Мая Ульрих

Marcel Reich-Ranicki. Antwortet auf 99 Fragen

Заглавие этой заметки — название рубрики в одной из центральных газет Германии “Франкфуртер Альгемайне Цайтунг”, в воскресных номерах которой на протяжении многих лет печатались читательские вопросы к ведущему литературному критику страны Марселю Райх-Раницки. Из этих вопросов издательство “Инзель” отобрало 99 наиболее интересных и характерных.

Райх-Раницки величают в Германии, да и за ее пределами, “папой римским в литературе”. Родился он в 1920 году в маленьком польском городке Влоцлавеке на Висле. Когда ему минуло шесть недель, на правом берегу Вислы появились непрошеные гости: дозорные Красной Армии. Отец Марселя был родом из русской части Польши, а мать, урожденная Ауэрбах, — из Пруссии. Во Влоцлавеке М. Р.-Р. ходил в немецкую народную школу “Фолксшуле” (в это же самое время в Петербурге существовала аналогичная школа “Петершуле”). Перед войной семья переезжает в Берлин, Марсель продолжает учебу в гимназии... Позже он напишет книгу “Мои школьные годы в Третьем Рейхе”. В памяти его осталось не только нацистское прошлое страны, но и напутственные слова матери: “Ты едешь, мой сын, в страну великой культуры”.

20 октября 1938 года, чуть меньше чем за две недели до “Хрустальной ночи” — еврейских погромов, — Р.-Р., имеющий польское гражданство, был в одночасье депортирован в Польшу. Страна, в которой он родился, стала для него местом изгнания. В сентябре 1939 года в Варшаве он пережил захват Польши нацистской Германией и вскоре был вынужден жить в Варшавском гетто. В 1943 году он принял участие в знаменитом восстании Варшавского гетто. После его подавления им с женой (они познакомились в гетто) удалось бежать. Брат его был застрелен в лагере для военнопленных, а родители погибли в газовой камере концлагеря Треблинка. Известие о капитуляции Германии в мае 1945 года застало Райх-Раницких в Варшаве. В книге “Моя жизнь” он напишет: “Я взглянул наверх и увидел надвигающееся на нас облако, темное и тяжелое. Я почувствовал: это облако над нами не рассеется, оно будет сопровождать нас по жизни”.

Облако сопровождало их еще тринадцать лет. Работая в Польской военной миссии, после войны он снова оказался в городе, из которого его депортировали. Если бы ему предложили работу в сфере культуры, он остался бы в Берлине. Но такой работы не предложили, а снова отозвали в Польшу и перевели в Министерство иностранных дел. В 1948—1949 годах он был консулом в Лондоне. Но деятельность консула предполагала поступки, противоречащие званию интеллигента. Например, организацию сбора информации для польских и советских спецслужб — в основном об умонастроениях польской эмиграции. Ситуация вокруг Р.-Р. становилась все сложнее, и кончилось это тем, что его объявили “космополитом”, исключили из коммунистической партии за “идеологическую враждебность”, арестовали и несколько недель продержали в одиночной камере. В ней он прочитал роман Анны Зегерс “Седьмой крест” и пришел к выводу, что литература интересует его больше всего и что формулировка исключения из партии в общем справедлива. Но жить и работать в Польше, будучи исключенным из партии, было невыносимо трудно. Приходилось зарабатывать написанием внутренних рецензий на книги немецких авторов, делать анонимные радиоинтервью с писателями и деятелями культуры, в основном из ГДР, иногда удавалось с ними встречаться — так Р.-Р. познакомился с Генрихом Беллем, который помог его переезду в ФРГ, публично протестуя против отказа ему в визах. Из “творческой командировки” Р.-Р. решил не возвращаться. Было это в 1958 году.

