героев новейших мифов является олигарх. Олигарх как вообще, так и в персонифицированном виде, то есть главным образом в лице Бориса Березовского, Михаила Ходорковского и Романа Абрамовича. Борис Березовский чаще всего предстает в роли Мефистофеля, который взаимодействует с Фаустами различной степени стойкости. Михаил Ходорковский выступает в качестве смертного, прогневавшего верховное божество. А Роман Абрамович как губернатор Чукотки представляет культурного героя, который участвует в мироустройстве и обучает людей ремеслам.

В целом же миф об олигархе имеет прямое отношение к проблеме признания нашим обществом новой элиты. Как-то, выступая в одном из популярных ток-шоу, Виктор Ерофеев высказался в том смысле, что сегодня мы как общество находимся в таком состоянии, когда позволяем практически кому угодно называть себя нашей элитой. Словом, для нас это довольно болезненная тема. Поэтому так велико внимание к фигуре олигарха, а также к тем, кого он возносит на вершину социальной лестницы вместе с собой.

Современная литература отвела олигарху немало страниц, и персонаж занял весьма заметное место в системе ее образов. В основном речь может идти о литературе массовой, оперирующей исключительно сюжетными, жанровыми и прочими клише. Сам образ привлекателен уже одним тем, что не допускает к себе нейтрального отношения. Олигарх — это либо абсолютный плюс, либо абсолютный же минус. Те образцы массовых жанров, которые претендуют на глубокое понимание человеческой природы и жизни, допускают единство и борьбу двух этих противоположностей. Но речь при этом всегда идет именно о крайностях.

Осваивая образ олигарха, массовая литература затрагивает несколько основных аспектов. Первый аспект — происхождение олигарха, так сказать, генезис самого явления. Второй касается взаимоотношений внутри устойчивой системы персонажей, куда помимо самого олигарха обязательно входят женщины олигарха, хорошая и плохая, враг олигарха и иногда некто, кого вслух часто не называют, но кто стоит над олигархом. Попутно освещаются и всяческие подробности жизни и быта, а также разнообразные детали, способные охарактеризовать “владельца заводов, газет, пароходов” с понятной всем стороны.

Все, что происходит с олигархами, остальным представляется таким же далеким, как жизнь на Марсе — сравнение, к которому прибегла Татьяна Устинова. Соответственно, вся эта жизнь осмысливается в формате сказки.

Сказкой в прямом смысле является роман Сергея Буртяка “Кот” (М.: Вагриус, 2002). Роман в целом написан по мотивам сказок фольклорных и литературных, главным образом, “Кота в сапогах”. В системе сказочных героев олигарх является аналогом Короля. За именем для него автор далеко ходить не стал, наградив фамилией Королев. Олигарх у Буртяка назван “одним из теневых королей нефтяного российского рынка” и “одним из богатейших пацанов Земношарья”. Главный вопрос общества к олигарху звучит коротко: “Где взял?”. Из романа Сергея Буртяка следует, что нефтяная империя возникла благодаря необыкновенному дару Королева: “Особый нюх у него был на нефть. Он всегда точно знал, где она есть…”. Дар — это ключ ко всему, а остальное прилагается. Путь в олигархи описывается в духе “не знали наши мамы, не знали наши папы…”: “Королев начинал в молодости простым геологическим разведчиком”. Затем обнаружил в себе талант находить нефть “в самых неожиданных местах” (интересно, что это за места), стал отмечать их на собственной секретной карте. Дальнейшее просто, как три копейки: “Уволился из геологов-разведчиков, понастроил нефтяных вышек на Урале да в Сибири…”. И наконец, заключительный этап — “набрав на Западе кредитов” и “рассовав взятки кому следовало”, “открыл СП” и стал торговать левой нефтью. Связь олигарха и нефти — еще одна постоянная составляющая олигархического мифа в целом. Таким образом, выстраивается следующий вариант мифа: будучи кем-то очень простым и рядовым (в данном случае геологом-разведчиком), человек открывает в себе некий природный дар, с помощью которого выдвигается в олигархи. Нужны еще только интуиция, предприимчивость и рисковость. Само же выдвижение состоит из действий, выраженных глаголами “понастроил”, “набрал” и “рассовал” и осуществляемых в максимально неконкретных обстоятельствах.

Равных Королеву персонажей в романе нет. На уровне поверхностных упоминаний существуют некие “могущественные люди”, которые ревниво следят за действиями Королева. От них исходит неопределенная угроза, которая, впрочем, остается нереализованной. Замечания о том, что государство “довольствовалось подачками Королева” и что “никакие катаклизмы российской политической жизни в принципе не могли повлиять на дела Королева”, отсылают в уже подзабытые девяностые годы. Такой контекст органичен для сравнений олигарха с богом:

“— … Ты думаешь, я бог?

— А ты думаешь, нет?”

Однако же, прежде чем достичь этого безмятежного состояния, олигарху пришлось пережить момент, когда его “собирались грохнуть и все отнять”. Кто собирался все это исполнить — остается за кадром. Сама эта неприятность упоминается вскользь, как нечто само собой разумеющееся. “Грохнуть и все отнять” — еще одно общее место в рассказах об олигархах.

