Корней Чуковский – Николай Чуковский

«Мы очень разные литераторы…».

Переписка (1921—1963)

Сегодня, когда взгляд на советскую литературу во многом изменился, книги Корнея и Николая Чуковских, отца и сына, по-прежнему продолжают переиздаваться. Несомненно, представляет интерес и их переписка. Она началась в 1921 году, когда старшему сыну Корнея Ивановича было 17 лет, и продолжалась до дня смерти Николая Корнеевича (4 ноября 1965 г.). Часть довоенных писем отца погибла в блокадном Ленинграде. Сам Николай Корнеевич чудом остался жив. Спасла случайность. Он зашел в гости к другу — Л.Н. Рахманову. Тот уговорил остаться ночевать. Утром, подходя к своему дому, Чуковский увидел дымящиеся развалины. Он мог погибнуть еще раньше, разделив участь своих товарищей — Б.К. Лившица и В.И. Стенича. В 1937 году Николай Корнеeвич, говоря языком следователей, «устанавливался» (см.: Э. Шнейдерман. Бенедикт Лившиц: арест, следствие, расстрел // «Звезда». 1996, № 1. С. 115). Но Бог спас. Судьба хранила и на одном из самых страшных участков войны — Ленин-градском фронте. Ниже мы публикуем 33 письма. Всего же их сохранилось 238.

1. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

10 июля 1921 г.¹ Холомки²

Мне хочется дружески, безо всякого задора, уверить тебя, что ты идешь по ложному пути. Пожалуйста, не думай, что вот опять скучный «старого закала» отец привередничает, а взгляни на вещи здраво и просто. 17 лет никогда в жизни не повторяются. Именно в 17 лет формируется человек. Каков он в 17 лет, таков он во всю жизнь. Что же ты такое — в 17 лет? Чудесный малый, искренний и прямой, — верно. Поэт — верно. Не без сведений, — верно. Но, несмотря на это все, ты шалопай. Вот настоящее слово. Ни систематической работы, ни любви к работе, ни жажды знаний, ни выдержки — ничего. И когда я, глубоко уважая и твои дарования, и твою натуру, тяну тебя к труду, к новым интересам, к расширению духовного горизонта — ты кочевряжишься, ломаешься, торгуешься, норовишь увильнуть — к шалопайству. Я твердо убежден, что тебе, поэту, и вообще будущему интеллигенту, огромным подспорьем будет английский язык. Русский, не знающий ни одного иностр. языка, все равно что слепой и глухой. 7 лет, не жалея трудов, я тяну тебя за уши к этому знанию. А ты упирался. А ты бездарно норовил ускользнуть. Ни разу не было, чтобы ты сам, своей волей, захотел узнать, наконец, как следует этот язык, которым я стал заниматься в 17 лет, один, без учителей, без учебников, без всякой поддержки. Да я на твоем месте проглотил бы в одно лето всего Шекспира, Байрона, Мура, Браунинга, а ты вежливо позволяешь мне иногда, из милости, прочитать тебе какой-нибудь английский стишок <…> Уверяю тебя, что поэты делятся на образованных и необразованных. Уверяю тебя, что еще больше, чем англ. язык, рус. поэт должен знать Россию. А Россия — это деревня. Я затем и потянул вас сюда (причем вы все тоже сопротивлялись), чтобы показать тебе (главным образом тебе) русскую деревню, без знания которой России не понять. Я думал, что тебя увлечет крестьянский быт, простонародный язык и т.д. Тебя же увлекло шалопайство <…> А твое отношение к семье! Тебя заставят что-нибудь сделать, ты сделаешь. Но сам — никогда <…> Почему ты никогда не понянчишь Мурку³? Или ты думаешь, что Лида⁴ обязана возиться весь день с Муркой, губя свое детство, а ты можешь целый день ржать и бездельничать, отделываясь тем, что ты «качал воду».

Предлагаю тебе одуматься. Даю тебе сроку до Петрова дня⁵. После Петрова дня ты должен:

1. Серьезно заняться англ. языком.

2. Наметить программу чтения.

3. Определить точно время занятий и отдыха.

4. Посвятить ежедневно не меньше 2-х часов на помощь семье, которая вся работает, кроме тебя.

И, пожалуйста, определи раз навсегда, друг я тебе или враг <…>

² Холомки — имение князей Гагариных в Псковской губернии, недалеко от Порхова. Князь Андрей Григорьевич Гагарин (1855—1921), математик, инженер, первый ректор Политехнического института в Петербурге, в 1905 г. спас от ареста группу студентов-революционеров. Вероятно, поэтому его имение в 1918 г. было оставлено ему в частное владение. В 1920 г. там организовалась колония петроградской художественной интеллигенции. В усадьбе с весны и до зимы жили семьи Добужинских, Радловых, Черкасовых, Чуковских, Е.И. Замятин, М.М. Зощенко, О.Э. Мандельштам, В.А. Милашевский, С. В. Нельдихен, В.А. Пяст, М.Л. Слонимский, В.Ф. Ходасевич и др. Заведующим колонии был художник Б.П. Попов, управляющей хозяйством — Е.О. Добужинская. См.: Чуковский Н. Холомки // Чуковский Н. Литературные воспоминания. М., 1989. С. 93—99.

³ Чуковская Мария Корнеевна (1920—1931).

⁴ Чуковская Лидия Корнеевна (1907—1996).

⁵ 12 июля — день первоверховных апостолов Петра и Павла.

2. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

11 июля 1921 г¹. Холомки

Я согласен с многим из того, что ты мне пишешь, но с гораздо большим не согласен. Ты совершенно прав, говоря, что у меня нет ни любви к работе, ни выдержки. Работать я люблю лишь [тогда], когда я особенно заинтересован в ней (напр. «Каракакула»²), а работать так вообще — не выношу. И, право, я и без всякой твоей в этом отношении помощи изо всех сил стараюсь с этим бороться. И эта, столь безвинно презираемая тобой тригонометрия, которой я занимаюсь (и совершенно честно) 1¹/₂ часа в день, — есть попытка моя систематически заниматься каким-нибудь нужным, но противным делом.

Насчет английского языка ты тоже не прав. За последний год я занимаюсь английским языком охотно и много. Здесь, в Холомках, я прочел (это за последние 3—4 дня) много из английского романа Woman in Firelight³, который я взял у Доди⁴.

Что же касается твоих чтений нам английских стихов — то, вообще говоря, я их тоже очень люблю, но не нравится мне, что ты сначала читаешь их по-дружески, будто это совместное наше удовольствие (как и есть на самом деле), где каждый волен слушать и читать, сколько может, хочет или считает нужным, а потом уйти, — а я, между тем, отлично знаю, что, уйди я раньше дозволенного тобой времени, вырази я на лице меньше энтузиазма, чем тебе хотелось бы, — и весь твой дружеский вид пропадет, и ты начнешь читать мне нотацию. Когда кажется человеку, что ему запрещено чесать нос, — он употребляет все усилия, чтоб почесать его. Так и я. Когда ты предложил мне дружески идти вчера на сход — я с удовольствием пошел. Но когда оказалось, что меня тянут на сход силком — я стал упираться. <…> Если мы гуляем с тобой по-дружески, когда каждый может уйти в любую минуту, — я стараюсь доставить тебе удовольствия как можно больше. Если же ты гонишь меня гулять с тобой — я, естественно, становлюсь врагом тебе, и в то время как ты заинтересован заставить меня гулять с тобой как можно больше — я заинтересован гулять как можно меньше.

Я всегда по-дружески отношусь к тебе, а ты сам ставишь меня в положение врага своим начальническим ко мне отношением.

Теперь о твоих требованиях ко мне после Петрова дня.

1) Английским языком я вполне серьезно занимаюсь и теперь.

2) Программу чтения намечать считаю лишним, т.к. и так знаю, чтo мне надо прочесть, и читаю по мере возможности все из необходимого интеллигентному человеку, что я еще не читал.

3) Для тригонометрии время занятий у меня определено точно <…>

4) Буду больше сидеть с Мурочкой.

Извини безграмотность мою. Лучше не умею.

² Пьеса «Каракакула», о жизни в Холомках, была написана Н.К. Чуковским совместно с сестрой Лидой. Текст пьесы утрачен.

³ Женщина при свете камина (англ.).

⁴ Добужинский Всеволод Михайлович (1905—1998), сын М.В. Добужинского, в будущем художник-дизайнер.

3. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

Вторая половина апреля 1924 г¹. Ленинград

Милый Коля. Только сейчас урвал минутку, чтобы написать тебе — о твоей свадьбе. Раньше всего скажу тебе то, что ты сам чувствуешь: Марину я люблю и уважаю и уже около полугода вполне примирился с мыслью о вашем супружестве. Но против сейчасного брака протестую всеми моими душевными силами. И вот почему.