Литературно-критическую деятельность М. Р.-Р. начал с первых же дней в газете “Франкфуртер Альгемайне Цайтунг”. Но прежде чем знакомить российского читателя с этой его деятельностью, необходимо рассказать об особенностях устройства литературных инфраструктур в Германии. Дискуссии критиков идут здесь в основном в общественно-политических газетах. Чисто литературных изданий в Германии нет, а центральные газеты можно, по аналогии с российскими “толстыми” журналами, назвать “толстыми” газетами. “Франкфуртер Альгемайне Цайтунг”, “Вельт”, “Зюддойче Цайтунг” имеют от 35 до 45 страниц при ежедневном выходе, и во всех есть литературные отделы. Таким образом, к дискуссиям литературных критиков привлекается внимание широкого круга читателей, а не только специалистов и любителей литературы. В течение полутора десятилетий на втором канале немецкого ТВ существовала передача “Литературный квартет”, инициатива создания которой принадлежала М. Р.-Р. Трое постоянных членов “Квартета”, профессиональный критик М. Р.-Р. и двое литераторов, а также какой-нибудь приглашенный гость вели страстную полемику о книгах. Участники “Квартета” были очень разными по мироощущению, темпераменту, художественным пристрастиям. М. Р-Р задавал тон, провоцируя собеседников на возражения, то есть будил мысль, ждал других суждений и тем проявлял уважение к другому мнению. Передача была необыкновенно популярна и собирала у телеэкранов до миллиона зрителей. Сегодня на ТВ существуют другие передачи: разговор ведущего с критиком, просто выступления критиков. Но в Германии считают, что ТВ как трибуна непригодно для “классической критики”.

Еще одним литературно-критическим форумом являются Литературные чтения с последующим обсуждением произведения. В отличие от российских читательских конференций такие форумы (они проходят, как правило, в Домах литературы, имеющихся в каждом, даже небольшом, городе) предусматривают непременное выступление критиков, представляющих разные точки зрения на обсуждаемую книгу, статью, эссе... Вообще умению оппонировать, выступать с возражениями в публичной беседе в Германии учат в школе, в гимназии, а конкурсы на звание лучшего полемиста проводятся в масштабах страны.

Очень важны, особенно для молодых критиков, встречи-семинары во время двух крупнейших книжных ярмарок: лейпцигской и франкфуртской. Устраиваются также встречи литературных критиков, группирующихся вокруг различных редакций — газетных, телевизионных, радио.

Есть у профессиональных литераторов, в том числе критиков, и сугубо профессиональный подиум. Это объединение “Немецкая литературная конференция”, куда входит двадцать организаций, представляющих библиотеки, книжные издательства и т.п.: Немецкая академия языка и поэзии, Немецкий литературный фонд, Немецкий фонд переводчиков, Немецкий ПЕН-Центр и др. Одним из последних значительных мероприятий под эгидой “Немецкой литературной конференции” был Лейпцигский симпозиум по литературной критике, проходивший под девизом “Взгляд на будущее одного старого ремесла”, в ходе которого обсуждались принципиальные вопросы развития немецкой критики. Немецких критиков, думается, как и всех критиков в мире, волнует прежде всего правящая сегодня бал экономическая рентабельность и слепой перенос маркетинга на область литературы. В газетах сокращаются площади литературных отделов во имя публикаций рекламы. С уменьшением места связана и тенденция заменить критические статьи короткими рецензиями-откликами на только что вышедшее произведение. В результате жесткой конкуренции литературы с телевидением и Интернетом она теряет читателей. Круг “элитарных” читателей сужается, массовый читатель заставляет литсотрудников газет, радио, ТВ обслуживать свои вкусы. Горячая полемика на симпозиуме развернулась между сторонниками и противниками появления в Интернете любительских сайтов “Перлентаухер” (“Искатели жемчуга”) и “Литературкритик”, где рецензентами выступают сами читатели. Уровень этих рецензий крайне низок. Беспокойство вызывает и приход в литературные редакции людей, не имеющих специального образования. Как выразился один из известных современных писателей, такие люди “защищают авангард, которого не понимают, и традицию, которой не знают”. Тем не менее “столкновение мнений” в критике идет очень активно (а это считается основным критерием ее развития), и, пожалуй, лейтмотивом всех дискуссий звучит призыв не дать исчезнуть понятию “изящная словесность”.