Иными словами, деятельность олигарха представляется крайне неотчетливой. В общей этой неопределенности допускаются такие вещи, как разборки с конкурентами и прочее. Наличие же дара “видеть сквозь землю” вносит в ответ на вопрос “где взял?” элемент справедливости. Хозяином нефтяной империи оказывается не случайный человек, а тот, кто награжден сверхспособностями.

Что же касается личной стороны дела, то выясняется, что олигарх Королев — человек, в сущности, одинокий. У него есть единственная родственная душа — дочка Саша, она же — Принцесса. Дочка олигарха представляет собой интеллигентский идеал: “Сашка была девочкой почти гениальной: рисовала, лепила, играла на фортепьяно не только Моцарта, но и Сальери, читала в оригинале Дюма и Шекспира, а историю знала лучше, чем преподаватели институтов”. Естественно, именно ей олигарх планирует передать свою империю. С матерью Саши связана трагическая и притом темная история. Эта женщина была в жизни Королева тем, что называется настоящей любовью. Однако длилась эта любовь не очень долго и закончилась неопределенно-печально: “…он (Королев) все упустил… Доверял ей, считал совершенством. И пошли наркоманы эти грязные, притоны…”. “Жениться во второй раз Королев не сумел”, и место настоящей любви заняли манекенщицы и фотомодели, которых он называл “пипами и масями”. Противопоставление “настоящей любви” и фотомодели — еще одна из констант в литературе, где речь идет об олигархе.

Другим обязательным персонажем, как уже говорилось, является враг олигарха. В данном случае врагом Королева оказывается его бывший друг. Друг, оказавшийся врагом, — еще один повторяющийся сюжет. Мнимого друга зовут Соловьем, а также Драконом, Атаманом, Крысой и прочими нелестными прозвищами. Соловей — лицо сугубо отрицательное, имеющее на своей совести массу черных дел. Он тайно влюблен в дочку Королева, “если так можно назвать его темную страсть”. В кульминационный момент действия он ее похищает. Олигарх сам бросается в погоню за похитителем и совместно с компанией, куда входят волшебный помощник и настоящий друг олигарха — жених Принцессы, вызволяет дочку из плена.

На старости лет олигарх превращается в милого чудаковатого дедушку. Он пускается в предприятия для души, к которым относятся Космический Энергетический Проект, создание Информационной Империи и Московского Королевского театра. Затея с театром выдает в нем натуру творческую и стремящуюся к полету. Этот мотив тоже встречается в “олигархическом тексте” не единожды.

Еще один характеризующий момент — среда обитания. Само собой разумеется, что олигарх располагает, например, роскошным офисом. Но это банально и неромантично. Если необходимо, чтобы олигарх выглядел персонажем выдающимся и не совсем стандартным, то его пространство должно представлять собой нечто большее, чем материальное подтверждение статуса. В романе “Кот” олигарх замещает Короля не только из сказки, но и из приключенческих романов. Поэтому он — любитель фехтования, и среди мест его обитания выделяется фехтовальный зал, оформленный “в стиле позднего Средневековья”: “Свой фехтовальный зал Королев любил даже больше, чем офис. Располагался он там же, в высотном здании, где базировались многочисленные службы королевской нефтяной империи… Стены были украшены гобеленами, панелями темного дерева, пейзажами старых мастеров… по совместительству зал выполнял еще и тронные функции”.

В представлении автора “Кота” олигарх нуждается в оправданиях перед лицом общественного мнения. Для того чтобы преодолеть априори негативное отношение к своему персонажу, Сергей Буртяк акцентирует заботу олигарха о наемных работниках: “… к людям он относился внимательно, бережно и осторожно”. А заодно в качестве вызова предубеждениям и заскорузлости добавляет: “А говорят, олигархи — козлы бессердечные. Ничего не козлы. Нормальные люди. Только богатые”.

Итак, миф номер один. Олигарх в романе “Кот” — фигура положительная. Он представляет собой эквивалент Короля из сказок и из “Трех мушкетеров”. Не Кощея Бессмертного и не кардинала Ришелье, что, возможно, было бы более ожидаемым с точки зрения бытующих представлений. Олигархом он стал не просто так, а с помощью особого дара. Таким образом, актуализируется понятие “дано — не дано”. Олигархом дано быть не каждому. Нужно изначальное нечто, что позволило бы на это претендовать. Олигарх, как носитель дара, человек избранный. У него есть конкуренты, некие могущественные люди, короли соседних королевств. Но над ним никто не стоит. Его главным врагом оказываются при этом не кто-то из очевидных противников-конкурентов, а мнимый друг, покушающийся на самое дорогое для олигарха — его дочь. В личной жизни он пережил драму, после которой настоящей любви уже не встретил. Любовь ему стали заменять “полинки”-фотомодели. Наличие фехтовального зала и само увлечение шпагой выводят олигарха из ряда “обыкновенных богатых” и включают образ в красивую традицию, восходящую к средневековым рыцарям и благородным мушкетерам.

