Ольга Бугославская

Михаил Барщевский. Автор. Рассказы; Ирина Хакамада. Sex в большой политике

Наше время в смысле авантюрности никак не уступит какому-нибудь восемнадцатому веку. На долю моих тридцатилетних сверстников уже выпали социалистическое детство, перестроечная и постперестроечная юность и их капиталистическое продолжение с не вполне отчетливыми перспективами. Действительность настолько разнообразна, переменчива и насыщенна, что и жизненный опыт многих наших современников оказывается достойным литературного пера. В последнее время появился отдельный корпус произведений, так или иначе, в документальной или художественной форме, описывающих и суммирующих life experience активных свидетелей эпохи. Среди них много людей, что называется, успешных. Сами понятия “успех” и “успешный человек” являются для нас заимствованными и не прошедшими до конца процесса усвоения. Но, как показывает жизнеописательная литература, процесс идет и находится в самом разгаре.

Для изложения пройденного пути Михаил Барщевский прибег к маске вымышленного персонажа по имени Вадим Осипов. Первая часть его книги “Автор. Рассказы” — цикл “Из жизни Вадима Осипова” — представляет собой нечто вроде плутовского романа. Центральный персонаж — адвокат, способный с помощью различных трюков выиграть любое дело независимо от того, виновен или нет его подзащитный на самом деле. В этом смысле герой рассказов Барщевского — такой же супермен, как, например, Фандорин Акунина. С той поправкой, что Фандорин как герой классического детектива занят поиском истины, а Вадим Осипов — защитой обвиняемого, в том числе и вопреки любой истине. Предполагается, что этим нужно любоваться: ведь адвокат не судья и не правдоискатель. Да и истина — понятие растяжимое и зависящее от точки зрения. Все так, но осадок остается. Причем уже после первых наставлений юриста-отца юристу-сыну: “Запомни, любая “липа” должна быть тверже дуба!”. Изобретательный адвокат, чьи усилия могут даже компенсировать несправедливость закона, — это здорово. Но такому неискушенному обывателю, как я, все равно хочется, чтобы в суде хотя бы что-то зависело не только от находчивости адвокатов или прокуроров, но и от того, какая из сторон действительно права. Поэтому Вадима Осипова будет трудно раскрутить до любимого персонажа массовой литературы. Несмотря на отдельные благородные жесты и императив “Помогай бедным!”, которым он руководствуется. Последнее выглядит попыткой адаптировать культ успеха к российскому менталитету.

С точки зрения общего мировоззрения, рассказы Михаила Барщевского представляют собой сплошной positive thinking. Сам Вадим Осипов — молодой гений, трудоголик и профессионал с амбициями. Его высокий интеллект неизменно одерживает победу над более скромными умственными способностями оппонентов. При этом побежденные обычно отдают должное победителю и даже бывают благодарны за преподанный урок. Герою вообще сопутствует всеобщее признание, которое выражается в том числе и в странно звучащих монологах профетического содержания: “— Ты — талантлив. У тебя большое будущее. Адвокатская профессия — редкая удача. Ты будешь очень хорошо зарабатывать”. Талант и трудолюбие здесь всегда оцениваются по достоинству. В каком-то смысле рассказы о Вадиме Осипове представляют собой повествование о справедливом распределении наград: “Вадим старался все познать и понять” и снискал тем самым расположение некоей Ирины Львовны; “Вадим не сдался” и “заведующий стал смотреть на него … как на будущего адвоката своей консультации”; “…все-таки его (Вадима) приняли (в Московскую городскую коллегию адвокатов). За настойчивость, блестящие знания. И терпение”.

Во всем, что ни происходит, прослеживается положительная динамика. А поводом для грусти служит сбывшаяся мечта (именно сбывшаяся): “Грустно, конечно, когда понимаешь: мечты не осталось. И даже тот факт, что не осталось мечты не потому, что не сбылась, а как раз наоборот, на настроение не влияет”.