Когда М. Р.-Р. пришел в газету “Альгемайне Цайтунг” и у него состоялась беседа с главным редактором — авторитетным в ту пору критиком Фридрихом Зиебургом, — он сразу определил свои приоритеты: он будет писать о тех авторах, произведения которых отличаются прежде всего высоким художественным мастерством, а не идейными преимуществами. Критика в Германии в ту пору переживала кризис, связанный с преодолением нацистской идеологии. Этот процесс политизировал литературную жизнь. Ангажированность становилась тормозом литературного развития. М. Р.-Р. был сторонником возвращения критики к нормативным правилам поэтики, к лессинговской концепции углубленного постижения художественности в произведении, этому своему принципу он верен до сегодняшнего дня. Его кредо — воспитывать читателя. В течение почти полувека он своими статьями, выступлениями на радио и телевидении вырабатывал у читателя иммунитет против китча и легковесной литературы.

За книжкой “Марсель Райх-Раницки отвечает на 99 вопросов” стоит жизнь, прошедшая в полемике: сотни написанных статей, десятки книг. Вот только некоторые из них: “Немецкая литература на Западе и Востоке”, “Возражения. Заметки о немецкой литературе 70-х годов”, “Громогласные хвалебные речи”, “Громко раскритикованное”; книги-портреты о Бертольте Брехте, Томасе Манне, Томасе Бернхарде, Генрихе Гейне, Гюнтере Грассе... М. Р.-Р. принадлежит книга о коллегах-критиках “Адвокаты литературы”, а также книга “О критике”. Но главным детищем своей жизни он считает составление Канонической библиотеки немецкой литературы — грандиозную работу, которую он только что завершил. Библиотека состоит из 50 томов, насчитывающих около 25 000 страниц, она подразделена на жанры: роман, поэзия, драма, эссе.

Ответы на вопросы — особый жанр, требующий широчайшей эрудиции, точности и краткости формулировок, умения говорить просто и доходчиво. Всем этим М. Р.-Р. обладает сполна. Читательские вопросы можно условно сгруппировать вокруг нескольких тем: немецкая классика, современная немецкая литература, зарубежная литература, общие проблемы. В связи с немецкой классикой излюбленные читательские вопросы таковы: почему того или иного писателя сегодня не читают? И кто из писателей лучше? Отсутствие интереса к классике М. Р.-Р. объясняет “процессом вытеснения” классических произведений книгами писателей последующих поколений, которые ставят более насущные вопросы — те, что ближе сегодняшнему читателю, больше его волнуют. “Каждый писатель имеет свое время” — проходит красной нитью через всю книгу. Что касается эпитета “лучший”, то подобные вопросы М. Р.-Р. называет “игрой в превосходную степень”, относясь к ней весьма скептически. Удовлетворяя интерес читателя к тому, какие три произведения он, М. Р.-Р., взял бы на необитаемый остров, называет: томик стихов Гете, избранные драмы Шекспира, один из романов Льва Толстого (“Война и мир”, “Анна Каренина”) или Достоевского (“Братья Карамазовы”, “Преступление и наказание”). Однако тут же с присущей ему иронией добавляет: “Нет смысла говорить о любимой книге. Так может оказаться, что нацию больше интересует “Железнодорожный справочник”, чем лирика Гельдерлина”.