Категория “дано — не дано” актуальна также для рассказа Михаила Барщевского “Игрок” (опубликован в сборнике рассказов этого автора — М.: Изд-во КоЛибри, 2006). Здесь мы имеем дело с конфликтом Моцарта и Сальери, где Моцарт — настоящий олигарх, а Сальери — завистник, который тоже стремится выйти в олигархи, но на эту роль никак не тянет. Центральных персонажей двое: сам олигарх — Роман Беленький и его партнер и ближайший друг Михаил Курбатов. С целью выявления скрытых врагов Роман Беленький инсценирует свою смерть и похороны. Мнимый друг, всем Роману обязанный и давно мечтавший встать с ним вровень, проводит в свою пользу финансовую операцию, которая наносит прямой ущерб семье Романа Беленького. Олигарх “воскресает”, выводит предателя на чистую воду и с позором изгоняет из своего круга, предварительно полностью разорив. Противопоставление гения и посредственности проходит по линии человеческих качеств. Беленький самодостаточен, Курбатов зависим. Беленький честен, Курбатов способен на подлость. Олигарх умеет “любить единственную женщину”, его друг — носитель комплекса мужской неполноценности, который заставляет его волочиться за каждой юбкой. Олигарх кроме всего еще и артистичен. Он любит театр и другие зрелищные виды искусства, наизусть знает “Мастера и Маргариту” и коллекционирует старые советские фильмы. В общем, он весь состоит из одних достоинств. Его друг идет с ним рядом, как Санчо Панса с Дон Кихотом, но в ответственный момент совершает низкий поступок, чем обнаруживает, что великое ему не по плечу.

Как и в предыдущем случае, олигарх — выходец из “простого народа”. Он родился в глубинке, провел детство и юность в условиях сначала коммуналки, потом хрущевки и общаги. В середине 80-х совместно со своим партнером создал кооператив, затем “пошли компьютеры, дискеты, ресторан, один из первых частных банков и, наконец, нефть”.

Сальери Моцарту не ровня, да и вообще никто не ровня. Персонажей в рассказе много, но все они сливаются в массовку. Но среди статистов есть фигура, стоящая с олигархом на одной доске. Это — Президент. Президент единственный, с кем олигарх координирует свои действия, в том числе согласовывает инсценировку собственной гибели. Чтобы “Президент не оказался в дурацком положении”, поскольку “у нас в стране только с ним нельзя шутить и только его нельзя разыгрывать”.

Михаил Барщевский тоже не упоминает ни о каких дворцах и виллах, где полагается жить олигарху, но отводит заметное место описанию стильного охотничьего домика, предназначенного в основном для деловых переговоров. Специально отмечается, что это не баня и не бордель. Баня и бордель — это “банально, скучно (уже скучно)”.

Что касается принадлежности к традиции, то в рассказе Михаила Барщевского олигарх успевает, кроме Моцарта, побыть героем Мольера, пересечься с фильмом “Игра” и выступить в качестве deus ex machine.

В целом вариант мифа, предложенный Михаилом Барщевским, выглядит следующим образом. Олигарх — человек избранный, но не в силу магического дара, а благодаря масштабу личности. Этот масштаб и обеспеченный им успех вызывают смешанные чувства, в том числе у ближайших друзей. Равновеликим олигарху является только Президент, с которым он находится в отношениях дружественного взаимодействия. У настоящего олигарха должна быть одна настоящая любовь, она же — законная супруга.

В художественном мире рассказа “Игрок” все гармонично и справедливо: мнимый друг и мнимый же олигарх разоблачен и низвержен, а олигарх подлинный занимает свое место на Олимпе, очищенном от самозванцев.

Нахождение на Олимпе в потенциале всегда грозит обернуться падением. Один из участников выпуска программы “Тем временем”, говоря о романе “Шпиль”, справедливо заметил, что как только намечается вертикаль, устремленная вверх, как тут же вырисовывается ее продолжение в бесконечный низ. Падение с Олимпа — сюжет сам по себе захватывающий, головокружительный и полный драматизма. В рамках этого сюжета на первый план выходит оппозиция олигарх — нищий. Олигарха, совершившего последовательную трансформацию сначала в заключенного, а затем в бомжа, застаем в романе Татьяны Устиновой “Олигарх с Большой Медведицы”: “Он (олигарх Дмитрий Белоключевский) был заметной фигурой, а потом сожрали его и даже костей не выплюнули”. Если за плечами бомжа — величие и блеск, то впереди, по закону жанра, должно быть возрождение из пепла. Олигарх в данном случае предстает умирающим и воскресающим богом или волшебным персонажем. Кем-то вроде Персефоны или птицы Феникс.

Женщина, которая становится женой олигарха в момент его наивысшей славы, — это лицо материально заинтересованное. Именно жена оказывается врагом Белоключевского номер один. Из корыстных соображений она предпринимает попытку избавиться от своего супруга с помощью киллера. Настоящая любовь, которую зовут Лиза, приходит, когда бывший олигарх оказывается на дне. Лиза не относится к числу признанных красавиц, она “никакая не фотомодель”, но зато ее отношение к бывшему олигарху не замутнено, как ей кажется, расчетом. Она готова рисковать собой ради возлюбленного и спасать его от опасностей. Сама Лиза — бизнес-леди, мечтающая в глубине души о надежном, сильном, щедром и т.п. мужчине. Она отягощена комплексом брошенности, который мешает ей в жизни вообще и в отношениях с Белоключевским в частности.