Читая рассказы о становлении адвоката Вадима Осипова, иногда задаешься неловким вопросом о том, почему, с точки зрения автора, это должно быть интересно? В семье хорошего юриста вырос еще один хороший юрист. Все? Все. Молодой человек влюбился в девушку и женился на ней. Тоже все. Юрисконсульт пищекомбината начал выходить в звезды юриспруденции. Радостно, но мало. Сюжетные линии развиваются, им явно недостает ходов. Получается рекламный ролик “Газпрома”: “Мечты сбудутся”.

Источаемые Михаилом Барщевским оптимизм и вера в успех почему-то совсем не заразительны. Казалось бы, герой, благодаря изворотливости ума, талантам и трудоспособности, идет от триумфа к триумфу, спасая проштрафившихся граждан от неповоротливого советского правосудия. Для убедительности факт победы обычно закрепляется соответствующей констатацией: “Это была победа! Полная и безоговорочная!”, “— А вот это действительно победа!”. Почему бы не вдохновиться его примером и, в свою очередь, не преисполниться энтузиазмом? Но вдохновиться невозможно. Слишком смахивает на “Светлый путь”. Особенно если отвлечься от плутовской составляющей. И еще на советский плакат с изображением двух рабочих: один из них — плохой, держит в руках тонкую пачку денег, а другой — хороший — толстую. Композиция иллюстрирует слоган: “Как работал, так и заработал”. Словом, это не Эрленд Лу с его: “В мире многое устроено несправедливо и по-дурацки”. Не Чехов, сказавший: “как много берет жизнь за те ничтожные или весьма обыкновенные блага, какие она может дать человеку”. И даже не легкомысленная “Женитьба Фигаро”:

“— С твоим умом и характером ты мог бы продвинуться по службе.

— С умом, и вдруг — продвинуться? Шутить изволите, Ваше сиятельство”.

Все наоборот. С умом обязательно продвинешься, от жизни можно многое получить, и мир устроен совершенно замечательно.

Во второй части сборника, которая называется “Вокруг меня”, автор продолжает мучить читателя happy end’ами. Быстро становится ясно, что, если в начале рассказа появляется проститутка, потом она обязательно окажется хорошей девочкой, а если кто-то болеет раком, то к концу либо он выздоровеет, либо диагноз не подтвердится. Это вредит тем из рассказов, в которых жизнь сложнее схемы “терпение и труд все перетрут”. В сборнике есть и такие. Очень, на мой взгляд, пострадал один из лучших рассказов — “Училище”. Одаренная абитуриентка театрального училища становится в финале “самой популярной актрисой российского кино”, “обладательницей Оскара”, “мегазвездой российской эстрады”. Этот мажорный аккорд звучит сильным диссонансом со всем предыдущим текстом, написанным в целом довольно изящно, даже, можно сказать, в бунинской манере. Автору всего-навсего надо было остановиться на два абзаца раньше. Это совсем не отменило бы счастливого финала, но обошлось бы без “мегазвезды российской эстрады”, которая безнадежно портит все дело.

Кроме того, успешность героев выпячена частым поминанием олигархов, администрации президента и самого гаранта конституции. С ними со всеми, в основном с олигархами, происходят разные истории в духе “Мнимого больного” и “Сирано де Бержерака”. (Олигарх в сегодняшней литературе — тема, достойная отдельного междисциплинарного исследования). Это не дает забыть о том, что и сам автор — тоже большой корабль, совершающий свое большое плавание.

Но, при этом необязательном антураже и не всегда удачно пришитых happy end’ах, рассказы “Училище”, “Судья”, “Эпикриз” — это уже не тот positive thinking, который ценится западными работодателями и который Михаил Барщевский продемонстрировал в программе “К барьеру!”, посвященной борьбе с коррупцией. Понятие “успех” здесь оказывается шире денег, карьеры и тому подобных вещей, которые, впрочем, остаются его необходимым условием, а эволюционирует до, не побоюсь сказать, примирения с жизнью и гармонизации отношений с миром. Здесь можно прочитать, что гармония — вещь трудная, но возможная, что жизнь, судьба или Тот, кто ими управляет, мудрее и милосерднее, чем кажется поверхностному взгляду, а потому уныние сродни неблагодарности. Ни напора, ни бравады первой части в этих рассказах нет. Поэтому они, наверное, могут оказывать терапевтическое воздействие. По крайней мере, по их поводу не возникает вопроса о том, зачем они вообще написаны.