Возьмем самое главное: стихи. Это для меня термометр твоего духовного развития. И вот я вижу поразительную вещь: от 1918 до 1922 года ртуть поднимается: ты развивался, рос, крепчал и вдруг остановился. Все, что ты написал за этот год, — есть вариация прежнего. Ни новых тем, ни новых горизонтов. И ты сам знаешь, что причина этой остановки — Марина. Уайльд сказал: «женщины вдохновляют нас на написание прекрасных стихов, но они же мешают нам писать эти стихи»². Это, конечно, вздор. Марина не мешает тебе, но в чем же она помогает? Она для тебя — все, она душа твоей души, — это дает ей огромные права, но налагает на нее и страшные обязанности. Чувствует ли она эти обязанности? Понимает ли она, что в ее руках вся твоя судьба как поэта? Приготовилась ли она к тому, чтобы быть женою поэта? Едва ли. Теперь большим поэтом может быть только тот, кто широко образован (как Блок или Гумилев, Пастернак или Ходасевич), или тот, кто хорошо, насквозь, знает страны, города, жизнь, людей (Киплинг, Н. Тихонов и пр.). Остальные — в лучшем случае — Дмитрии Цензоры³. Если ты останешься еще год при своих — очень хороших — темах, тебе грозит та же участь. Тебе нужно читать, путешествовать, повысить свое любопытство к людям, странам, культурам, вещам. Это нужно тебе именно сейчас, потому что только в твои годы определяется, творится человек. Оттого я и говорю: ради своего будущего, ради Марины, ради своих стихов — уезжай до осени, один, побродить, пошататься, увидеть новых людей. Ты и не представляешь себе, до какой степени узок и тесен тот круг, в котором ты теперь вращаешься. Этот круг сузится еще больше, если ты женишься сию минуту. Женившись, ты сейчас же принужден будешь думать о скучных вещах, о копейках и тряпках — и тогда прощай поэт Н. Чуковский!

В этом я твердо убежден. Я уверен, что если бы я так рано не попал в плен копеек и тряпок, из меня, конечно, вышел бы очень хороший писатель: я много занимался философией, жадно учился, а стал фельетонистом, по пяточку за строчку, очутился в обществе Карменов⁴ и Ольдоров⁵.

Признаюсь, что покупка тобою обручальных колец — испугала меня. Это дурной тон, низменный, пошлый. Не думай, что во мне интеллигентские предрассудки. Нет, я вовсе не хочу, чтобы Марина побудила тебя к покупке Бокля⁶, но кольца… ведь она не за юнкера, не за парикмахера выходит замуж, а за поэта. В этом сказалось даже неуважение ко мне.

Я не намерен влиять на будущий стиль твоей жизни, — но, милый, я вдвое старше тебя, много видел людских отношений — и мне кажется, ни Марина, ни ты — не уважаете единственной вещи, с которой вы вступаете в жизнь — твоего поэтического дарования. Если ты в этот год опошлеешь, сузишься, обнищаешь душой — ты никогда, никогда не наверстаешь утраченного. 20—21 год — решающие в жизни человека.

Уже давно я замечаю в тебе обывательские (для меня страшные) замашки. Ты слишком любишь именины, галстухи, прически, шашки и пр. Ты опоэтизировываешь эту пошлятину, ты говоришь

— жить, как другие живут,

но другие живут не так. Ни у Баратынского, ни у Тютчева, ни у Лермонтова, ни у Блока — ты не найдешь обывательщины. Их творчество — трагическая борьба с бессмертной пошлостью людской, отторжение от того сплошного Ольгина⁷, которым была Россия. И это — закон, с этого начинается всякое творчество. У тебя установилась инерция — и в жизни, и в стихах — восхвалять «забытье». А потому твои стихи — уже не творчество, а только мастерство. Что сделала Марина, чтобы отвлечь тебя от этой опасности?

Предо мною все время стоит моя судьба: с величайшим трудом, самоучка, из нищенской семьи вырвался я в Лондон — где столько книг, вещей, музеев, людей, и все проморгал, ничего не заметил, так как со мною была любимая женщина. Горе твое, если основой твоей карьеры — будут переводы с английского. Это еще хуже моих фельетонов, на которые я убил мои лучшие годы. Я не вижу ничего противоестественного в том, что жених и невеста, готовясь к долгой совместной жизни, разлучаются на 3—4 месяца, чтобы запастись духовным капиталом. Но после нашего вчерашнего разговора — я вижу, что мои слова не дойдут до тебя. Похоже, что ты действительно дошел до предела — физической страсти, которая совершенно изнурила и опустошила тебя. Что же делать! Если так, то женись, от всей души желаю тебе счастья, но помни, дорогой, об опасности, о которой я пишу тебе в этом письме: об опасности незаметного заплесневения души. Тебе нужны героические усилия, чтобы не подчиниться той нечеловеческой пошлости, в которой теперь утопает Россия. Ты верным инстинктом всегда выбирал себе хороших друзей — Познера⁸, Арнштама⁹, Леню Месса¹⁰, Тихонова¹¹, — но тебе нужно выбираться из старого круга и найти новых. Этого я и ждал от твоей кавказской поездки, т.к. в этом году в Крыму, на Кавказе будет вся московская талантливейшая богема. Упустить этот случай — страшно. Ведь в будущем году у тебя, вернее всего, будет ребенок, а ребенок для тебя в твои годы — могила. Если же ты соберешь столько денег, что поедешь на Кавказ с женой, то там вы будете так поглощены друг другом, — что самые драгоценные люди пройдут мимо вас, как в тумане.

Теперь второй вопрос: о деньгах.

Признаюсь, я ждал, что наступит минута, когда ты будешь помогать семье, дашь возможность отдохнуть и мне, и маме. (Твоя мама заслужила отдых; ты и не подозреваешь, как горька и мучительна была ее жизнь: она, ради семьи, закопала свою молодость в Финляндии, нигде не была, ничего не видела, думала — только о вас). Теперь ты уходишь от нас — и, конечно, ты сам понимаешь, что при всем желании я, даже на первых порах, не могу снабдить тебя деньгами.

Вот и все. Я не говорю нет, но в моем да есть несколько сомнений и боязней, которые я счел своим долгом не скрыть от тебя. А ты поступай так, как ты чувствуешь. Я верю и в тебя, и в твои чувства. Я верю, что та связь, которая есть у нас с тобой (и у тебя с мамой), с годами не порвется, но окрепнет. Поэтому если ты с Мариной, несмотря на это письмо, решишь, что тебе нельзя не жениться сейчас, что ж, я не буду в отчаянии. Но подумайте, попробуйте протомиться до осени, если, конечно, вы согласны со мной, что это сделает вас крепче для будущего.

² Неточная цитата из «Портрета Дориана Грея» О. Уайльда. Лорд Генри, герой романа, говорит: «Женщины, как заметил какой-то остроумный француз, вдохновляют нас на великие произведения, но никогда не дают нам их создать» (Уайльд О. Полн. собр. соч. / Под ред. К. Чуковского. СПб., 1912. Т. 2. С. 79).

³ Цензор Дмитрий Михайлович (1877—1947), поэт.

⁴ Кармен — псевдоним Лазаря Осиповича Коренмана (1876—1920), репортера газет «Южное обозрение», «Народ», «Одесский листок», «Одесские новости».

⁵ О.Л. Д’Ор — псевдоним Иосифа Лейбовича Оршера (1879—1942), журналиста, сотрудника «Одесских новостей» и других столичных и провинциальных изданий.

⁶ Имеется в виду основной труд английского историка Томаса Генри Бокля (1821—1862) «История цивилизации в Англии».

⁷ Ольгино — дачный поселок под Ленинградом, где в 1924 г. отдыхал К.И. Чуковский.

⁸ Познер Владимир Соломонович (1905—1992), член группы «Серапионовы братья», позднее уехал во Францию, где стал писать по-французски.

⁹ Арнштам Лео Оскарович (1905—1979), кинорежиссер и сценарист.

¹⁰ Месс Леонид Абрамович (р. 1907), скульптор.

¹¹ Тихонов Николай Семенович (1896—1979), поэт, член группы «Серапионовы братья».

4. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

23 июня 1924 г. Ленинград

Коля, милый <…> Пиши детскую вещь, приглядывайся к детям и постарайся подмечать их методы мышления, их вкусы. Клячко¹ издаст твои детские стихи с удовольствием. К Максимилиану Александровичу² едет Чехонин³, вот тебе и иллюстратор. Детская книжка даст тебе ренту <…> Я лежу и читаю Фрейда⁴. Читал ли ты этого господина? Забавно. Везу к Лиде — пусть тоже прочтет. Здесь паника от безденежья — бедный Выгодский⁵ шатается от голода, Анна Ив. Ходасевич⁶ обедает единожды в неделю, Пяст⁷ опять уныл и дряхл (от неядения), о Верховском⁸ страшно и подумать. Этот год для многих хуже 1920-го. Чем живет Татьяна Богданович⁹, не ведаю. Шкапская¹⁰ тоже без работы, без заработка. В Москве я видел людей, которые на 4 червонца содержат 6 человек. И все эти люди с утра до ночи ходят — без надежды — по редакциям, согласны на все, готовы на все — и вечером возвращаются домой, не обедавши. Вчера в Госиздате видел Колю Никитина¹¹, даже он приуныл: где бы перехватить 5 рублей. Хотел продать Белицкому¹² «Дэзи» из «Рвотного форта» в качестве детского рассказа, не удалось, и он решил кинуться к Клячко. Алексей Толстой был у меня — в совершенной тоске. У него впереди процесс — из-за «Бунта машин»¹³. Я вполне утешил его, сказавши ему, что Шекспир тоже списал «Укрощение строптивой». Он судорожно ухватился за сие обстоятельство. В Питере Шкловский¹⁴. Дал «Современнику» статью об Андрее Белом¹⁵; доказывает, что в Белом важна не антропософия, а «установка на стиль». Хотя эта демонстрация формализма уже утратила свою новизну (ей уже лет I5), он так суетится, словно вчера до этого додумался. А ведь лысый. Желтый, толстый, обидчивый — и милый. Кланяйся Борису Николаевичу¹⁶. Я сказал Чехонину, что он в Коктебеле, и Чехонин намерен поехать к нему, т.к. он (Чехонин) пишет декорации к «Петербургу» Белого, который («Петербург») пойдет в виде пьесы в 1-й Студии. Скоро ли ты пришлешь конец Гэрдльстонов¹⁷? Начал ли ты Spanish Gold¹⁸? Я устроил Симе¹⁹ большой заказ в «Красной Ниве» — он уже получил 7 червонцев. Торжествует <…>

Твой ОТЕЦ.

Июнь 23

1924.

² Волошин Максимилиан Александрович (наст. фам. Кириенко-Волошин; 1877—1932), поэт.

³ Чехонин Сергей Васильевич (1878—1936), художник, книги Н.К. Чуковского не иллюстрировал.

⁴ Фрейд Зигмунд (1856—1939), австрийский врач-психиатр и психолог, основатель психоанализа.

⁵ Выгодский Давид Исаакович (1893—1943), поэт и литературовед.

⁶ Ходасевич (урожд. Чулкова) Анна Ивановна (1887—1964), первая жена поэта В.Ф. Ходасевича.

⁷ Пяст (наст. фам. Пестовский) Владимир Алексеевич (1886—1940), поэт.

⁸ Верховский Юрий Никандрович (1878—1956), поэт и литературовед.

⁹ Богданович Татьяна Александровна (1873—1942), писательница.

¹⁰ Шкапская Мария Михайловна (1891—1952), поэтесса.

¹¹ Никитин Николай Николаевич (1895—1963), писатель. Рассказ «Дэзи» был напечатан в сборнике Никитина «Рвотный форт» (М.; Пг.: Госиздат, 1922).

¹² Белицкий Ефим Яковлевич (1895—1940), заведующий отделом управления Петросовета в 1917—1922 г., глава издательства «Эпоха», с 1922 г. — заместитель заведующего Петроградского отделения Госиздата, с 1926 г. работал в системе внешней торговли.

¹³ Пьеса Алексея Николаевича Толстого (1883—1945) «Бунт машин» (1924) является обработкой драмы чешского писателя Карела Чапека (1890—1938) «R.U.R.» (1920). Журнал «Новый зритель» (1924. № 27, 15 июля) сообщил своим читателям: «31 июня в Народном суде разбиралось дело о переделке А.Н. Толстым пьесы Карела Чапека «ВУР» (так в тексте. —Е.Н.). Переводчик «ВУРа» Кролль передал в прошлом году А. Толстому перевод пьесы для проредактирования. Согласно договора, Толстой, в случае постановки «ВУР» в театре, должен был уплатить Кроллю половину авторского гонорара. Кролль полагает, что «Бунт машин» Толстого является переделкой его перевода, и требует от Толстого авторские (согласно их договора)» (цит. по: Чуковский К.И. Дневник. 1901—1929. М., 1991. С. 499).

¹⁴ Шкловский Виктор Борисович (1893—1984), писатель.

¹⁵ Шкловский В.Б. Андрей Белый // Русский современник. 1924. № 2. С. 231—245.

¹⁶ Бугаев Борис Николаевич (псевд.: Андрей Белый; 1880—1934), поэт и прозаик.

¹⁷ Речь идет о будущей книге: Дойл А.К. Торговый дом «Гэрдльстон и К^о». Л., 1927.

¹⁸ Н.К. Чуковский свой перевод романа английского писателя Джорджа Бирмингема назвал «Искатель золота» (см.: Чуковский К.И. Дневник. 1901—1929. М., 1991. С. 286). Он не был опубликован, вероятно, из-за того, что в 1925 г. в издательстве «Образование» то же произведение вышло в переводе Н.Н. Щукаревой под названием «Испанское золото».

¹⁹ Дрейден Симон Давыдович (1906—1991), театральный критик. Возможно, он является автором неподписанных рекламных статей, опубликованных в 1924 г. в «Красной ниве»: «Из искры пламя» (№ 42. С. 1019), «Аэлита» (№ 42. С. 1020), «Микроб коммунизма» (№ 47. С. 1145).

5. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

Начало июля 1924 г.¹ Коктебель.

Милый папа!

Вот конец «Гэрдлстонов». Правь их скорее и сдавай поскорей в Госиздат <…> Занимаюсь философией. Белый изумительный, умнейший человек. Фрейда я прочел. Детская книжка моя подвигается неприлично медленно. Но надеюсь в конце концов (к сентябрю, пожалуй) что-нибудь сделать² <…>

² Вероятно, речь идет о повести для юношества «Танталэна» (Л.; М.: Радуга, 1925).

6. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

28 июня 1927 г.¹ Калуга.

Милый папа. Я многого не хотел писать тебе из Саратова. Ты спрашиваешь — хлопотать ли? Конечно, хлопотать, и чем скорее, тем лучше, хотя момент очень неподходящий. Переезд в коммуну необыкновенно испортил мнение о ней начальства. Сам Юра² передавал мне, что начальство говорило: так значит, Чуковская тоже с вами? Да и место для коммуны они выбрали неподходящее: в том же доме коммуна менш., напротив коммуна с.-р. Она все это понимает, но Юра ее тянет, и с ним не совладаешь. Лида очень его чтит, даже больше, чем раньше Катю³ <…>

Добиваться стоит только одного — чтобы ее отпустили в Ленинград на три месяца⁴ (здоровье, зоб). Я говорил с ней, она на это согласна. Это оторвет ее от шайки. Чистота Юриных намерений мне кажется сомнительной <…>

Если ее не вытащить хоть на время, можно считать, что несчастья только начинаются. Она увязнет не по своей вине, но по своей глупости. После трех месяцев можно хлопотать об отсрочке.

Она необыкновенно тоскует по Ленинграду и культурным интересам. Судьбу свою считает безнадежной и именно поэтому не делает никаких попыток к ее улучшению. Часто плачет. Стихи она повторяет только те, что повторяла в прошлом году в Луге, — ни одного нового не выучила. Много говорит об Ап. Григорьеве⁵, но как-то виновато — думаю, что ничего не делает. Случайно прочел одно ее стихотворение — очень слабое. Ведь ей некому читать, а женщины верят в самоценность отвлеченной искренности, и поэтому она не считает нужным работать над стихами.

Среди тамошних своих приятелей она пользуется необыкновенным уважением. В этом и заключается секрет, почему они безраздельно владеют ею. Если бы Изя⁶ не так ее уважал, он, может быть, чего-нибудь и достиг.

Характер у нее каменный. Мы на Волге, в лодке, ночью, в страшную грозу и бурю заблудились между островами. Я греб четыре часа без перерыва и содрал всю кожу с ладоней. Изя позорно перетрусил, Юра метался, мешал, волновался, качал лодку, вел себя гнусно. Но я любовался Лидиным мужеством и спокойствием.

Папа, если можешь, — хлопочи. Только не пиши ей об этом. Провожая меня на вок-зал, она плакала. Очень тоскует по Мурке. (Которая, надеюсь, теперь уже здорова).

Я живу в Калуге у необыкновенно скучных и глупых людей. Калуга после волжских городов — просто гнусная яма. Жду не дождусь, когда наконец переедем в деревню, хотя здесь у меня есть отдельный домик в прекрасном саду, где я пишу «Разноцветные моря»⁷. Повесть двигается быстро, и если выйдет так, как я хочу, я отрекусь от всех Куков и Зворык⁸. Но кажется, все в ней звучит фальшиво <…>

Прости за такое торопливое письмо. Я весь день писал и очень устал.

Коля.

28 июня.