Олигарх хоть и оказался в самом низу общественной иерархии, но ум, благородство, властность, уверенность в себе и прочие качества, которые являются атрибутами “настоящего мужика” с высоким статусом, остались при нем. “Он олигарх, богач, умница и делец, каких свет не рождал”. И он “был тем, что называется “гордостью отечества”, — молод, хорошо образован, очень богат, деловит и умен”. По происхождению олигарх Татьяны Устиновой — интеллигент в третьем поколении, выпускник биофака, внук бабушки и дедушки академиков. Лишившись собственности и оказавшись “без гроша в кармане”, Белоключевский находит одинокое пристанище на даче, которая осталась именно от бабушки и дедушки. Таким образом, местом пребывания олигарха в романе Татьяны Устиновой оказывается в высшей степени интеллигентный старый дом с витражами, который внутри почти целиком заполнен книжными полками, а снаружи напоминает “то ли замок волшебника из скандинавской сказки, то ли дом в ирландских холмах, построенный сумасшедшим фермером для своей ветреной возлюбленной”. Тем самым дом олигарха, хоть он и обветшал, представляет собой воплощенные стиль, вкус и оригинальность. Этим же всегда отличался и сам Белоключевский от “бизнесменчиков помельче и поуже”: “Его благополучно миновали малиновые пиджаки и зауженные брюки из блестящей ткани, а также перстни с бриллиантами и рубашки с воротником-стойкой. <…> Твидовые пиджаки, гольф и “Майбах”<…> вместо банального “Мерседеса”, как будто стеной отделяли его от всех остальных “самых богатых” <…> До покупки футбольных клубов и теннисистов с мировым именем он никогда не снисходил, но однажды купил на аукционе в Лондоне и подарил Русскому музею коллекцию картин стоимостью в несколько миллионов фунтов стерлингов”.

Главным врагом бывшего олигарха, как уже говорилось, является его вторая половина. Ей в доверительное управление Белоключевским был передан некий трастовый фонд, который она не хотела возвращать. Для решения этой проблемы она обращается к наемному убийце по кличке Морг, который становится врагом олигарха номер два. Тем врагом, с которым Белоключеский встречается лицом к лицу: “Он (Морг) охотник, а не убийца. Он расчетлив, холоден и твердо знает, что железный и грамотный расчет приносит ему удачу в бою”.

Между убийцей и живой мишенью выстраивается своя система отношений и взаимоотражений похлеще, чем у Достоевского. У Морга тоже была интеллигентная бабушка, которая “каждое лето снимала дачу в писательском доме творчества” в Комарове. Двух персонажей связывает также и Лиза, поскольку Морг по совместительству работает главой службы безопасности в ее фирме. Но и, кроме того, враг отдает олигарху должное, признавая в нем достойного соперника: “К своей будущей жертве Морг чувствовал что-то вроде уважения — все же мужик, а не истерик и не тряпка”.

Фамилия олигарха в романе соответствует стандарту, утвердившемуся в эпоху Березовского, Гусинского и Ходорковского: она длинная, сложная и заканчивается на -ский. В то же время длинность, сложность и -ский ассоциируются не только с фамилиями персонажей новейшей истории, но еще и с неким белогвардейским аристократизмом: “Корнет Оболенский, надеть ордена…”.

Так же как и во всех предыдущих случаях, у Татьяны Устиновой (“Олигарх с Большой Медведицы”. — М.: ЭКСМО, 2006) бизнес олигарха — это нефть: “Я бывший глава компании “Черное золото”.

Когда у нас заходит речь об истории падения олигарха, то при всей мифологичности сюжета прототип очевиден. Олигарха Белоключевского “посадили за расхищение государственного имущества, противозаконные махинации и уход от налогов в особо крупных размерах”. Реальная причина состоит в том, что он не хотел делить свой бизнес. С кем делить не уточняется, но если вспомнить прототип, то станет очевидно с кем. При этом сам Белоключевский признает, что у него “подмоченная репутация”. Мыслящая стереотипно сестра Лизы предполагает, что бывший олигарх может вовлечь Лизу в “темные дела”. Все это отражает драму отношений олигарха с третьей силой — государством. Третья сила враждебна и характеризуется некоторыми стихийными признаками, присущими таким явлениям как судьба: “Быть олигархом — словно играть в русскую рулетку: в любую минуту можно оказаться за решеткой”. Иными словами, олигарх бросает вызов непредсказуемому року, который олицетворяет тот, кто может посадить “за расхищение государственного имущества”. Эта коварная сила, избегающая прямого столкновения, всегда готова наброситься и уничтожить: “А потом его посадили и разорили. Причем разоряли, именно когда сидел, — останься он на свободе, ничего с ним поделать было бы нельзя…”. То есть пребывание в статусе олигарха “гибелью грозит”, и это еще одна причина, по которой оно “для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья”.