Книга Ирины Хакамады — non fiction хорошего профессионального уровня. Во-первых, она безупречна в стилистическом отношении. В этом, вероятно, есть заслуга и редактора Лилии Гущиной. Книга написана, что называется, легко. Так же легко она и воспринимается.

Во-вторых, “Sex в большой политике” — вещь очень остроумная. Сегодня произведение, претендующее на популярность, должно быть обязательно смешным. Независимо от того, является ли оно веселым по содержанию. Хорошо, если его название можно подставить в пушкинский текст: “Коль мысли черные к тебе придут, откупори шампанского бутылку иль перечти (нужное указать)”. Легкий и юморной “Sex в большой политике” подставить можно.

В-третьих, книга Ирины Хакамады системна. В ней комментируется большая часть бытующих в нашем обществе мифов о большой политике. Здесь присутствуют как образы, относящиеся сугубо к новому времени, так и “константы русской культуры”: Кремль, Белый дом, парламент, Ельцин и Путин, левые и правые, виды тусовок, коррупция, политические технологии, политическая журналистика, мужчины и женщины в политике, российский и западный менталитет и так далее. Нельзя сказать, что “Sex в большой политике” существенно раздвигает горизонты или сообщает нечто сенсационно новое. Но созданной в нем картине не откажешь в живописности.

В том, что касается общих слов о великосветской и чиновничьей среде, Ирина Хакамада продолжила традицию Николая Васильевича Гоголя. То и дело из ее текста высовываются “Мертвые души”. Не в смысле плагиата, а в смысле вечности темы. Тема благодарная, неизменно вызывающая интерес. Эксплуатировать ее можно бесконечно долго.

О ключевых фигурах нашей беспокойной эпохи, породивших персональные мифы о себе, автор отзывается хоть и иронично, но в основном беззлобно. Об Анатолии Чубайсе, как известно, у нас сложилось два зеркальных варианта одного мифа. В соответствии с одним из них нынешний глава РАО ЕЭС является разрушителем того лучшего, что было в нашей жизни, и прародителем всего нового зла. В соответствии с другим — до аскетизма самоотверженным борцом со старым злом и человеком, которому мы должны быть целиком благодарны за достигнутый в посткоммунистический период прогресс. Ирина Хакамада подыгрывает, естественно, второму варианту, несколько раз высказываясь об Анатолии Чубайсе в русле панегирической книги Андрея Колесникова.

То же самое касается двух версий мифа, противопоставляющего Ельцина и Путина. Одна из его версий ложится на “время разбрасывать камни, и время — собирать”, где разбрасывает Ельцин, а собирает Путин. Другая же позиционирует Ельцина прежде всего как дарителя свободы, а Путина, соответственно, как ее душителя. Ирина Хакамада, понятное дело, больше сосредотачивается на второй версии.

Нужно оговориться, что никаких лобовых атак Ирина Хакамада в своей книге не проводит, никого не превозносит и не клеймит, а только намечает личные симпатии и предпочтения.

Одно из центральных понятий книги — self-made woman. Подобно тому как в сказке мотивацией действия служит нехватка чего-нибудь вроде пера Жар-птицы или молодильных яблок, так и в судьбе self-made woman стимулом к действию является изначальный недостаток успеха и недовольство собой, своим положением и имеющимися перспективами. Для преодоления этих неудовлетворительных обстоятельств будущей self-made woman необходимо прежде всего отбросить предрассудки и приспособиться к требованиям времени, которые могут быть достаточно жесткими: “Выветрилось тупое честолюбие. Вымыть полы? Да без проблем. Потолковать с грузчиками? Да без проблем. В сто первый раз постучать в дверь, за которой тебе сто раз ответили “нет”? Да без проблем”. Это “без проблем” открывает двери “скоростного хрустального лифта” наверх, о котором говорится в предисловии.

