А.м. Берлянт

Как я печатался в глянцевом журнале

Об авторе | Берлянт Александр Михайлович — заведующий кафедрой картографии и геоинформатики МГУ им. М.В. Ломоносова, заслуженный деятель науки РФ, доктор географических наук, профессор.

Как я печатался в глянцевом журнале

Теперь нет особых проблем опубликовать научную статью — появились десятки научных журналов и сами охотятся за авторами. Изданий так много, что Высшая аттестационная комиссия (ВАК) утвердила недавно особый перечень так называемых “рецензируемых” журналов, в которых будущим кандидатам и докторам предложено печатать результаты своих диссертационных исследований. Публикации в других журналах не засчитываются — предполагается, что они нетребовательны к авторам, малоизвестны научной общественности и по уровню “недотягивают” до ваковских требований.

Но речь пойдет о научно-популярных изданиях, которых становится все больше, и о некоторых типичных проблемах, скрытых под их яркими цветными обложками. Работают в таких изданиях активные и предприимчивые ребята, умеющие раздобыть спонсорскую помощь, знающие толк в современном дизайне и рекламе. Они не то чтобы нетребовательны к авторам, а порой просто безразличны к ним и чинят произвол над публикуемыми опусами. Мне кажется, что история, действующим лицом которой я стал, довольно типична.

Все началось со звонка молодой и, судя по голосу, решительной редакторши. Отрекомендовавшись и высказав несколько комплиментов по поводу моей научной известности, она просила написать статью для журнала, который, по ее словам, хорошо известен научной молодежи. Я, правда, слышал его название впервые: “Что нового в науке и технике”. Ну и что с того, я не отношусь к научной молодежи и нечасто читаю такие издания.

Александра, так звали редактора, сказала, что журнал еще никогда ничего не публиковал о моей не слишком известной науке (и это была чистая правда) и что “нашему читателю будет интересно…”.

В самом деле, картография, которой я посвятил жизнь, мало кому понятна. А картографов считают не то чертежниками, не то художниками, да и что это за наука такая — “рисовать карты”. Вот почему я не упускаю возможности рассказать популярно о сегодняшнем состоянии этой древней науки, о ее проблемах и загадках, о том, что она служит средством познания в географии, геологии, геофизике, экологии — словом, во всех науках о Земле и многих социально-экономических дисциплинах. А еще о том, как с помощью карт исследуют океанское дно и далекие планеты, и как компьютерная техника позволяет теперь оперативно собирать информацию и составлять карты в режиме реального времени и еще о многом другом. Классики научно-популярного жанра умели делать это виртуозно. Помню, как сам зачитывался рассказами о камне А.Е. Ферсмана и книгой Н. Константинова “Карта рассказывает”. Во многом они определили выбор профессии на всю жизнь. Конечно, до этих образцов не дотянуться, но — стараюсь.

Принялся за статью, отложив другую работу. Раз обещал к концу апреля, значит — ни днем позже. Карты — великое изобретение человечества, его второй язык, а может — и первый. Ведь с помощью наскальных картографических рисунков пещерные люди сообщали соплеменникам сведения о местности и охотничьих угодьях еще тогда, когда не умели членораздельно говорить.

Но начать надо, конечно, со старинных карт и показать, какие изменения они претерпели за тысячи лет и как мало при этом изменились их функции. Геометрически ясная и простая схема Московского метрополитена, которую мы видим ежедневно, построена по тому же принципу, что и римская дорожная карта IV века нашей эры. А доисторический картоподобный чертеж на каменной плите имел то же назначение, что и современные карты земельного кадастра. И надо сказать о том, как преобразовались карты: из плоских они стали трехмерными и движущимися, их составляют уже не только в ходе полевой съемки, но и по космическим данным — появились даже особые космофотокарты.

Надо еще перелистать Константина Паустовского, найти и непременно процитировать слова о карте, сказанные этим замечательным романтиком и мечтателем: “Привычка странствовать по картам и видеть разные места в своем воображении помогает правильно увидеть их в действительности. На этих местах всегда остается как бы легчайший след вашего воображения, дополнительный блеск, дополнительный цвет, некая дымка, не позволяющая смотреть на них скучными глазами”. И теперь, вооружившись компьютерными технологиями, картографы стараются передать этот “дополнительный блеск” на виртуальных картах и даже дают возможность “полетать” над местностью, разглядывая ее сквозь “некую дымку”. Программные модули позволяют задавать высоту полета и требуемую детальность изображения, выполнять повороты и развороты, менять скорость полета, по мере движения нанося на трехмерную модель маршрут полета в интерактивном режиме. И все мы так легко привыкли к анимационным и виртуальным картам, которые сопровождают телевизионные прогнозы погоды.