Таким образом, складывается миф, конструирующий идеального мужчину. Идеальный мужчина в своем абсолюте должен быть олигархом, поскольку именно это положение в максимальной степени воплощает силу и успех. Роман Татьяны Устиновой содержит ответ на вопрос “чего хочет женщина?”. Уважающая себя женщина, умная, красивая, деловая, с мечтой об истинной любви не станет набиваться в подруги к олигарху, когда тот находится в зените славы и успеха. Она же не какая-нибудь примитивная содержанка. Да это, положа руку на сердце, и невозможно: олигарх слишком далеко от уважающей себя женщины. Поэтому она бы предпочла встретить олигарха бедного, всеми покинутого, нуждающегося в ее помощи. Необходимы условия, при которых она сначала докажет ему свою любовь и верность, а уже только после этого он предстанет перед ней в своем истинном качестве. В этих обстоятельствах олигарх обязательно оценит ее бескорыстие и самоотверженность и сделает своей спутницей на новом витке жизненного успеха. Для того чтобы по достоинству вознаградить свою новую возлюбленную, олигарху нельзя оставаться разоренным полностью. Что-то из остатков былой роскоши должно найтись. Трастовый фонд “с бюджетом в несколько миллионов евро”, изъятый у вероломной и алчной жены, для начала подойдет. Вообще же размер вознаграждения, как и вообще размер тех средств, которыми располагает и оперирует олигарх, в литературе чаще всего не уточняется, а обозначается таким понятием, как “большие деньги”.

Другую модификацию ответа на тот же вопрос содержит роман с обезоруживающим названием “Влюбить в себя олигарха” (М.: Geleos, 2007). Автор — Ольга Черных. Героиня, которая осуществляет то, что заявлено в названии, — приехавшая с Украины красавица средних лет по имени Олеся. Это дама с разносторонним жизненным опытом, который включает в себя даже службу в армии. Кроме того, она разведена и где-то живет ее уже взрослый сын. Предметом особой гордости героини является то, что она по образованию филолог и читала Куприна.

Олигарх в данном произведении фигура не того полета, что в романе Устиновой или в рассказе Барщевского. Здесь дело происходит в каком-то маленьком городке под Питером. Хозяин городка — некто олигарх Мешков. “Олигарх Мешков” звучит, конечно, смешно, да и вообще все происходящее имеет оттенок местечковых страстей.

Характеризуется герой следующим образом: “Мешков Игорь Валерьевич, тридцати шести лет от роду, бизнесмен. Родился на Волге, в Саратове. Срочную служил в ВДВ… Воевал… в горячих точках… После служил в милиции… Два года проучился в юридическом на заочном, откуда его выгнали и сразу же уволили из рядов МВД. …выперли за связь с бандитскими группировками. … Какое-то время этот бывший милиционер отирался в Питере, был в “шестерках”, но однажды при крупных разборках оказался в нужное время в нужном месте и спас жизнь своему боссу — большому авторитету. С тех пор удача улыбается ему, и покровитель его силен. … Теперь он хозяин фирмы грузоперевозок. … они… не брезгуют ничем. Рынок их, ночной клуб и игорный бизнес… Женат, но детей нет. Имеет коттедж за городом в престижном районе…”.

На этот раз олигарх живет в тривиальной “деревне для новых русских”, где стоят “дворцы за высокими заборами”. Попадая туда, героиня чувствует, что элита, населяющая эту деревню, фальшивая: “За недолгие годы они успели здесь так освоиться, как будто прошли века, сменилось несколько поколений, и это их родовые поместья”.

В силу стечения сложных обстоятельств Олеся оказывается инструментом в руках враждебных олигарху сил. Воспользовавшись тяжелым материальным положением Олеси, а также ее наивностью и доверчивостью, эти силы внедряют героиню в дом к олигарху со шпионским заданием. Мало того, конечная цель Олеси и ее сообщников состоит в том, что они “должны помочь его (олигарха) убрать”. Такие вот нешуточные дела.

История с возникновением врагов у Мешкова такова: изначально он был частью какой-то бандитской системы, а на определенном этапе “поверил в свою исключительность, вздумал нарушить закон и решил, что ему это позволят”. Не подумайте, что речь идет о законе Российской Федерации.

Олеся попадает в дом Мешкова под видом домработницы. В целях конспирации ей приходится прибегнуть к средствам маскировки. Она наряжается в разные бесформенные старушечьи вещи и таким образом из привлекательной особы превращается в старообразную “бывшую училку”.

С самого начала “как безусловный враг человечества” проявляет себя жена олигарха. Эта капризная кривляка представляет собой собирательный образ стервы красивой внешне, но отвратительной внутри. Главное — олигарха она не любит. Из-за нее он лишен тепла и заботы. Их совместный богатый дом холоден и неуютен. Следуя моде, жена нанимает повара китайца, в то время как ее муж-олигарх предпочитает “борщ и кашу, пироги и котлеты, холодец и вареники”. С точки зрения интеллектуального развития, она — фотомодель. Подчернуто высокомерная и неприятная манера поведения выдает в ней человека, шагнувшего из грязи в князи. Слова о том, что она знает себе цену, говорят о потребительском отношении к жизни. В общем, “кукла она бездушная”. Спасение от необразованной эгоистки является в виде лжедомработницы. Благодаря ей, дом становится чистым и уютным, а олигарх — от души накормленным незамысловатой крестьянской едой.