Здесь важно, что книга, с одной стороны, утверждает стремление к самореализации и признанию. Но, с другой, она написана человеком, который, достиг известных высот и потом долго терпел то, что ему чуждо, неприятно, смешно и дико. Другими словами, пребывание практически на самом верху успеха сопряжено с такими “но”, которые никак не дают автору предаться упоению ни от собственных достижений, ни от наблюдаемого вокруг. Такая авторская позиция не позволяет отнести книгу Ирины Хакамады к разряду банальных историй о женской эмансипации.

Автор то сосредотачивает повествование на себе, то расширяет его до универсальных пределов. Тогда возникают рассуждения почти буддийского толка: “…когда твой мир маленький, то любая мелкая неприятность может его покачнуть и разрушить. А когда ты смог раздвинуть его до масштабов реального мира … прежние муравьиные горести теряют свою значимость”. Получается движение по дороге из микрокосма в макрокосм и обратно. Этот простой внешне ход подсказывает, как перефокусировать взгляд и увидеть себя не в отрыве от окружающего, а в единстве с ним.

В самом общем плане книга Ирины Хакамады делится на две части: наблюдения и советы. Советы — жанр рискованный. Он предполагает уверенность автора в том, что его опыт кем-то востребован. Ирина Хакамада представила дело так, как будто она “делится секретами успеха” и дает советы не по своей инициативе. Для этого написано вступление: “Есть такие женщины со сказочным везением. … Глядя на их изображение на экране или в журнале … хочется подкараулить одну из них в темном переулке и ласково, но убедительно спросить: как ей это все удается?”. То есть на автора изначально устремлены вопрошающие взоры, а книга — это ответ, шаг навстречу пожеланиям трудящихся.

Пока рекомендации автора оставались ироничными и в непринужденной манере пародировали глянцевые журналы, все шло благополучно. До тех пор, пока Ирина Муцуовна не начала выступать с антиглянцевых позиций и искусственно обнадеживать читательниц теми примерами из жизни, которые никак нельзя возвести в правило и распространить на хоть сколько-нибудь значительное количество людей. Антигламурный и антиглянцевый пафос, в принципе, очень понятный, почти всегда, к сожалению, скатывается к чему-то вроде разговоров в пользу бедных. Мол, можно в джинсах за тысячу рублей выглядеть чуть ли не на миллион. В простом и дешевом платье — выигрывать конкурсы элегантности. Или быть “поразительно некрасивой” и сводить с ума поклонников. В конечном счете, все это не что иное, как призыв к самообману. Подобные тезисы, вступающие в противоречие с суровой правдой жизни, органично вписались бы в ток-шоу “Без комплексов”. А Ирине Хакамаде озвучивать их, на мой взгляд, не пристало. Взяв это направление, Ирина Муцуовна доходит, наконец, до воззвания: “Вы все — замечательные бабы!”, которое в самом финале резко роняет планку всего произведения.

Трудно достичь того, чтобы книга, так или иначе касающаяся успеха, не походила на пропаганду “здорового образа жизни” и не была в плохом смысле поучительной. Рассказы Михаила Барщевского постоянно балансируют где-то на грани пусть массово-развлекательной, но все-таки литературы и попсы. Есть рассказы, где попса сидит в корне. И с этим уже ничего не поделаешь. Но в некоторых случаях попсовый налет нанесен на, опять же не побоюсь таких слов, философское основание. Тогда этот налет выглядит как внешний недостаток, портящий хорошую в принципе вещь. А вот Ирина Хакамада имела реальный шанс продержаться в поле литературы до конца. Если бы не “замечательные бабы”, которые сорвали финиш.