|
|
|
Константин Ваншенкин
Законы жанра
От автора
| Родился в 1925 году в Москве. Нигде никогда не служил (кроме четырех лет армии, куда был призван из десятого класса). Первое стихотворение написал неожиданно для себя в конце войны, в Венгрии. Автор многих книг — стихов, прозы, воспоминаний, эссе. Некоторые стихотворения положены на музыку и стали известными песнями. Удостоен ряда литературных премий, в том числе Государственных — СССР и РФ. Благодаря невнимательности отечественной критики и давней песне “Я люблю тебя, жизнь” ошибочно имею репутацию оптимиста, а на деле я грустный, печальный поэт.
Вечером на даче
Сидеть снаружи перед входом.
…Чернеет леса полоса,
А за спиной понятным кодом
Слышны родные голоса.
И то ли ёжась, то ли нежась
В целебном воздухе лесном,
Сидеть, вбирая эту свежесть
И отдыхая перед сном.
Взвод
Вновь юность попробовал вспомнить свою,
Себя в гимнастёрке.
Как смазаны лица стоящих в строю,
Как временем стёрты!
Давно позабыто из них большинство,
Их бодрость и лихость.
Осталась от прежнего взвода того
Одна лишь безликость.
Юбилей
Шестидесятилетие войны?
Нет, речь идёт всего лишь о Победе,
А не о том ужасном первом лете
И даже не о поисках вины.
А лишь об окончании войны.
Часовой
Часового прежнего сменил
Под лучом палящим,
Посмотрел, как тот засеменил
Вслед за разводящим.
А потом в бездонном этом дне
Сам пришёл к решенью
Походить вокруг, наедине
С собственною тенью.
Посреди разбросанных полей,
Рядом с тишиною,
Да ещё с винтовочкой своей —
Первою женою.
* * *
Скверно себя бережём,
Звать не умеем на помощь,
И под бандитским ножом
Хрустнуло сердце, как овощ.
Я это, в общем, к тому,
Что нас подводит сноровка.
Крикнуть погромче: — Тону! —
Тоже бывает неловко.
Травма
Разболелось колено —
Просто старый шарнир
(Говоря откровенно,
Слишком явно сравнил).
Но похожего типа
Тот и тот аппарат,
Что наличие скрипа
Подтвердит в аккурат.
Плохо дело со смазкой,
Когда сходишь с крыльца,
И с бодрящейся маской
Пожилого лица.
Жилище
От сырости дверная рама
Перекосилась, и теперь
Плечо пытается упрямо
Вогнать на место эту дверь.
Жилища неприкосновенность
В суровой жизни так важна,
Как нежность женская и верность,
И Богом данная жена.
Выход из комы
Роща в печали,
Ветрами освистана.
Вдруг прошептали:
— Он смотрит осмысленно!..
— Мы вам знакомы?..
…Чуть брови приподняты.
Вышел из комы,
Как ночью из комнаты.
Ладони
Измученный больной
Как будто ждал погони —
В дрожащей тьме ночной
Спал, выставив ладони.
И, лёжа на спине,
Держал их, как охрану,
Чтоб защитить во сне
Беспомощную рану.
Без паузы
Я в ночи сновиденья влачу
И, дойдя наконец до рассвета,
Сообщаю себе, как врачу —
То болит у меня или это.
И средь прочих житейских примет
Называю свой личный диагноз.
Так — без паузы — в нужный момент
Телефон вспоминают и адрес.
Воспоминание об Италии
Неторопливый,
С леностью быт,
Где под оливой
Женщина спит.
Сверху бездонны
И без конца
Будто с иконы
Дали Творца.
Дивною лаской
Напоены
Той итальянской
Голубизны.
Шельф
Слова “круиз” или “туризм”
Всю зиму были под руками,
Воспринимаясь как трюизм
В отлакированной рекламе.