Терпеливо и аргументированно говоря о достоинствах и мастерстве Гете, Шиллера, Теодора Шторма, Рикарды Хух, Генриха фон Клейста, Томаса Манна, Курта Тухольского, критик уводит читателя от категоричных определений, клише, превосходных степеней. Но в лексике его письма, в тональности фразы читатель всегда чувствует личное, субъективное. На вопрос, почему М. Р.-Р. никогда не писал об Эрнсте Юнгере, он отвечает страстно и без обиняков: “Да, никогда не писал, не пытался создать его портрет или разъяснить мир его мыслей. Этот мир мне неинтересен и совершенно чужд”. И дальше объясняет, что Юнгер воспевал войну, издевался над просвещением, понятие гуманности отвергал, демократию ненавидел, как чуму, проповедовал синтез эстетизма и терроризма. “Не думаю, что сейчас его проза находит много читателей, — считает М. Р.-Р., — однако его не забыли. Но меня никто не принудит еще раз прочитать его прозу, в которой нет ни иронии, ни юмора, ни шарма”.

Не имея возможности написать обо всех современных писателях, присутствующих в читательских вопросах, тем не менее назову некоторых писателей, не переведенных в России, которых М. Р.-Р. чтит: это Рикарда Хух, Сара Кирш и совсем новое имя — Даниэль Кельман.

М. Р.-Р. — человек широчайшей эрудиции, читающий на нескольких европейских языках, свободно ориентирующийся и в мире зарубежной литературы. Вот почему читателей интересовали его суждения о корифеях мировой литературы. Надо сказать, что каждый ответ М. Р.-Р. — это в своем роде очерк, эссе в миниатюре с биографическими данными того или иного писателя, с указанием его основных произведений и характеристикой мироощущения. Вопрос, например, по поводу “Улисса” Джойса он считает очень правомерным: роман слишком сложен, чтобы привлечь широкого читателя, и, аргументируя свою мысль, М. Р.-Р. приводит отклик известного немецкого критика 20-х годов Курта Тухольского: “Это мясной экстракт. Есть его нельзя. Но он годен для приготовления многих супов”. “Но люблю ли я этот роман? — риторически вопрошает М. Р.-Р. И отвечает: — Нет, не люблю. Но восхищаюсь им”.

Среди вопросов, связанных с зарубежной литературой, были и вопросы о русских писателях. Один касался проблем перевода: можно ли по-настоящему узнать Достоевского, Толстого, Гончарова, читая их в переводах? Другой звучал так: “Есть ли новые русские писатели, которых Вы рекомендуете для чтения?”. М. Р.-Р. назвал одно-единственное имя: Исаак Бабель. “Его прозу должен прочитать каждый, кто хочет знать европейскую литературу ХХ столетия”. Свой выбор М. Р.-Р. обосновывает великолепным мастерством Бабеля и его глубокой человечностью.

“Что нужно делать, чтобы понимать современную лирику без помощи интерпретатора?” — спрашивает читатель. “Понимать поэзию и наслаждаться ею, — отмечает он, — учат в школе на уроках немецкого языка. Огромным подспорьем для любителей поэзии являются субботние номера газеты “Франкфуртер Альгемайне Цайтунг”, где печатается стихотворение с комментарием критика, литературоведа, писателя. Каждые 50 стихотворений с комментариями издаются отдельной книжкой”.

И в заключение — о критике. Круг вопросов, касающихся критики, связан в основном с деятельностью М. Р.-Р., и центральным среди них был вопрос о его учителях. Ответ на него М. Р.-Р. практически стал ответом и на все другие. Лессинг с его идеями просветительства, Шлегель с его неуступчивостью вкусам усредненного читателя, Теодор Фонтане с его умением писать ясно и внятно. Должен ли быть критик жестким? “Он должен стараться избегать этого, но совсем исключить жесткость невозможно”.

Во время одной из своих поездок в Америку М. Р.-Р. сформулировал внутреннюю суть критика. Его привезли к водопаду. Он сказал: “Прекрасно! Однако этот водопад должен находиться по другую сторону долины”. Все засмеялись. “Критик, — продолжал он, — это человек, безнадежно стремящийся к совершенству с постоянным ощущением, что все должно быть иначе”.