² Юрий Кочетов, рабочий-полиграфист. Вместе с Л.К. Чуковской постановлением Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 18 сентября 1926 г. был сослан в Саратов как член «анархо-подпольной организации». (См. «Звезда», 1999, № 9. С. 128, 131).

³ Боронина Екатерина Алексеевна (1908—1955), детская писательница. Л.К. Чуковская вспоминала: «Аресту предшествовала моя жизнь с Катюшей Б. Родители мои сняли на лето дачу <…> Жила я одна в пустой большой квартире. Вздумала пригласить Катюшу пожить у меня <…> На первом же допросе следователь Леонов предъявил мне воззвание рабочих, перестуканное на машинке Корнея Ивановича. Я видела воззвание впервые. Но неизвестно мне было, арестована ли Катюша? <…> На всякий случай я не опровергала обвинения. «Да, переписывала листовку я» <…> Когда перевели меня из одиночки в общую и там я встретилась с Катюшей (которая, как оказалось, была арестована в ту же ночь, что и я), — мне стало понятно, почему следователь настаивал, будто я была там, где меня не было. Катюша на первом же допросе призналась, что это она перепечатала листовку на машинке Корнея Ивановича, а я ни при чем, даже не читала текста» (там же, С. 94, 96).

⁴ Хлопоты увенчались успехом. Л.К. Чуковская вспоминала: «12 сентября 1927 года т. Нестеров командировал за мною некую личность с предписанием явиться немедленно. Явилась. 24 часа на сборы. «Вот вам билет. Выедете завтра, 13-го. Вас вызывают в Ленинград на дополнительное расследование вашего дела»» (там же, С. 111). В конце концов, благодаря поручительству М.М. Литвинова и Я.М. Шатуновского, удалось добиться того, что 6 января 1928 г. Особое совещание, во изменение предыдущего постановления, досрочно освободило Л.К. Чуковскую от наказания.

⁵ Григорьев Аполлон Александрович (1822—1864), поэт. Л.К. Чуковская писала о своей жизни перед арестом и ссылкой: «Утрa провожу в Публичной Библиотеке: готовлю реферат об Аполлоне Григорьеве для одного из институтских семинаров» (там же, С. 87).

⁶ Гликин Исидор Моисеевич. Л.К. Чуковская писала о нем: «Друг, приютивший в 1940 году мою тетрадь — «Софью Петровну» — зимою 1942-го умер от голода» (Чуковская Л.К. Записки об Анне Ахматовой. В 3-х тт. М., 1997. Т. 2. С. 33).

⁷ Чуковский Н.К. Разноцветные моря. М.; Л.: Госиздат, 1928.

⁸ Н.К. Чуковский говорит о своих повестях для детей «Приключения профессора Зворыки» (1926) и «Капитан Джеймс Кук» (1927).

7. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

22 июля 1927 г. Сестрорецк¹

Спасибо, милый Коля, за письмо. Видно, нечего делать, приходится мне ехать в Москву. Ты великолепно описал ее характер — и, конечно, не мне такой характер ломать. Признаюсь, во мне даже ревность шевельнулась: променяла меня и тебя на Смердякова. Но Смердяков для него — это даже слишком лестно. У Достоевского даже Смердяков и тот — гений. С изюминкой. А судя по карточке, этот Ю.² просто солдафон, без оттенков <…> В Москве я нажму все пружины и уверен, что достигну своего: пойду к Бухарину³, к Калинину⁴ и проч. Как это ни дико, но мне жалко ее до боли. Сейчас она написала маме глупейшее письмо, что не желает получать наших денег, т.к. у нее теперь «коммуна». Как это черство по отношению к нам, грубо по отношению ко мне. Она «железная», именно в том отношении, что у нее нет никакой задушевности. Я написал как-то ей нежное письмо — очень от души, — она ответила: «спасибо тебе за выраженные чувства», что-то в этом роде.

В Госиздате у тебя появился поклонник — Горохов⁵. Он прочитал «Русскую Америку»⁶ и очень хвалит. В «Разноцветные моря» я крепко верю, только не поддавайся ритму, сидящему в нас с тобой. Ломай фразу, делай ее шершавее, мужественнее. Читал ли ты Гектора Мало «В семье»⁷? Вот повесть для девочек. Мура пришла ко мне и говорит: «В семье» — лучше Пушкина и чуточку-чуточку хуже «Тома Сойера»» <…> У нас безденежье: Мурина болезнь поглотила кучу денег, Рувим⁸ надул, «Круг» не шлет⁹, словом, все по-старому. Но мой Некрасов выходит¹⁰, Панаева вышла¹¹, и теперь будет гораздо легче <…>

Твой К.Ч.

² Юрий Кочетов.

³ Николай Иванович Бухарин (1888—1938) в это время был членом Политбюро ВКП(б).

⁴ Михаил Иванович Калинин (1875—1946) в это время был председателем ЦИК СССР.

⁵ Горохов Л.Б., главный редактор Ленинградского отделения Госиздата.

⁶ Повесть Н.К.Чуковского была прочитана в рукописи. Впервые она была напечатана, отдельным изданием, в следующем году — Чуковский Н.К. Русская Америка. М.; Л.: Госиздат, 1928.

⁷ Роман для детей французского писателя Гектора Мало (1830—1907).

⁸ Мельман Рувим Лазаревич, сотрудник издательства «Радуга». 10 марта 1926 г. К.И. Чуковский записал в дневник: «Сейчас я вывел на чистую воду Рув. Лазаревича Мельмана, правую руку Клячко. Этот субъект водит меня за нос две недели, обещая мне каждый день следуемые мне деньги <…> Позвонил сегодня Мельману; узнав, что это я, отвечают: — Уже ушел! Тогда я попросил Лиду сказать по телефону Мельману, что его зовут из Госбанка. Он моментально оказался дома» (Чуковский К.И. Дневник. 1901—1929. М., 1991. С. 381).

⁹ За книгу «Приключения Крокодила Крокодиловича» (на обложке: Крокодил). Она вышла в издательстве «Круг» двумя изданиями — в 1926 и 1927 гг.

¹⁰ Некрасов Н.А. Полное собрание стихотворений / Ред. и примеч. К. Чуковского; Крит. очерк И. Кубикова. М.; Л.: Госиздат, 1927.

¹¹ Панаева А. Воспоминания, 1824—1870 / Ред. и примеч. К. Чуковского. Л.: Academia, 1927.

8. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

18 июля 1929 г. Сестрорецк¹

Милый Коля <…>Мы живем тихо и вяло <…> гуляем с Зощенкой² в дубках, мама принимает ванны в курорте <…> Мура читает Пушкина, спрашивает, что такое «любовница» и отчего рождаются дети, получили письмо от Бенедикта Лившица³, что у него украли штаны, у нас в гостях был Стенич⁴ и говорил, что Ю. Олеша его обокрал, что Зощенко покончит с собой, что Горький хороший плохой писатель, а Георгий Блок⁵ плохой хороший <…>

Твой отец К.Ч.

² Зощенко Михаил Михайлович (1894—1958), писатель.

³ Лившиц Бенедикт Константинович (наст. отчество Наумович; 1886—1938), поэт.

⁴ Стенич (наст. фам. Сметанич) Валентин Иосифович (1898—1938), поэт, переводчик. О нем см.: Чуковский Н.К. Милый демон моей юности // Чуковский Н.К. Литературные воспоминания. М., 1989. С. 211—244.

⁵ Блок Георгий Петрович (1888—1962), главный редактор ленинградского издательства «Время».

9. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

10 ноября 1931 г. Ленинград

Милый папа.

Я бы с величайшей охотой приехал к вам в Крым. При получении каждого письма из Алупки думал я о том, чтобы бросить все, уехать и попытаться хоть сколько-нибудь тебя заменить. Но попал в такой переплет, что никуда не денешься. Я зажат, как в тисках, множеством обстоятельств.

Главное из них: завод «Светлана». Мне и моему партнеру Вагинову¹ приходится бывать на заводе по крайней мере три раза в пятидневку. Под эту работу выбрано уже множество денег. Кроме того, если я уеду, — Вагинову тоже придется бросить «Светлану» и возвращать деньги — один он на «Светлане» работать не может — это его единственный источник существования, и, таким образом, выйдет прямая подлость.

Второе: на какие средства без меня будут жить Тата² и Марина?

Третье: у меня больше 600 рублей неотложных долгов, кто их станет выплачивать? Если я уеду, сумма будет расти и расти.

Четвертое: Маринина болезнь, которая приняла затяжной и тяжелый характер и делает ее совершенно беспомощной <…>

Как писателя меня раскассировали и отменили. Никуда, кроме «Мол. гвардии», не пускают. Но и в «Молодой гвардии» смотрят косо. Боюсь, что, когда представлю рукопись, будет скандал. Всюду новые люди, хуже цепных псов. Единственная цель их — охранение читателя от нас и нас от денег, и это им вполне удается.