Особая проблема — иллюстрации. Придется покопаться в своих архивах, полазить по книгам и атласам, тщательно подбирая карты нужного качества. Редактор сказала, что можно дать до десяти цветных рисунков, и это большая удача, подобной роскоши в научном журнале себе не позволишь. Тем более в картографической статье это не просто картинки, они имеют решающее значение и должны быть абсолютно точны и понятны без долгих пояснений.

А в конце надо показать, что на современных картах, как бы ни был головокружителен компьютерный прогресс, применяют многие традиционные подходы и средства изображения. “Новое возникает не в отмену старому, а в восхищенном воспроизведении образца”, — писал Борис Пастернак, и мне представляется, что применительно к картографии это особенно справедливо.

Словом, статья была готова даже немного раньше срока. Подобран десяток цветных карт и снимков хорошего качества, отдельно сделаны развернутые подписи к ним на случай, если в редакции захотят дать иллюстрации параллельным рядом. Все записано на компакт-диск в установленном формате. А сверх того, для упрощения работы художественного редактора, в отдельном файле приложены схемы компоновок, чтобы они уж точно не были перепутаны. Мой покойный учитель любил повторять, что “картограф должен быть педантом”.

Звоню в редакцию. Да, спасибо, но редактор на месяц уезжает в отпуск, а по приезде сразу присылайте свою статью. Жаль, что я так торопился, но это обычная практика. Заказали статью “впрок”, не очень надеясь на аккуратность и обязательность автора. И то правда, авторы действительно не всегда соблюдают сроки. Звоню через месяц: “Пришлите текст по электронной почте, но в ближайшие номера статья не пойдет, а когда пойдет, то попросим вас представить иллюстрации”. Посылаю, получаю ответ с обещанием непременно показать верстку. Еще через два месяца присылают курьера за компакт-диском с иллюстрациями.

Проходит еще месяц, звоню и узнаю, что “все в полном порядке, статья понравилась, она уже готова, сдается в печать, и художник подобрал для нее хорошие иллюстрации, все получилось замечательно”. Тут-то я забеспокоился: “Какие иллюстрации подобрал художник? Я ведь дал десять цветных карт, да еще с вариантами компоновки, почему мне не показали обещанную верстку?”. И я услышал дивное слово: “Мы — глянцевый журнал. У нас нет времени показывать авторам верстку. Если настаиваете, приезжайте завтра, потому что через два дня номер уходит в типографию”.

Конечно, еду. Редакция помещается в огромном здании Центра международной торговли, но, как во времена катаевского “Гудка”, — теснота необычайная: десятки компьютеров и — впритык друг к другу столики сотрудников. Редакторша быстро выводит на экран верстку: “Смотрите, но менять уже почти ничего нельзя”. Смотрю и ужасаюсь. Статья открывается разворотом, где помещен коллаж: огромный циферблат старинных часов и фрагмент какой-то карты полушарий. Название статьи набрано внизу разворота полуторасантиметровым шрифтом, фамилия автора — в самом верху, нонпарелью, а внизу страницы, почему-то в сноске — звания и ученые титулы автора. Красиво и бессмысленно.

А дальше — в половину следующей страницы — опять старинная карта полушарий, которая никак не связана с текстом. Надо сказать, что художественно выполненные карты полушарий из атласов старых голландских картографов Ортелия, Блау и Хондия, современников Рембрандта, стали теперь очень популярны. Их изготовляют в виде настенных панно, помещают в туристских рекламах и даже на коробках конфетных наборов. Получается очень “красиво”. Пытаюсь возражать против этой конфетной пошлости, но безуспешно. Приходит главный редактор — вежливый молодой человек — и твердо объясняет мне целесообразность такой верстки.

На следующем развороте поместили схему геодезических спутников, вращающихся вокруг Земли, как атомы вокруг ядра — никакого отношения к тексту статьи это не имеет. “Наш читатель ассоциирует это с картографией”, — объясняет редактор. Когда я слышу ссылки на “нашего читателя”, то понимаю, что никакого представления о читателе у редактора нет, никто этого читателя не спрашивал и не изучал. Просто им прикрывают собственные очень приблизительные представления о предмете. Объясняю, что геодезические спутники — это вовсе не съемка Земли из космоса, а совсем другой сюжет. Это не убеждает. Привожу примеры, говорю, что это все равно, как если бы рассказ о кардиохирургии иллюстрировать изображением бормашины, хотя, конечно, и то и другое относится к медицине. Кажется, теперь понятно, иллюстрацию обещают заменить. Надо сказать, что действительно заменили, поместили полустраничное изображение другого спутника, который тоже никакого отношения к теме не имеет. А из моих, так аккуратно подготовленных десяти иллюстраций использовали только четыре, да и то дали мелко, заменили некоторые фрагменты своими фотографиями, изменили их порядок. Как раз этого я и старался избежать, предлагая схемы компоновки.