А здесь — дальневосточный шельф,
Набитый крабом, рыбой свежей, —
Как царственный роскошный шлейф
В тумане хмурых побережий.
Настроение
Позабыло про хмурость
Молодое лицо
И внезапно очнулось,
Как весной деревцо.
Будто сердце исторгло
То ли вскрик, то ли жест —
Как порой от восторга
В дни великих торжеств.
Уроки
Вдруг приснилась опять
Та подруга былая,
Что умела обнять,
Новым чувством пылая.
Не из пошлой молвы
Понаслышке пороки,
А реальной вдовы
Золотые уроки.
Законы жанра
Милая, право, боюсь,
Что мы стары для романа,
И потому наш союз
Выглядит слишком туманно.
Если же всё-таки прыть
Снова берёт вас за жабры,
Стоит сознательней быть
Перед законами жанра.
Шёпот
Вновь пробралась к нему, как мышь,
В горячий сумрак сеновала.
Он повторял чуть слышно: “Т-ш-ш-ш…”,
И гостья шёпотом стонала.
Зависимость
Женщина зависит от мужчины,
Чтоб вкусить блаженства своего.
Но и он зависит от причины,
Той, что не зависит от него.
Поездка
Но что же сладостней берёт
Поездки этой взад-вперёд,
Производящейся украдкой
В её пронзительности краткой?
Чувство
Не желала ни на час
Хорониться заживо.
Оценила, и не раз,
Силу чувства вашего.
Отказаться не могла,
Как порой от ужина…
Это главная была
Для неё отдушина.
* * *
Отложила прыть,
Отказалась пить:
— Я тобой пьяна
Посильней вина.
— Скучно так идти…
— А тебя вести?
* * *
Оживленье изобразила,
Но на нынешнем рубеже
Прежде действовавшая сила
Не срабатывает уже.
Не способствует и лукавство
Тех давно отзвучавших лет, —
Как просроченное лекарство,
От которого только вред.
Короткий роман
Как вспышка одна,
А может быть, искра,
За шторой окна
Сверкнувшая быстро.
Не просто обман
И прочая вредность, —
Короткий роман,
Награда за верность.
Мимика
Вспышка женского стыда —
От неё не будет вскоре
Ни малейшего следа,
Лишь задумчивость во взоре.
Привлекают снова нас
Эти беглые отрывки —
Женской мимики сеанс
От гримасы до улыбки.
Руки
Женщина не выспалась, зевала.
Ну а он, как мог,
Выбрался к утру из-под завала
Женских рук и ног.
Посмотрел задумчиво и строго —
Ведь во тьме ночной
Этих рук казалось слишком много
Для неё одной.
Травы
Сочинивший: “травы, травы”… —
Откровение своё —
И не выдержавший славы,
Обалдевший от неё.
Одуревший рубщик мяса,
Так сложилось на веку,
Своего дождался часа…
Вот опять по “Маяку”!
Впрочем, песенки лукавы,
И от них опасный зуд.
Эти травы, эти нравы
До добра не доведут,
А скорее до поминок…
Так успех его томил,
Что он кинул этот рынок
И оставил этот мир.
Художник
Встречал, натужась,
Он в других местах
Своих натурщиц
На чужих холстах.
Своих подруг,
Кем был он окружён,
Вошедших в круг
Счастливых чьих-то жён.
Хоть и не всех
Порою узнавал,
Но свой успех
И тут осознавал.
Читательница
Подписывать стихи,
Как зрители просили,
Мне было не с руки,
Но жить пришлось в их стиле.
Никак не ожидал
Подобного наплыва,
Однако же страдал
Довольно терпеливо.
Намучился сполна
С читателями теми.
А женщина одна
Поцеловала в темя.
Их нравы столь просты,
Что так могло случиться:
Слетела с высоты
И клюнула, как птица.
Не сдерживая пыл
Над дрожью взятой планки…
А может, это был
Меня читавший ангел?
|
|