Послал Мурочке Гофмана³. Может ли она еще слушать? Мы уехали 6-го августа, всего три месяца назад, и с ней так ужасно изменилось. Думаю о ней всегда и очень хотел бы ее повидать.

Посылку получили. Папа, продукты в Ленинграде есть все, какие хочешь, как пять лет назад. По-моему, не стоит посылать.

Коля.

² Чуковская Наталья Николаевна (р. 1925), дочь Н.К. Чуковского.

³ Речь идет о первых семи томах «Собрания сочинений» (М., 1929—1930) немецкого писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1779—1822).

10. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

23 июня 1932 г. Кисловодск¹

Милый Коля. Ведь это лотерея — с Максимовичем. Логики здесь не ищи. Мне он совсем не ответил². Конечно, ты реагировал на все это наилучшим образом: новою повестью³. Что за повесть? Нравится ли тебе? Что ты сделал с той, которую писал в Алупке⁴?

Здесь удивительно хорошо. Трава, ветер, знойная прохлада гор. Мама необыкновенно поправилась; нервы у нее отдохнули. Я тоже как будто лучше себя чувствую, но мучает меня вынужденное безделье. 1-й том Слепцова⁵ уже вышел, с позорнейшими опечатками, которые испакостили всю книгу… Катался ли ты с Бобом⁶ в лодке? Какое теперь у него настроение? Мы выезжаем в Алупку 29-го, приезжаем 2-го. Так что теперь нам следует писать: «Алупка, до востребования». Скажи, пожалуйста, Бобе. Как у тебя с деньгами? Привет Марине и Таточке.

Твой Пип.

² Возможно, К.И.Чуковский имеет в виду свое обращение к Горькому в декабре 1931 г. — см.: М.Горький и его эпоха. Материалы и исследования. М., 1995. Вып. 4. С. 247.

³ Вероятно, «Барышня» (первоначальное название «Берег», под которым повесть была опубликована в № 2—3 журнала «Литературный современник» за 1933 г.).

⁴ «Тоня» («Звезда», 1932, № 7).

⁵ Слепцов В.А. Сочинения. В 2-х т. / Ред., статьи и коммент. К. Чуковского. М.; Л.: Academia, 1932—1933.

⁶ Чуковский Борис Корнеевич (1910—1941), инженер, сын К.И. Чуковского.

11. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

30 августа 1933 г. Ленинград

Дорогой папа.

Выяснял в Издательстве писателей твои дела, но ничего толком не выяснил — из твоего письма неясно, что, собственно, ты хочешь знать? За «От 2 до 5»¹ они должны тебе не 600 рублей, а 400. Сколько должны за «Шестидесятников»², еще не подсчитано, но очень много.

Моя книжка³ все еще не вышла — лежит отпечатанная в типографии, но читается Облитом — в который раз! Только что зарезали две уже вышедшие книги — Лившица⁴ и Венуса⁵. Трепещу!

Путешествие по каналу было необыкновенно интересно⁶. Впрочем, расскажу, когда ты вернешься.

Здесь Эйхлер⁷. Вчера он был у меня. Я с ним условился о создании 2-го тома Сетона Томпсона⁸ из рассказов бывших 1-го и 3-го томов, а «Рольф в лесах» — вещь слабую — решили похерить⁹. Кроме того, упорно всучиваю им переиздание «Избранных рассказов» Чарльза Робертса под моей редакцией¹⁰. Все это прекрасно, но когда еще будет, а пока я без копейки.

С Полупочтенным¹¹ беда — был у него кровавый понос. Страшно — бедненький — похудел, стал крохотной хлопоухой мышкой. Сейчас ему лучше, но все еще живот не налажен, и Марина мается.

Татка завтра впервые идет в школу.

В московской газете «Кино» появилась ругань о нашем сценарии «Юность»¹². Сейчас иду к Траубергу¹³ писать ответ¹⁴.

Воюю, торгую, бегаю, а путного ничего не делаю <…>

Коля.

² Чуковский К. Люди и книги шестидесятых годов. Л.: Издательство писателей в Ленин-граде, 1934.

³ Чуковский Н. Повести. Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1933.

⁴ Лившиц Б. Полутораглазый стрелец. Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1933. Б. Лившиц писал М.А. Зенкевичу 8 сентября 1933 г.: «Рад был узнать, что «Полутораглазый стрелец» до Вас дошел: он ведь был задержан главлитом и только на днях запрещение снято» (Лившиц Б. Полутораглазый стрелец. Л., 1989. С. 611).

⁵ Речь идет о книге писателя Георгия Давидовича Венуса (1897—1939) «Вологные воды» (Л.: Издательство писателей в Ленинграде, 1933. Кн.1).

⁶ Н.К. Чуковский говорит о совершенной по инициативе Горького в августе 1933 г. поездке группы советских писателей (120 человек) по Беломорско-Балтийскому каналу. Результатом поездки стала книга «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина» (М., 1934). Н.К. Чуков-ский в книге участия не принял.

⁷ Эйхлер Генрих Леопольдович (1901—1953), заместитель главного редактора московского отделения Детгиза.

⁸ Вероятно, речь идет о кн.: Сетон-Томпсон Э. Животные — герои: Рассказы. М.: Детгиз, 1934; Сетон-Томпсон Э. Домино: Рассказы. М.: Детгиз, 1935.

⁹ Речь идет об издании, вышедшем под редакцией Н.К. Чуковского: Сетон-Томпсон Э. Собрание сочинений. Т. 1—3. М.; Л.: Госиздат, 1929—1930 (во 2-м томе напечатана повесть «Рольф в лесах»).

¹⁰ Робертс Ч. Избранные рассказы. М.: Детгиз, 1934 (1-е изд.: М.; Л.: Госиздат, 1931).

¹¹ Чуковский Николай Николаевич (р. 1932), сын Н.К. Чуковского.

¹² Речь идет о статье Александра Константиновича Гладкова (1912—1976) «О крыльях. По поводу сценария «Юность» И. Трауберга и Н. Чуковского», опубликованной 28 августа 1933 г. в газете «Кино».

¹³ Трауберг Илья Захарович (1905—1948), режиссер, поставил фильм «Частный случай» (1933), сценарий которого написал совместно с Н.К. Чуковским.

¹⁴ 4 сентября 1933 г. газета «Кино» опубликовала «Письмо в редакцию», подписанное И.З. Траубергом.

12. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

3 сентября 1933 г.¹ Тифлис

Милый друг! Пишу тебе это письмо — пьяный!!! А твоя мать до такой степени угостилась вином, что я еле довел ее до кровати в гостинице, где она немедленно заснула. Кроме того, меня, как Хлестакова, всюду приветствуют флагами, тостами, букетами, кахетинским номер пятый, кахетинским номер восемнадцатый — обнимают меня, целуют, подбрасывают на воздух — и все потому, что мы в Грузии! Необыкновенная страна, и мы с тобой дураки, что до сих пор сидели в Ленинграде. Вчера я захотел осмотреть в Коджорах детский дом. Нарком Просвещения² дал мне свою машину, мы поехали на гору, такую высокую, что в самый знойный день ощутили дивную прохладу; там, в этой дачной местности, расположена колония для беспризорных детей. Я разыскал заведующего, и он показал мне две-три детские комнаты, кухню, столовую и пр.; весь показ длился пять минут, потом повел нас в столовку на открытом воздухе, в саду, посадил за стол, уставил его вином, позвал учителей и стал меня чествовать, плохо зная, кто я такой. Со мною, конечно, был твой приятель Тициан³, который является блестящим заместителем Паоло Яшвили⁴, он произнес 400 тостов (в том числе за тебя) и выпил 4 бутылки вина. И вот: кругом бегают дети, которые мне страшно интересны, я нахожусь в самом центре любопытнейшего учреждения, но осмотреть его не могу, п.ч. я сижу за столом — и пью кахетинское и провоз-глашаю тосты за Грузию, за жену Тициана⁵, за Бориса Пильняка, за Бориса Пастернака, за Бориса Бугаева — трех Борисов, побывавших в Грузии, — пью за воробья, пролетевшего мимо, и за цветы в цветниках, пью за шофера, который тут же пьет с нами, оставив машину на улице. Это занимает часа два; потом я иду наконец к ребятам, они гениально поют и танцуют, и времени у нас уже мало, шофер волнуется, тогда дети подносят нам огромные букеты необыкновенных цветов, на улице собирается толпа, которая жмет нам руки, мы садимся в автомобиль, и заведующий стоит на подножке — и в такой позе провожает нас версты три — ибо этого требует этикет! И такая канитель длится три дня, и я уже пил с драматургом Бухникашвили⁶, с критиком Дудучавой⁷, с Линой Гогоберидзе⁸, с наркомом Гегенавой⁹, с Лидой Гасвиани¹⁰ — и конца этому нет никакого. Вчера хотел посмотреть музей, да побоялся — ибо и там, должно быть, есть стол, уставленный бутылками. Если добавить, что в той же гостинице, где я, стоит ПИЛЬНЯК, то все станет понятно. Пильняку в гостинице дали правительственный номер, он не платит ни гроша, «Заря Востока», «ГИЗ» и др. учреждения умоляют его, чтобы он взял аванс от тысячи до трех тысяч рублей, он создан для этой страны и она для него, он обедает сам-двадцать и, когда идет по улице, то одной рукой обнимает одну прекрасную грузинку, другой — другую, и за ним едут цугом машины на случай, если он пожелает куда-нибудь ехать.

