|
Ксения Щербино
воздуше правый
Об авторе | Ксения Андреевна Щербино родилась 3 февраля 1980 года, закончила переводческий факультет Московского государственного лингвистического университета им. Мориса Тереза и Институт европейской политики при Совете Европы в Париже (степень магистра).
Поэт, прозаик, переводчик, публиковалась в журналах “Арион”, “Reflect” (Чикаго), альманахе молодой литературы “Вавилон”, различных книжных сборниках и антологиях (“Анатомия ангела”, “XXI поэт. Снимок события”, “Братская колыбель” и т.д.); в качестве переводчика сотрудничала с издательством “НЛО”, переводила современную французскую литературу (Пьер-Мишель Бертран, Роббер Жан-Ноэль и т.д.).
Художник, автор персональных выставок в Париже и выставки “Бытовая мифология” в Москве (Улица ОГИ, 2006).
Автор книги стихов “Цинизм пропорций” (СПб, 2005). Живет в Москве.
Воздухоплавание
1
воздухоплавание. царская слобода.
где-то врозь лёгких наперекор всему
рек имярек имяреку: прекрасная вы
это сквозная речь языка расписной буёк
рек имярек имяреку тем обращая вспять
реки и птиц устремившихся на восток
ближе ли дальше луны равнодушный вьюн
выспренный цеппелин встроенный монгольфьер
мы доберёмся до самого дна небес
там где оно наливается синевой
это случилось до второй мировой
времени оного до неловкого улья тел
рек имярек имяреку. и тот молчал.
2
неразливанная карамель только пуль шмели
первопрокладчики тех путей по которым впредь
двинутся орды душ штурмовать небесную твердь
бой ли завтра сегодня лишь шум да хмель
только стучат часовые в мундирах в цвет кумача
сердцем о штык хохотом об обшлаг судорогой о сапог
воздуше правый верфь мертвецов возводящий
праотцам вследсмотрящий смерти вперёдсмотрящий
мороточащий и плотьотымающий рёв
долго ли далеко ли я здесь с тобой
больше не спрашивай
имярек имяреку рек
* * *
о цеппелине, о менестреле, о цеппелине
как нас расстреливали из пушек но мы летели
как нас выманивали из тела но мы летели
как нас растягивали на дыбе но мы летели
клин цеппелиный боль из металла но мы летели
на север и на восток, отворачиваясь от юга
прижимаясь друг к другу серебряными боками
о цеппелине, о человече, о боли вечной
и боли вещей о том что небо
неодолимо а счастье мелко и слишком близко
о лебединой песне о тяжести цеппелинной
о цеппелине и о корсете о тесных рёбрах
о страсти аэростатной и необъёмной
о старости и бездомье о неопалимой
нежности умирающих цеппелинов
царственных мастодонтов
о верности не имеющих ничего земного
* * *
между прекрасный я и чудный ты
случаен воздух частный постоялец
и я птенец а ты костовыправец
и ты тесней а я ещё синяк
изысканный и робкий тёмно-синий
и ты тесней а я не знаю как
вокруг они наперстники отцы
о судном дне старейцы и чтецы
сквозные мертвецы а мы живые
и мы лежим на этой сквозноте
скворчащие на рёбрышках скворцы
вразнос друг друга пеньем утешая
и ты везде а я не знаю где
и спрашивать ли надо ли не знаю
и спрашивать о чём не знаю как
между они вокруг а мы тесней
неловка речь чухонка приживалка
чей рот фиалков а хребет извне
возьми её за жабры — нежно жалко
и настежь распахни пока живая
и расскажи. а я не знаю как
Побег
едем молча молча каждый в себе в себе
слышим звон заземельный не знаем о чём
сквозь прорастаем травой — самосуд самосад
вскользь прорастаем — тальник шиповник жасмин
воздух мельчал мельтешил цеплялся за каждый шип
повис наконец недвижимый словно убит
сердце сознательно расширяет весь —
безвоздушье хмель разливанный печаль покой
то ли медовый то ли яблочный спас
если нем то сам себе господин
если слеп то сам себе звездочёт
мы не доедем знаю но я с тобой
кто прививал нас подвой дичок
вой за дверью стой шёлковый дилижанс
что-то за стянутой тканью за костяной стеной
чувствует нас идёт по нашим следам
мы не доедем боже как страшно жить
вычищай семена из яблок и брось в окно
темно но авось взойдёт авось застенит
едем дальше кажется он отстал
тальник настолько густ что не видно глаз
шиповник настолько колюч что уже не коснуться плеч
пахнет чаем — значит зацвёл жасмин
значит пока ещё живы молчим лежим
стены сузились словно бы великан
взял дилижанс и куда-то понёс. темно.
страшно. тряско. ветер настолько слаб
что уже ощущаешь гниль и чуть-чуть чабрец
значит ещё не нашли. но уже найдут.
кто-то заваривает во мне чай разливает его по кости
не дотянусь до тебя — мешает густая сеть
слышишь заколоколье? опять колотьё в боку.
прошу тебя не смотри на меня в упор
видишь как тряско? волосы расплелись.
едем мы или встали? не всё ли тебе равно
нас уже нет на земле мы молчим молчим
тот кто найдёт нас не будет ни зверь ни вор
|