Олеся, чья красота спрятана под неказистыми одеждами, работает в доме олигарха не покладая рук. При этом терпит постоянные нападки и придирки со стороны несносной супруги Мешкова. Капризы ужасны: она, например, настаивает на том, чтобы домработница не перекладывала вещи без ее разрешения. Таким образом, сама Олеся — это Золушка, жена олигарха — и мачеха, и сестры в одном лице, а олигарху остается роль Принца. До него в этом качестве уже побывали некий молодой лейтенант и красивый подполковник. Но это в прошлом. Сейчас же Олеся влюбляется в Мешкова с первого взгляда, причем не на него, а на его фотографии: “На каждом снимке был один и тот же человек: светловолосый, с короткой стрижкой, плотного телосложения. Даже под одеждой было видно, какие у него упругие мускулы. Похоже, он постоянный посетитель спортзала… он высокого роста и держится очень уверенно. … на его щеках играют симпатичные ямочки. И лишь глаза везде холодные и жестко смотрят из-под бровей”.

Со временем царевна сбрасывает свою “лягушачью шкурку”, Принц-олигарх в нее влюбляется, она забывает о своем задании. Дальше — больше. Всплывает кейс с какими-то секретными документами, за которым охотятся все участники противостояния. Олигарх узнает о шпионской миссии своей любимой, сначала очень сердится, но быстро успокаивается. Выясняется, что враги хотели подставить Олесю таким образом, чтобы олигарх считал именно ее главной виновницей своих несчастий. Но этот план срывается. Напротив, олигарх узнает о предательстве жены и своего лучшего друга, которые совместно с другими злопыхателями сплели вокруг него интригу. Таким образом, разыгрывается комбинация “свой среди чужих, чужой среди своих”: свои жена и лучший друг оказываются на самом деле чужими, а чужая шпионка-домработница-филолог — своей.

Несмотря на пафосное заявление героини: “Мне не нужны деньги, мне нужен он” — одним из ключевых является момент передачи денежных средств олигарха в распоряжение Олеси: “Я перевел деньги на твой банковский счет”.

После осуществления этой операции происходит жестокая разборка со взрывами, автокатастрофами, отравлениями и кровопролитными столкновениями, в которой олигарх якобы погибает. Олеся успевает спастись, но ради своего возлюбленного продолжает страдать всеми доступными способами. Страдания включают в себя потерю ребенка, амнезию, пребывание в монастыре и даже, прости Господи, непорочное зачатие с последующей очередной потерей ребенка. Враги олигарха не устают преследовать Олесю и наконец находят ее на Украине, где она надеялась затаиться. Опять происходят пытки и истязания. Все из-за кейса, который никак не могут найти. Олеся молчит, как партизан, и хранит верность погибшему олигарху. Все это происходит в строгом соответствии с предсказаниями цыганки и вещими снами. Страдания героиня переносит, можно сказать, героически и только временами вопрошает: “Почему, почему люди так жестоки?”.

Затем с того света возвращается сам олигарх. Весь в шрамах. К концу заключительной серии, правда, “рубцы на его лице почти сгладились и стали незаметными”. Сначала он появляется как “мимолетное видение”, и только в эпилоге материализуется полностью. Здесь возникают мотивы, которые объединяет творение пера Ольги Черных с рассказом Михаила Барщевского — мнимая смерть, мнимые могилы и “воскрешение”: “Видела могилы Мешковых. … Могилы просто завалены венками и цветами, и возле них собрались тузы всех мастей, приехавшие на шикарных иномарках”. Мешков так же, как и Роман Беленький, использует место своего последнего упокоения как средство проверки отношения к себе: “— Кстати, никто из так называемых поклонниц ни разу не навестил мою могилу в дни траура. Они обо мне вообще не вспомнили”. Опять мы имеем дело с Персефоной и птицей Феникс.

В финале Леся расправляется с общим для них с олигархом врагом. Главным антагонистом оказывается в данном случае даже не жена и не бывший друг самого олигарха, а приятель Олеси. Воздать врагу по заслугам Олесе помогает приобретенное в армии умение стрелять: “— За себя! За Игоря! За нашу дочь! За все слезы, что я пролила” и так далее. Героиня таким образом преодолевает долгий путь от Джейн Эйр до графа Монте-Кристо. Уничтожив всех врагов в жестоком поединке, Олеся воссоединяется с олигархом и обещает в дальнейшем во всем его слушаться.

Итого: олигархом здесь является опять-таки “настоящий мужчина” — бывший десантник с упругими мускулами, дерзкий и отважный: “На войне … никогда не прятался за чужие спины”. Он, чего греха таить, конечно, бандит. Должно быть понятно, что автор — человек не наивный, все прекрасно понимает. Но все имеет свое оправдание: “… в их жизни давно уже смешались понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо”. Дело вообще не в этом. Достаточно того, что он очень хорош и достоин настоящей любви. А рядом с ним находится неверная и жадная фотомодель. Эта ситуация нуждается в исправлении. Появляется некая Золушка — Джейн Эйр с филологическим образованием и украинским борщом, которая разоблачает фотомодель и вытесняет ее из олигархова сердца. Он переводит на ее счет деньги, а она принимается страдать во имя их любви. Отстрадав положенное и истребив врага, героиня окончательно утверждается в ранге спутницы олигарха.

После произведения Ольги Черных роман Оксаны Робски (Casual. — М.: Росмэн, 2005) вполне может показаться вещью почище, чем “Фауст” Гете. По крайней мере, автору “Casual” хочется сказать отдельное спасибо за то, что она не пишет “он закрыл ее рот нежным поцелуем, и Леся почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, а сердце стучит гулко в унисон с сердцем в широкой мужской груди”.

