Михаил Эдельштейн

Библиотека студента-словесника. — М.: Высшая школа школа проект

“Библиотека студента-словесника” рождалась дважды. В первый раз легендарная серия появилась на рубеже 1980—1990-х годов и, просуществовав около пяти лет, канула в постперестроечной книжной неразберихе. За эти годы было выпущено больше десяти книг, почти все до сих пор активно используются и студентами, и преподавателями. В активе серии едва ли не лучший русский Бодлер; два сборника “параллельных мест”: “Александр Блок, Андрей Белый: Диалог поэтов о России и революции” и “Михаил Булгаков, Владимир Маяковский: Диалог сатириков”; несколько антологий: английской комедии XVII—XVIII веков, мировой баллады, классической восточной поэзии и, может быть, самая интересная и уж точно самая громкая из книг этого ряда — “Русская литература XX века в зеркале пародии”, составленная Ольгой Кушлиной. Прервалась “Библиотека студента-словесника” в 1994 году на сборнике “Серапионовы братья”, включавшем в себя одноименную книгу новелл Э. Т. А. Гофмана и произведения петроградских “серапионов”-прозаиков 1920-х годов (Льва Лунца, Михаила Зощенко, Вениамина Каверина и др.).

Через десять лет серия возобновлена. К настоящему моменту вышли две книги, в работе находятся еще несколько. Направление, точнее, направления, по которым будет двигаться “новая старая” серия, вырисовались уже достаточно четко. Возрождение “Библиотеки студента-словесника” и появление в ней первых после десятилетнего перерыва изданий позволяет не только обсудить перспективы конкретной серии, но и затронуть некоторые общие проблемы отечественного высшего гуманитарного образования.

Итак, хронологически первая из двух выпущенных “Высшей школой” под грифом “Библиотеки студента-словесника” в прошлом году книг — это антология “серебряновечной” новеллы “Тень Филлиды”, названная так по напечатанной здесь античной стилизации Михаила Кузмина. Как достоинства, так и спорные моменты этого сборника видны сразу. Уникальность его в том, что начинающим филологам предлагаются не только Андрей Белый, Валерий Брюсов или Федор Сологуб, впрочем, тоже представленные далеко не самыми известными своими произведениями, но и Сергей Ауслендер, Марк Криницкий, Александр Кондратьев, Сергей Соловьев, Осип Дымов.

Можно, конечно, заметить, что адресат такой книги — фигура несколько абстрактная, чтоб не сказать мифическая. В большинстве известных мне вузов студентам можно смело ставить зачет, если они правильно выговорят фамилию “Ауслендер”. Но, с другой стороны, чем выше установлена финальная планка, тем больше надежды, что основная масса возьмет хотя бы начальную высоту.

“Тень Филлиды” поделена составителем на две основные части. В первую вошли собственно новеллы, разбитые по тематическому принципу на пять небольших разделов. Во второй собраны “произведения особого жанра философско-обобщающего характера, названного Брюсовым “символическим послесловием”. Пояснение нелишнее — не будь его, читатель мог бы удивиться, обнаружив в сборнике новелл триптих Осипа Дымова “Наследие” или медитативный текст Василия Розанова под названием “Трепетное дерево”. Сегодня и то, и другое, вероятно, определили бы словом “эссе” — безразмерным термином, который возникает всякий раз, когда сказать что-то более определенное о жанровой природе того или иного произведения не представляется возможным.

В предисловии “От составителя” малая проза Серебряного века охарактеризована довольно кратко, а примечания по преимуществу носят характер реального комментария. Других сопроводительных материалов, в отличие от большинства изданий “старой” “Библиотеки студента-словесника”, книга не содержит. То есть упор здесь сделан исключительно на републикацию малоизвестных и практически совсем забытых текстов, составивших антологию. И в данном случае это, на мой взгляд, оправданно. Расширение представлений студента (да и преподавателя) о русском модернизме — задача, достойная и важная сама по себе.

Совсем по другому принципу построена вторая из вышедших в возрожденной “Библиотеке студента-словесника” книг: “Темные аллеи” Ивана Бунина. И это понятно: очередная перепечатка рассказов из знаменитого бунинского цикла просто не имела бы смысла. Поэтому здесь около трети объема занимают предисловие, примечания (гораздо более насыщенные, нежели в “Тени Филлиды”) и обзор “буниноведческой” литературы (он же “конспект с комментариями”). На последнем следует остановиться подробнее, так как именно в этом “конспекте” и сосредоточен, на мой взгляд, основной интерес издания.