И все время ссылались на мнение художественного редактора. Видимо, он был всесилен, обладал непререкаемым авторитетом и высоким вкусом. О нем говорили: “Наш художник считает…”. Почему он так считает и чем руководствуется, круто меняя не то чтобы авторский замысел, а саму суть статьи, узнать нельзя: “Его сегодня нет…”.

Я вспомнил художественного редактора из школьной энциклопедии. Она уверяла меня в том, что фотографии фолиантов старинных атласов не гармонируют по цвету с общим стилем страницы, а кроме того, их изображения и описания следовало, по ее мнению, помещать не в раздел картографии, а в раздел об искусстве книгоиздания. Другая милая редакторша “глянцевого” многотомного издания была убеждена в том, что текст и названия на текстовых картах должны быть набраны одним шрифтом. Она сдалась, только тогда, когда я ей втолковал, что рисунки в тексте воспроизводят старые русские карты и шрифты на них нельзя менять на современные.

Поэтому я заранее немного боюсь “нашего художника”, особенно в “глянцевом” журнале. Может быть, ему не подходит качество иллюстраций? Но ведь тогда надо просить автора представить другие картинки, заменить их иными рисунками. В моем случае художник до этого не снизошел. Зато между четвертой и пятой страницами статьи была заверстана полоса с фотографиями кошечек и собачек и большой надписью: “Защитите их от жестокости” — призыв любить бездомных животных. Так “глянцевая” реклама вторглась в статью, подобно рекламному ролику, прерывающему показ фильма по телевизору. Наверное, без этого журналу нельзя, и ничто не “защитит от жестокости” автора.

Я ушел из редакции расстроенный. Почему не показали, как обещали, верстку заранее? Почему не посчитали нужным согласовать изменения и многие перестановки в тексте? Наутро позвонил главному редактору и просил снять статью. Поздно, номер уже ушел в типографию.

Два красивых экземпляра изданного журнала мне прислали опять с курьером. Теперь, еще раз перечитав статью, я увидел другие изуродованные правкой места, которые тогда, в редакционной спешке и тесноте, не заметил. Подзаголовок “Не в отмену старому” заменен на совершенно безликое — “Новые возможности картографии”. В других местах “искусно”, заменой одного слова, искажен смысл. Например, у меня было сказано, что карты служат “средством познания”. Имелось в виду, что с их помощью ведут исследования, получают новую информацию об изображенном объекте. Редактор правит: “объектом познания”, что подразумевает совсем иное, а именно, изучение самой карты как таковой. И эта фраза повторена крупно в виде выноски и еще раз дана на первой странице в содержании журнала. Звоню редактору и спрашиваю, зачем она заменила всего одно слово, не подумала ли, что автор не случайно именно его употребил? Именно “средство”, а не “объект” — наверное, автор в этом разбирается. И подобных явных нелепостей не одна, не считая мелочей. Да, соглашается она, это неудачная правка. Но почему же мне не показали? Молчание, чувствую, что я ей надоел, “достал”, как теперь выражаются.

Итак, получается, что редакторы не умеют и не считают нужным работать с автором. И понятия такого теперь нет. Конечно же, они не могут быть специалистами по всем темам, а на то, чтобы вникать в текст и общаться с авторами, не хватает ни времени, ни привычки, ни культуры.

В ярких и нарядных научно-популярных, точнее, научно-рекламных изданиях, каких много теперь появилось, “глянец” получил безусловный приоритет перед содержанием. Печатают быстро, не рецензируя, зачастую в спешке не общаясь с авторами. Броскость оформления становится правилом и порой находится на грани с безвкусицей. Авторов, обычно не искушенных в оформлении, приучают думать, что “красивое” оформление, псевдонаучный кич с циферблатами и старинными полушариями — это и есть новый стиль, привлекающий читателя.

Я опубликовал за свою жизнь сотни научных и научно-популярных статей. Но особенно помню одну, напечатанную в образовательном журнале, после которой звонили учителя с просьбами рассказать школьникам об увлекательной науке — картографии. А журнал “Что нового в науке и технике” со своей статьей я не показываю коллегам и не дарю знакомым. Откликов на публикацию нет. Может быть, журнал мало читают. Или статья не получилась.