Романы Оксаны Робски позиционируются как inside information, поэтому формируемый ими миф лишен романтического флера. Для примера возьмем именно “Casual”, который породил так много эпигонов. Одну из его сюжетных линий составляет love story подружки главной героини по имени Катя с олигархом. Имя самого олигарха, как имя какого-нибудь божества или “темного властелина”, вслух не произносится. Его роман с Катей складывается из нескольких шагов. Когда-то олигарх являлся Катиным женихом. Не успев перейти в качество мужа, он “влюбился в другую”. Катя противопоставила этому событию сообщение о ложной беременности и последующем выкидыше. Следствием ложного выкидыша она объявила “невозможность в будущем иметь детей”. С тех пор олигарх стал перечислять на счет Кати “по десять тысяч долларов в месяц”. С той же девушкой, которая явилась причиной разногласий, “олигарх вскоре расстался”. Роман вновь входит в активную стадию, после того как Катя делает себе сногсшибательную короткую стрижку. Олигарх летит на стрижку, как мотылек на свет, дарит Кате джип Cayenne и все, что полагается дарить даме сердца на Рублевке. Наконец, вопреки предыдущим Катиным заявлениям, дело как-то доходит до необходимости завести ребенка: “— Если у нас не будет детей, он меня бросит, — горько сказала Катя….”. Тут выясняется, что теперь уже олигарх страдает бесплодием и, соответственно, “не может иметь детей”. Его перспектива — “никогда не иметь детей или иметь, никогда не узнав, что ребенок” не его. Здесь всемогущество сочетается с бессилием. Одна крайность перетекает в свою противоположность и тем самым уравновешивается. Тема всемогущества — бессилия поддержана рассказом о болезни Катиной мамы, которую невозможно излечить ни за какие деньги.

Кроме Кати, в романе упоминается еще “девушка по имени Аня”, которой “посчастливилось родить ребенка от олигарха” и которая теперь может “покупать себе сколько хочешь сетчатых чулок” и всего остального. “Вот только олигарх ее бросил”. Здесь имеется в виду какой-то другой олигарх, не Катин.

Оксана Робски создает новый миф “о нравах Рублевки” без аллюзий к Королям, Принцам и Золушкам. Героиня, которая могла бы быть Золушкой, становится здесь просто выгодоприобретателем. О самом олигархе, кроме того, что он, как “сердце красавицы”, склонен к измене “и к перемене, как ветер мая”, известно лишь то, что он источает обаяние и круглосуточно работает. А кем была его бабушка, уставлен ли его дом книжными полками, собирает ли он отечественные фильмы, спонсирует ли музеи, ходит ли в спортзал, не имеет в данном случае никакого значения. Информация ограничивается сообщением о весьма простых маневрах: он ей — измену, она ему — ложную беременность, он ей — деньги, она ему — сексапильную стрижку, он ей — пакет из джипа и ювелирных изделий плюс условие родить ребенка, она ему — чужого ребенка.

Таким образом, олигарх предстает как самая смелая мечта содержанки, которая в данном случае не пытается выдать себя за кого-то другого. Для нее олигарх является объектом бесконечно желанным и вечно ускользающим. Речь не идет о том, что она прямо вот так сразу полезет ради него под пули. Она скорее готова пугать олигарха беременностями, рожать детей и подделывать на всякий случай дату рождения в паспорте. Дети, правда, не гарантируют ей самого олигарха, но обещают поступления на счет и возможность покупать сетчатые чулки в неограниченном количестве.

Основная часть рассмотренных произведений конструирует некий идеал, соответствующий представлениям либо самих авторов, либо той целевой группы, на которую эти произведения ориентированы. Сказка “Кот”, рассказ “Игрок” и роман “Олигарх с Большой Медведицы”, по большому счету, предлагают один и тот же идеал, увиденный мужскими и женскими глазами. В соответствии с теми представлениями, которые отражены в этих произведениях, олигарх может быть самородком, вышедшим из народной толщи, или потомственным интеллигентом, или интеллигентным выходцем из той же толщи. Ему необходимо иметь широкое образование и творческие увлечения. Если таковых в достаточном объеме не имеет он сам, то гениальностью и утонченностью должны отличаться его дети. Олигарх обязан стремиться к высоким и незамутненным чувствам и чураться разврата и пошлости в любых проявлениях. Олигарх не может занимать свое место случайно или просто удерживать его силой. Требуется более высокое оправдание — дар или сумма уникальных человеческих качеств, резко выделяющих его на общем фоне. Иными словами, олигарх должен быть умным, как нобелевский лауреат, благородным, как белый офицер, удалым и храбрым, одновременно как герой войны 1812 года и как Крепкий Орешек. При этих условиях публика согласна его полюбить. Тем более что полюбить она искренне хочет.