² Бедия Эрнест (Ермолай) Александрович (1890—1938), нарком просвещения Абхазской АССР.

³ Табидзе Тициан Юстинович (1895—1937), грузинский поэт.

⁴ Яшвили Паоло (Павел Джибраэлович) (1895—1937), грузинский поэт.

⁵ Табидзе (уродж. Макашвили) Нина Александровна (1900—1965), жена Т.Ю. Табидзе.

⁶ Бухникашвили Григорий Варденович (1897—1979), грузинский драматург.

⁷ Дудучава Александр Иосифович (1899—1937), грузинский критик.

⁸ Гогоберидзе Лина, грузинский кинорежиссер.

⁹ Гегенава С.С., заместитель наркома просвещения Грузии.

¹⁰ Гасвиани Лида, переводчица.

13. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

Середина октября 1934 г.¹Кисловодск

Дорогой Коля <…> Тут Либединский². Сначала мы сторонились его, но он оказался таким кротким, скромным и почтительным, что на днях мы совершили с ним большую прогулку. Здесь еврейский писатель Даниэль³ (из Харькова), с которым познакомил тебя Берзин⁴. Он тебе кланяется. Я прочитал его повесть «Юлис» — это глупая, беспомощная дрянь. Здесь Борис Ромашов⁵, автор пьесы «Бойцы». Он читал эту пьесу артистически, меняя голоса, играя каждую фигуру, но даже таким изумительным чтением не прикрыл шаблонности и схематичности текста <…>

Что с Лидой? Верны ли слухи о Цезаре⁶? Я написал было ей большое письмо — о том, чтобы она примирилась с мамой, но не послал до сих пор — потому что получил от нее письмо, показавшее, что сие безнадежно <…>

² Либединский Юрий Николаевич (1898—1959), писатель.

³ М. Даниель (наст. имя и фам. — Марк Наумович Меерович; 1900—1940), еврейский писатель, автор повести «Юлис» (1930; рус. пер. 1931).

⁴ Берзин Юлий Соломонович (1904—1942), писатель.

⁵ Ромашов Борис Сергеевич (1895—1958), драматург, автор пьесы «Бойцы» (1933).

⁶ Речь идет о разводе Л.К. Чуковской с первым мужем — литературоведом Цезарем Самойловичем Вольпе (1904—1941).

14. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

25 января 1935 г. Москва¹

Милый Коля!

Был я в Детгизе; говорят: посланы тебе деньги² еще 15/ХII. Все повторяли это в один голос. Я пошел к заведующему бухгалтерией. Говорит: «да, такое распоряжение было, но…» Словом, повторилась старая история.

Я забушевал, и в результате тебе завтра по телеграфу переводят деньги. Магидович тут не виноват: его обманули.

Вчера я читал о Репине³. Успех имел бешеный. Действительно: это мой жанр, и мне от него отбиваться не следует. У меня должна выйти через 2—3 дня книжка «От двух до пяти», но так как возможны всякие пертурбации, я прошу тебя сходить в ЛенГИХЛ — и нажать на Волобрисскую⁴, или как ее там зовут. У меня душа болит: ничего не знаю, что с мамой. И как это дело решится, не имею понятия. Сейчас ситуация такая: я писал книгу «Искусство перевода» по уговору с Накоряковым⁵. Он сказал мне: дайте мне ее в январе, я ее протащу в «Academia», потому что в феврале у меня не будет для этого власти. Я торопился неутомимо. Сделал всю книгу, привез — и сейчас же с вокзала — поехал к Накорякову. Он говорит: сдайте ее в «Academia», я ее протащу. Я еду в «Academia», и Тихонов по секрету говорит мне, что сам же Накоряков вычеркнул ее из плана. Я — к Накорякову: как же так? Он смущен, но… все дело надо вести сначала. Сегодня будет в «Academia» заседание, я должен выступить на этом заседании и — бороться⁶. И вот в то самое время, когда я готовлюсь к Репинскому докладу, хлопочу о гостинице (номеров нет) и воюю за «Искусство перевода», получаю от мамы телеграмму: «Приезжай сейчас же или не возвращайся никогда». Что это такое? Во имя чего это делается? Ведь мы с тобою оба — писатели, и ты хорошо знаешь, сколько душевной силы приходится нам тратить на каждую свою книгу. Не знаю, как ты, но я ⁹/₁₀ всех своих мыслей отдаю своим писаниям. Утром в постели я думаю не о политике, не о здоровье моих близких, не о квартирных делах, не о моих отношениях к Лиде, а только о том, что я сегодня буду писать. И в Москве меня интересуют не театры, не психология моих знакомых, не Третьяковская галерея, а то, что я пишу, и борьба за напечатание моих вещей. Сейчас мне важно сдать «Репина» в журнал или Горькому, протащить «Искусство перевода», сделать из «Искусства перевода» статью и поместить ее где-нибудь в журнале, продержать корректуру моих сказок в «Academia» и т.д. Других забот и мыслей у меня нет. И вот: во мне вся кровь закипает, я прихожу в бешенство, если свой человек, ближайший свидетель моих усилий, может, по своей воле, — все мои планы разбивать и калечить — и в то время, когда моя голова занята моими писаниями, вбивать в мою голову какие-то другие мысли, навязывать мне посторонние заботы — и напоминать мне какие-то старые мои (может быть, и большие) грехи. Таким образом вся моя рабочая программа полетела к чертям. Сейчас мне только предстоит кончать статью о Репине, между тем я мог кончить ее еще в Ленинграде. Все это так мучительно, что я готов на все, лишь бы это не повторилось. Я дал слово приехать 1-го — но во имя чего ехать, не знаю. Прошу тебя как-нибудь урезонить маму, иначе жизнь моя станет сплошным терзанием.

Пип.

² Гонорар за перевод кн.: Сетон-Томпсон Э. Животные — герои. М.: Детгиз, 1934.

³ 27 января 1935 г. К.И. Чуковский записал в дневник: «Меня выписали в Москву «Всекохудожник» и Радио-Комитет. 1-й для того, чтобы я прочитал лекцию о Репине, 2-й для того, чтобы я выступил в Колонном Зале со своими сказками. Кроме того, мне нужно <…> сдать статью о Репине — Горькому в «Альманах ХVII». Из-за ссоры с Марией Борисовной <жена К.И. Чуковского. — Е.Н.> я не кончил статьи о Репине» (Чуковский К.И. Дневник. 1930—1969. М., 1994. С. 117—118).

⁴ Волобринская Т., сотрудница ленинградского отделения ГИХЛа.

⁵ Накоряков Николай Никандрович (1881—1970), издательский работник.

⁶ Чуковский К.И. Искусство перевода. М.; Л.: Academia, 1936.

15. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

22 октября 1935 г. Москва¹

Вначале, Коля, я прямо рассвирепел, когда узнал, что ты отдаешь роман «Звезде»², т.к. я твердо уверен, что «Красная новь» взяла бы у тебя твое новое произведение с закрытыми глазами — и заплатила бы отличные деньги. Ты не учитываешь новой своей репутации. Я в Москве никого не вижу, да и то слышу о твоей «Славе»³. Вчера на улице подошел ко мне репортер «Вечерней Москвы»⁴, стал говорить о «Славе», будто он первый открыл твое дарование. На пленуме писателей о тебе говорили с сочувствием. И проч., и проч., и проч.

Так что вначале я очень огорчился. А потом подумал: у тебя свой путь. Очень достойный — и, в сущности, правильный. Может быть, даже лучше печатать роман в малозаметном месте, чтобы потом уберечь свои нервы во время его писания. Тут «Звезда» под боком, все отношения с редакцией можно установить пятиминутным разговором, а здесь изволь ездить в Москву объясняться по поводу всякой главы. Так что, пожалуй, ты поступил мудро. Вышла ли статейка о «Славе» в «Литературном Современнике»⁵?

С Межрабпомом лучше бы тебе договориться в Москве. Захвати, во всяком случае, твой сценарий. Здесь я лишний раз убедился в зловредности Эйхлера. Он сказал мне, что ты очень болен, что ты сам написал ему, будто твое здоровье все хуже — и что вследствие этого никакой речи о твоем приезде в Москву быть не может. «Остров сокровищ»⁶ выпущен им с огромным числом опечаток, т.к. он ленив и малограмотен. Вместо «вскрыть вену» он печатает «вскрыть рану» и проч.