В основу критического обзора положен известный очерк Моисея Иофьева “Поздняя новелла Бунина”. К тезисам Иофьева подверстаны “параллельные места” из других работ, посвященных “Темным аллеям”. Понятно, что сам жанр “конспекта” выбран составителем отчасти из практических соображений — подобный ход избавляет издательство от необходимости договариваться с владельцами авторских прав. Однако результат трудно не признать удачным: в итоге студенты получили целостный свод мнений о “Темных аллеях” — правда, по преимуществу только отечественных и эмигрантских исследователей.

Если в предисловии к книге полемические элементы еще присутствуют, то в “конспекте” составитель практически полностью самоустраняется, ее реплики служат только “для связки”. Полифония торжествует — специалистам предоставляется полная свобода соглашаться друг с другом, полемизировать, предлагать альтернативные точки зрения, а читателю дается право самому выбирать ту позицию, которая ему ближе. Многим, наверное, покажется, что свой нейтралитет составитель соблюдает даже слишком последовательно, отказываясь не только от комментирования, но и от отбора. В обзоре действительно многовато цитат из заслуженных “буниноведов” Советского Союза: Анатолия Волкова, Олега Михайлова, Владислава Афанасьева (книгу последнего “И. А. Бунин. Очерк творчества” бывший секретарь нобелевского лауреата Андрей Седых, как известно, назвал “поверхностной” и “весьма оскорбительной для памяти Бунина”). Впрочем, представлены и мнения исследователей совсем другого толка — Юрия Мальцева или Михаила Крепса.

Но о чем действительно можно только пожалеть, так это о том, что в поле зрения составителя “конспекта” не попала книга Дианы Мышаловой “Очерки по литературе русского зарубежья”, вышедшая в 1995 году в Новосибирске. Книга эта не во всем удачна, ее главы неравноценны, но предложенный Мышаловой разбор “Темных аллей” — одна из лучших, если не лучшая среди известных мне работ об эмигрантском периоде творчества Бунина. Модернистские элементы поздних произведений писателя анализируются там, на мой вкус, гораздо более тонко и точно, чем в неоднократно цитируемой составителем статье Крепса, а наблюдения Мышаловой во многом корректируют положения эмигрантского исследователя.

Впрочем, хорошему студенту обзор и в таком виде вполне может помочь отойти от распространенного взгляда на Бунина как на певца “великого разнообразия незабываемых женских типов” (О. Михайлов). Хотя некоторый перекос в сторону такого подхода в “конспекте” все же заметен, иные точки зрения также представлены здесь достаточно развернуто.

Итак, “Библиотека студента-словесника” спустя десять лет повторно дебютировала на российском рынке, выпустив две очень разные книги. Одна из них преследует цель ввести в поле зрения студента-филолога малоизвестный материал; другая — углубить и отчасти изменить привычное представление о материале хорошо знакомом. Судя по ближайшим планам издательства, активно разрабатываться будут оба этих направления. Например, знакомый еще по “старой” “Библиотеке студента-словесника” тип комментированного издания классического произведения (вспомним хотя бы отлично подготовленный Степаном Ильевым том брюсовского романа “Огненный ангел” с множеством разнообразных приложений) пополнится антиутопией Евгения Замятина “Мы”, а практика введения новых текстов найдет свое продолжение в сборнике статей и художественных сочинений Фаддея Булгарина.

Но особо следует выделить две готовящиеся книги. Во-первых, это собрание новых переводов библейских текстов, над которым работает группа специалистов Российского библейского общества, под общей редакцией игумена Иннокентия (Павлова). Этот том, безусловно, будет иметь не только методическое, но и большое научное значение.

Во-вторых, — “чеховский” сборник “Писатель и литературная традиция” (составитель Николай Капустин), открывающий принципиально новое направление развития серии. Едва ли не впервые в “Библиотеке студента-словесника” заявлена книга заведомо концептуальная, своего рода “монография в цитатах”, где важен не столько сам публикуемый материал и даже не комментарий к нему, сколько его отбор и расположение.

Остается надеяться, что на сей раз на судьбе “Библиотеки студента-словесника” не скажутся никакие внешние обстоятельства. Если редакции серии удастся довести задуманное до конца и реализовать намеченные планы, то жизнь студентов филологических факультетов если и не облегчится, то уж интереснее станет наверняка.