Малиновые пиджаки, перстни, “Мерседесы”, бани-бордели и прочее настоящему олигарху не должны быть свойственны. Все это находится где-то этажом ниже, на уровне тех, кто “помельче и поуже”. Этот нижний этаж отражает то, что, как мы думаем, мы знаем о реальных олигархах и реальной элите. На этот этаж готова спуститься гостья из ближнего зарубежья, прочитавшая Куприна. Она согласна с тем, что ее олигарх — бывший десантник — входит в какое-то преступное сообщество, не очень интересуется Русским музеем, не хранит дома богатую библиотеку и напоминает скорее Фокса в исполнении Александра Белявского, чем Дениса Давыдова. Здесь мы имеем идеал попроще, который приспособлен к представлениям не самой требовательной прослойки женского населения. Для этой прослойки такой вариант не является, однако, компромиссным, а остается образцовым. В конце концов, у него героическое военное прошлое и упругие мускулы. Во всех случаях идеал достоин идеальной же любви, путь которой преграждает мнимость в лице фотомодели. У олигарха также много врагов, самые опасные из которых скрываются под маской друзей. В зависимости от времени действия олигарху может противостоять могущественная сила — государство, которое действует как безжалостный античный Рок. Враждебные силы способны одержать над олигархом временную победу. Небожитель-олигарх может быть низвергнут с небес на землю и превращен в бомжа. Но в соответствии с мифологическим сюжетом за низвержением должно последовать новое восхождение. Олигарх имитирует свою смерть для того, чтобы выяснить, кто является его истинным другом, а кто — врагом, и трансформируется в нищего, чтобы обрести истинную любовь. Преданная возлюбленная в финале обязательно получает существенное материальное вознаграждение. Это Принцу от Золушки ничего не нужно, кроме любви. А Золушка должна получить корону и все, что к ней прилагается. Вариант сказки или мифа, в котором олигарх остался бы нищим, а его любимая как-то уподобилась жене декабриста, почему-то не сложился.

И еще один существенный момент: олигарх практически во всех случаях демонстрирует небывалую работоспособность. О его деятельности широкая публика имеет самое отдаленное представление: он каким-то образом находит нефть, строит вышки, раздает взятки, после чего зарабатывает “большие деньги”. С этической точки зрения, эта деятельность может представляться, мягко говоря, небезупречной, но, как бы то ни было, она всегда отличается кипучестью и напряженностью. Попутно звучит несколько ослабленный мотив некой общественной пользы: олигарх заботится о своих работниках, и так далее. Но в целом эта польза остается где-то на периферии, не в качестве цели олигарха, а как неизбежное следствие его действий. В центре же оказывается герой-одиночка, который очень много трудится в первую очередь во имя собственных интересов. Такая вот вестернизация мышления.

Так чего же мы хотим от нашего высшего общества да и от самих себя? Похоже, что в основном мы пытаемся каким-то образом совместить американскую мечту с традиционным русским интеллигентом, приспособив и то, и другое к существующей реальности. Мы имеем некое представление о фигуре современного делового человека, который в своем максимуме является олигархом. Посредством массовой литературы мы этот портрет подвергаем исправительной обработке: снимаем с него уже и так давно ушедший малиновый пиджак, пересаживаем из “Мерседеса” в “Майбах”, удаляем от него фотомодель, исключаем из его жизни всякие пороки, наделяем смелостью, талантами и выдаем диплом биофака. Кое-что мы готовы не замечать или оправдывать. Мол, в жизни все так перемешалось, что уж совсем нельзя понять, что хорошо, что плохо. Это чтобы не требовать невозможного и обойтись без иллюзий. Полученный образ годится для того, чтобы им любоваться, брать с него пример и всячески о нем грезить. С определенной точки зрения это своего рода message общества своей элите с высказыванием пожеланий.

Вместе с идеализированным олигархом в литературу просачивается мысль, которую наиболее отчетливо сформулировал Григорий Явлинский: “…тот факт, что уже через десять лет после разрушения советской системы в России возник пусть слабый по сравнению с развитыми странами, пусть во многом уродливый, но тем не менее собственный, доморощенный крупный капитал, — это на самом деле важно и хорошо. Критики в его адрес высказывается много, причем критики совершенно справедливой, но его отсутствие как явления в сегодняшних условиях лишало бы Россию каких бы то ни было шансов изменить свое нынешнее место в мировой экономике в лучшую для себя сторону”. Литература своими средствами фиксирует эту надежду общества на лучшее место “в мировой экономике”, связанную с “доморощенным крупным капиталом”, и стремление этим крупным капиталом гордиться и восхищаться.

Единственным из рассмотренных произведений, которое не конструирует образец, а скорее следует за общественным стереотипом и закрепляет его в виде нового мифа, является роман Оксаны Робски. Олигарх здесь почти полностью обезличен. В нем угадываются черты верховного бога, ему присуще мифическое совмещение силы и бессилия, но это все не является основным. Олигарх здесь выступает прежде всего субъектом и объектом довольно глупых и дешевых манипуляций, что снижает образ и деромантизирует его. В “Casual” нет идеального возлюбленного или примера для подражания, но зато обыватель найдет здесь обоснование своим подозрениям по поводу “облико морале” и узнает тот образ, который заведомо имеет перед своими глазами.

Массовая литература, с одной стороны, воспроизводит существующие стереотипы восприятия новой элиты, с другой — говорит об ожиданиях в отношении этой элиты, изображая, как в соцреализме, не то, что есть, а то, что, по мнению авторов и их публики, должно быть. Ведь “сердцу хочется ласковой песни и хорошей большой любви”.