Мне очень хочется домой, но проклятый Некрасов привязал меня к Москве, и — о, если бы я мог выкарабкаться! Ситуация получается слякотная, и надо быть настороже — ходить в ЦК, и в Литературный музей — при свидании сам увидишь.

Читал ли ты в 10-й книге «Красной нови» рассказ В. Гроссмана⁷ «Муж и жена»? Вот великолепный мастер, стопроцентный художник, с изумительным глазом, психолог — если не сорвется, выпишется в большие писатели. Во всем романе Козакова⁸ меньше ума и таланта, чем в нескольких строчках Гроссмана. После него трудно читать других советских писателей.

Отчего ты не написал ни слова о Тате, о Марине, о Гульке? О маме я думаю так: ей сейчас не нужно работать, не нужно бегать по магазинам, а нужно лечиться — нужно по-настоящему отдохнуть от Кисловодска и Ессентуков. Я не верю Черноруцкому⁹ — а других докторов мы не знаем. Было бы очень хорошо, если бы маму по-настоящему осмотрел Ловцкий¹⁰ — и дал бы ей общее направление: то есть указал бы к каким специалистам она должна обратиться, какой делать себе массаж, какие принимать ванны, что есть, что пить, как проводить свой день. Чем скорее мама сделает это, тем будет лучше.

Сейчас я завязываю отношения с комсомольцами, которые теперь стоят во главе Детгиза¹¹. Я хочу дать им на рассмотрение «Один среди людоедов»¹². Но книжки у меня нет. Привези, пожалуйста!

² Чуковский Н. Княжий угол // «Звезда», 1936, № 4, 5, 7—11.

³ Чуковский Н. Слава: Роман. Л.: Гослитиздат, 1935.

⁴ Речь идет об авторе заметки «Литературный урожай 1936 г. В президиуме правления ССП», подписанной — Н. Ор («Вечерняя Москва», 1935, № 240(3569), 17 октября). По всей видимости, псевдоним «Н. Ор» принадлежит журналисту Николаю Ивановичу Орловцеву.

⁵ Речь идет о рецензии, подписанной инициалами А.М. (Литературный современник. 1936. № 2. С. 213—215).

⁶ Стивенсон Р. Остров сокровищ / Пер. Н. Чуковского. М.: Детгиз, 1935.

⁷ Гроссман Василий Семенович (1905—1964), писатель.

⁸ Речь идет о романе «Девять точек» Михаила Эммануиловича Козакова (1897—1954).

⁹ Черноруцкий Михаил Васильевич (1884 — ?), врач-физиотерапевт.

¹⁰ Ловцкий Яков Абрамович (1870 — ?), врач-физиотерапевт.

¹¹ Детгиз был создан в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 9 сентября 1933 г. на базе детского сектора издательства «Молодая гвардия» и школьного сектора ГИХЛа, в 1936 г. передан ЦК ВЛКСМ. Возможно, речь идет о директоре издательства Григории Евгеньевиче Цыпине (1899—1938) и редакторе (позднее он стал директором издательства) Константине Федотовиче Пискунове (1905—1987).

¹² Чуковский Н. Один среди людоедов. М.; Л.: Госиздат, 1930 (повесть позднее вошла в книгу «Водители фрегатов» под названием «Матрос Рутерфорд у новозеландцев»).

16. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

23 октября 1936 г. Кисловодск¹

Милый Коля! Спасибо тебе за возню с нашими скучнейшими делами. Оказывается, мама переплетчику заплатила. Тебе совсем не надо ходить в сберкассу. Достаточно будет, если ты опустишь прилагаемые карточки в ближайший почтовый ящик.

Здесь чудесно. Вчера была такая жара, что даже на горах душно. Мама уже оправилась после гриппа. Здесь старики Лукницкие². Она умирает от грудной жабы. Вчера они справляли 35-летие свадьбы. И представь себе: он отправился в город покупать вино — и встретил своего шафера — того, кто держал над ним венец 35 лет назад!!

Здесь Мих. Лозинский. Читал свой чудесный перевод Данте³.

Здесь Маршак⁴. Интригует даже здесь и отравляет мне воздух.

Здесь Лежнев⁵. О сем умолчу.

Здесь академик Губкин⁶. Сидит с нами за одним столом. Ему 65 лет, а все зубы целы, шевелюра густая, как у юноши (седая), походка быстрая.

Здесь составитель алгебры Киселев⁷; ему 84 года, а он до того прыткий, что, стоит мне поговорить с кем-нибудь, он подбегает и спрашивает:

— С кем это вы говорили? <…>

² Родители писателя Павла Николаевича Лукницкого (1900—1973).

³ В это время Михаил Леонидович Лозинский (1886—1955) перевел «Ад». Позднее им был осуществлен полный перевод «Божественной комедии» Данте.

⁴ Маршак Самуил Яковлевич (1887—1964), поэт.

⁵ Лежнев (наст. фам. Альтшулер) Исай Григорьевич (1891—1955), литературовед.

⁶ Губкин Иван Михайлович (1871—1939), геолог.

⁷ Киселев Андрей Петрович (1852—1940), педагог, автор учебников по математике для средней школы.

17. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

3 мая 1938 г. Ленинград¹

Милый Коля <…>

Сейчас получил от Лиды письмо. Изображает себя моей жертвой. Я, видишь ли, приказал ей уехать из Киева, и она, повинуясь моим велениям, едет в Крым!!!

Скажи ей, что все это — мифы. Зная, как ненавистен ей Крым, я ни звука не говорил о Крыме <…> Я послал ей длиннейшую телеграмму, уговаривая остаться в Киеве — или где она хочет, — но боюсь, что телеграмма запоздала... В таком случае — ты увидишься с ней (на что ей это свидание, я понять не могу!!!) — сообщи ей, что полученную от нее телеграмму-доверенность я лично предъявлю кому следует, что Люша² цветет, что на изгнание Иды³ никто у нас не покушается и, главное, что есть признаки, что положение Лиды и Катеньки Л⁴. — и тысяч других Лид и Катенек стало тверже, прочнее⁵ <…>

Корплю над сволочной повестушкой⁶.

Твой Ч.

² Чуковская Елена Цезаревна (р. 1931), дочь Л.К. Чуковской и Ц.С. Вольпе.

³ Куппонен Ида Петровна, няня Е.Ц. Чуковской.

⁴ Лури Екатерина Еливферьевна (1916—1987), племянница К.И. Чуковского.

⁵ Эта иллюзия была вызвана снятием в 1938 г. с поста наркома внутренних дел СССР Н.И. Ежова и назначением на его место Л.П. Берия.

⁶ «Серебряный герб».

18. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

29 июля 1938 г. Москва¹

Дорогой Коля <…>

Кольцов² пригласил меня снова в «Правду» <…> Соседи мои Лапин³ и Хацревин⁴ — милые, тонкие, забавные люди. Вчера у меня на скамье сидели рядом: Шагинян (дочь)⁵, Багрицкий (сын)⁶ и Иванов (сын Всеволода)⁷. Странно, что дети здесь хуже родителей: ни Багрицкий-сын, ни Шагинян-дочь не знают иностран. языков (родители знали). Дети Пастернака — хулиганы, а сын Багрицкого, который «тоже пишет стихи», прочитал мне вчера:

До чего щегол ты,

До чего ты щегловит!⁸

То есть выдал стихи Мандельштама за свои!!! Я уличил его. Он не сконфузился <…> Дружишь ли ты с Тыняновым⁹? Он обиделся на меня зря. Он хотел прийти ко мне, я сказал, что приду к нему, а в это время началась история с Лидой и я не мог повидаться с ним. Очень больно, что он сердится на меня, уговори его и Марину сменить гнев на милость. Что «Хижина дяди Тома»¹⁰? Лапин, Хацревин и Пастернак тебе кланяются. Федин говорит о тебе так дружески, что мама сразу полюбила Федина <…>

К.Ч.

² Кольцов (наст. фам. Фридлянд) Михаил Ефимович (1898—1940), журналист.

³ Лапин Борис Матвеевич (1905—1941), писатель.

⁴ Хацревин Захар Львович (1903—1941), писатель.

⁵ Шагинян Мирель Яковлевна (р. 1918) — дочь М.С. Шагинян.

⁶ Багрицкий Всеволод Эдуардович (1922—1942), поэт, сын Э.Г. Багрицкого.

⁷ Иванов Вячеслав Всеволодович (р. 1929), филолог, сын Вс.В. Иванова.

⁸ Цитата из стихотворения О.Э. Мандельштама «Детский рот жует свою мякину» (Мандельштам О.Э. Сочинения. В 2 тт. М., 1990. Т. 1. С. 223).

