Письмо Елене Иваницкой

Уважаемая Елена Иваницкая!

Давно обратила внимание на Ваши статьи и рецензии, в которых зачастую чувствуется парадоксально привлекательная нервическая и какая-то очень женственная обидчивость. В рецензии на книгу Н. Елисеева меня заняли два, скажем так, эпизода. Первый — странное сопоставление А.А. Власова с В.И. Лениным. Жаль, что Вы не заметили явной невозможности подобного сопоставления. Ульянов-Ленин являлся все-таки лицом гражданским, не связанным с империей Романовых жесткими узами воинской присяги! Уж если сравнивать Власова с кем бы то ни было, то, вероятно, прежде всего с теми военными деятелями, которые присягали на верность сначала Карлу I, затем — Кромвелю, сначала Людовику, затем — Наполеону, сначала Николаю II, затем — СССР. А также — сначала Марку Антонию, затем — Цезарю Октавиану… Подумаешь, бином Ньютона! Дело в истории обыкновенное, волноваться не о чем!..

Второй, скажем так, эпизод Вашей рецензии повергает в полнейшее недоумение. Вы пишете с некоторой даже и запальчивостью: “Впрочем, и в романе и в анализе романа для меня осталась непонятной такая подробность: “мученик Андрей Стратилат”. Все знают Федора Стратилата — хотя бы по новгородской, четырнадцатого века церкви Федора Стратилата, что “на Ручье”. Разве есть еще один Стратилат, Андрей? А если нет, то что это значит?”

Но если ни Вы, ни Н. Елисеев, не знаете, “что это значит”, тогда каким же манером вы оба намерены анализировать роман Г. Владимова “Генерал и его армия”?!. Потому что “стратилат” по-гречески означает “полководец”, а Андрей Стратилат — мученик, православный святой (день его — 19 августа по старому стилю), и Г. Владимов несомненно прекрасно знал его житие, в котором говорится о том, что некий Андрей был полководцем сирийского царя Антиоха и одержал победу над персами. Завистники донесли царю об исповедании Андреем веры в Христа, и царь заключил Андрея в темницу и подверг пыткам, однако вынужден был освободить полководца, пользовавшегося уважением народа за храбрость. Но Андрей и его воины еще не были крещены. Они отправились в Тарс для того, чтобы принять крещение. Этот поход был сочтен за бегство и восстание против царя. Андрей и его воины были перебиты…

Таким образом, в романе Владимова мы видим аж четырех Андреев! Потому что щеголеватый адъютант Андрей Николаевич Донской соотносит себя открыто с князем Андреем, героем “Войны и мира”, а “генерал” невольно соотносит себя с тем самым Андреем Стратилатом. Помните, он оказывается в церкви, где “престол” Андрея Стратилата, то есть храм, посвящен этому святому…

Я далека от ханжества, но жития православных святых играют в русской культуре гораздо более важную роль, нежели принято думать. Трудно, к примеру, понять тетралогию Гарина-Михайловского (“Детство Темы”, “Гимназисты”, “Студенты”, “Инженеры”), ничего не зная о житии Артемия Веркольского. Образ Наташи Ростовой не ясен без жития Адриана и Натальи. А стихотворение Бориса Корнилова “Соловьиха” станет более понятным, если знать, что поэт назван по святому благоверному князю Борису (Борис и Глеб); согласно одному из преданий народного православия, соловьи пели, утешая князя Бориса…

Вот, уважаемая Елена, что “это” значит!