Геннадий Красухин

Письмо в редакцию

Я испытал двойственное чувство, прочитав в 8-м номере “Знамени” за этот год в разделе “Дни и книги Анны Кузнецовой” аннотацию своей книжки “Стёжки-дорожки”.

Нет слов, я благодарен редакции и конкретно Анне Кузнецовой, заметившей книжку. Мизерный тираж и нынешняя ситуация на книжном рынке почти не оставляют надежды на то, что читатель, для которого я пишу, будет хотя бы проинформирован о ее выходе.

Но естественное чувство благодарности оказалось сопряжено у меня с недоумением. Я рассказывал в книге, какое отрадное впечатление в давние годы на меня произвела Латвия, как, приехав из Риги на электричке в Дубулты, я в маленьком пристанционном буфете испытал почти что шок: поразили богатое меню, чистота и любезность официантов. Вот это место, которое цитирует уважаемый рецензент: “Я впервые очутился в Дубултах в конце шестидесятых и очень удивился тому, что у нас в стране смог сохраниться островок, на котором царили явно не советские, явно буржуазные нравы”. Спрашивается, какой кульбит должна совершить мысль рецензента, чтобы следующим образом осмыслить впечатления автора: “вдруг перестал сознавать, что у власти есть разноуровневая элита, в которую стремился и попал?”? Необъяснимый вывод из моих пристанционных наблюдений можно понять только так, что книга читалась, как говорилось в моей студенческой молодости, по диагонали, а может, и менее того. А слово “Дубулты” у рецензента, принадлежащего к более молодому поколению, очевидно, рождает представление о социокультурном феномене, аккумулирующем при советской власти блага самого высокого уровня элитарности. Но это миф, рожденный некой путаницей, в которой теперь, спустя много лет, нелегко разобраться: дом творчества на берегу Рижского залива в курортный сезон был тем самым элитным местом, куда стремились попасть многие, а получали такую возможность избранные. Так уж уродливо была устроена система чиновничьих отношений при советской власти, так калечила она души людей, в частности, и членов творческих союзов. Попасть в писательский дом творчества в летний сезон в Дубултах для них — это не только наслаждаться морем, пляжем и комфортом, это еще и заявить о своем месте под солнцем, подтвердить свою высокую значимость. (О тонкостях подобных ощущений хорошо рассказано в повести В. Войновича “Шапка”.) Но я ездил туда только зимой, когда дом творчества пустовал и достать путевку в него не составляло труда, хотя бы потому, что бульшую их часть Литфонд продавал на сторону. Туда приезжали те, кому нужна была уединенность и тишина для работы.

Только чтением по диагонали могу объяснить то, что из описанного мною эпизода в Дубултах (и, по существу, из всей книги!) делается такой вывод: автор, дескать, советскую власть не любил, а вот попользоваться благами, которые создавала ее хитроумная система привилегий, был не прочь.

Ошибаетесь, Анна, в элиту я не попал. И не стремился туда. И написал, в частности, и об этом в моей книге.