⁹ Тынянов Юрий Николаевич (1894—1943), ученый-филолог и писатель. О своих взаимоотношениях с ним Н.К. Чуковский рассказал в очерке «Ю.Н. Тынянов» (Чуковский Н.К. Литературные воспоминания. М., 1989. С. 318—328).

¹⁰ Бичер-Стоу Г. Хижина дяди Тома / Сокр. Пер. с англ. Н. и М. Чуковских; Под ред. К. Чуковского. М.; Л.: Детиздат, 1941.

19. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

4 августа 1938 г.¹Переделкино

Милый Коля! Может быть, тебе будет приятно узнать, что сегодня вечером у Всеволода Иванова Пастернак и Федин прочитали твой перевод из Мэсфильда² и очень хвалили его. И вспоминали твою прозу и хвалили ее поэтичность. Федин вспомнил твой рассказ о каторжнике³ — восхищался многими деталями.

Но как странно и как страшно в августе 1938 года читать стихи об августе 1914.

Здесь говорят, что войны не будет. Когда ты приедешь? Тут чудесно. Надеюсь, все здоровы. Одолевают нас соседи и репортеры. Третьего дня были с визитом Леоновы⁴, потом пришли Лапин и Хацревин, потом Ромашовы⁵, и т.д.

Репортеры приезжают в Переделкино — сразу ко всем писателям. И обходят все дачи, и прогнать их нет сил. Насколько лучше в Луге!

Привет Слонимским, Каверину, Ю.Н⁶. Какой адрес Ю.Н.? Его разыскивает для чего-то А.В. Косарев⁷.

Целую Марину, Тату, Гульку.

² Речь идет о переводе стихотворения «Август 1914 года» английского писателя Джона Мейсфилда (1878—1967), опубликованном в кн.: Антология новой английской поэзии. Л., 1937. С. 306—308.

³ Речь идет о рассказе Н.К. Чуковского «Каторжник». Он был напечатан в журнале «Стройка» (1930. № 8), затем вышел отдельным изданием (М.; Л., 1931).

⁴ Писатель Леонид Максимович Леонов (1899—1994) и его супруга Татьяна Михайловна Леонова (урожд. Сабашникова; 1903—1979).

⁵ Драматург Борис Сергеевич Ромашов (1895—1958) и его супруга.

⁶ Ю.Н. Тынянов.

⁷ Косарев Александр Васильевич (1903—1939), генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ.

20. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

18 ноября 1938 г. Ленинград

Милый папа!

Не писал тебе, потому что не знал твоего адреса <…> Два раза смотался в Москву из-за плана Ленгослитиздата, в котором нет ни одной моей строчки. «Хижину дяди Тома» мы с Маринкой благополучно кончили и отослали Домбровской¹. Маринка перевела 31 главу, я последних 13. Они не только не прислали мне денег (ведь у меня договор отдельный от тебя), но даже не известили, что рукопись получена <…> В Москве я видел Ал. Н. Тихонова², который обещал дать мне переводить для Гослит-издата «Черную стрелу» Стивенсона³. Я напомнил ему письмом, но он даже не ответил. Спроси его, если с ним встретишься. Спроси также и Эйхлера, почему он мне не ответил на письмо.

«Ярославль» мой в Ленгослитиздате печатается. Отношение к нему пока хорошее. «Кн. угла» (2-ое изд.) начали уже поступать чистые листы.

Тем временем, неизвестно для чего, я перевел «Улялюм» Эдгара По⁴. Посылаю тебе. Перевод точен, и по ритму, и по смыслу, и по характеру рифм. Только вымышленные географические названия заменил другими. Прочти его и напиши мне, что ты о нем думаешь <…>

Коля.

² Тихонов Александр Николаевич (1880—1956), писатель, издательский работник.

³ Стивенсон Р. Черная стрела: Повесть о двух розах / Пер. с англ. Н. и М. Чуковских. М., 1940.

⁴ Стихотворение американского писателя Эдгара Аллана По (1809—1849) «Улялюм» в переводе Н.К. Чуковского было опубликовано в журнале «Звезда» (1939, № 2).

21. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

18 апреля 1939 г. Ленинград

Милый папа, Лида рассказала мне о твоем столкновении с Шкловским, это взволновало меня, и мне захотелось написать тебе. По разным признакам я догадываюсь, что Шкловский ненавидит тебя уже более двадцати лет. Причины этой ненависти не важны — вероятнее всего, это зависть и многолетнее сознание своей неполноценности. Почему он завидовал именно тебе, а не кому-нибудь другому? Потому что, как это ни странно, как раз ты обладаешь всеми теми качествами, к обладанию которыми он больше всего стремился в течение всей своей жизни. Ты всегда писал легко, понятно, остроумно; ему вечно хотелось быть легким, неожиданным, остроумным, а писал он обрывочно, скучно, недоходчиво. Ему хотелось славы эстрадной, широчайшей, которая давалась тебе без усилий, а он, несмотря на свое старательное кабацки развязное поведение на всех литературных эстрадах, всегда был кумирчиком крохотных кружков архивных юношей. Он написал много книг, но ни одна из них никогда не имела никакого успеха. И т.д., и т.д.

Он подкапывался под тебя долго и трусливо. Он осторожно лягал тебя при всех удобных случаях. За последнее время его ненависть к тебе приняла истерический характер.

Его хамское выступление против меня в Ленинграде было, в сущности, выступлением против тебя. Меня он не знает, и я ему не интересен. Во время его доклада я сидел в первом ряду, он видел меня и именно поэтому заговорил о твоих переводах из Марка Твэна. Кстати, я неплохо отплатил ему за его хамство. Недели две тому назад он снова приезжал сюда и выступил здесь на диспуте о критике. Аудитория была та же, что и на прежнем его выступлении. На этот раз он говорил только о том, что критика замалчивает его книги. Он подробно рассказывал, как он ходил к Федору Левину¹ и просил, чтобы в «Литкритике» была помещена о нем статья, и как Левин обещал и статьи не поместил. Федин и Каверин² спровоцировали меня на выступление. Я сказал несколько фраз о критике и кончил под аплодисменты зала, что есть книги, которые не заслуживают критических статей.

Но это чушь. Теперь он осмелел, связавшись с Асеевым³, с «Знаменем», с Фаде-евым, и истерическая его ненависть не имеет удержу. Теперь он открыто тебя обхамил, и это к лучшему. Лучше быть с ним в открытой всем известной ссоре, потому что в таком случае все гадости, которые он будет говорить за твоей и за моей спиной, никто всерьез не примет. Открытая ссора обезоружит его, а мир с ним ничего тебе не даст, потому что он ненавидит, а ты нет.

Не мирись с ним, не унижай себя и нас. Ты очень большой писатель, и значение твое в русской литературе ХХ века огромно. Ты при своей мнительности сам не понимаешь, что ты сделал за свою жизнь. А от его косноязычных, смешных невежеством и наивностью теориек не останется ничего. Будь с ним в ссоре и не обращай на него никакого внимания — ты уже давно его победил.

Извини меня за письмо, если оно тебе не понравится.

Привет маме.

У нас все благополучно.

Коля.

Маринка, которая была свидетельницей выступления Шкловского в Ленинграде, тоже согласна с этим письмом.

² Каверин Вениамин Александрович (1902—1989), писатель.

³ Асеев Николай Николаевич (1889—1963), поэт.

22. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

12 января 1941 г. Кисловодск¹

Дражайший сын <…> Здесь очень было приятно встречаться с Шолоховым²: как не похож он на писателей Ленинграда и Москвы! Вдумчивый, медлительный, спокойный, благородный. Он говорил о Союзе писателей, как о большом нарыве, который необходимо уничтожить <…>

Твой.

² О своей встрече с Михаилом Александровичем Шолоховым (1905—1984) К.И. Чуков-ский сделал запись в дневнике 4 января 1941 г.: «Вчера познакомился с Шолоховым. Он живет в Санатории Верховного Совета. Там же отдыхают Збарский и Папанин, и больше никого. Вчера Шолохов вышел из своих апартаментов твердой походкой (Леонида Андреева), перепоясанный кожаным поясом. Я прочитал ему стихи Семынина, он похвалил. Но больше молчал. Тут же его семья <…> его можно понять только в семье» (Чуковский К.И. Дневник. 1930—1969. М., 1994. С. 156).

23. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

4 февраля 1941 г. Ленинград

Милый папа.

Твое письмо совсем расстроило нас. Действительно, очень жаль, что тебе приходится тратить столько сил и времени на правку наших переводов. Я уже думал об этом и раньше и всегда в глубине души удивлялся, зачем ты за это берешься.

Из создавшегося положения нужно найти выход и сделать выводы. Твои выписки из «Пестрой ленты» с несомненностью доказывают, что Марине рано заниматься переводом, потому что она недостаточно знает английский язык. Исправить я ее не могу, хотя хорошо знаю, что значит floor, и top-hat, и heart, и metropolis. Дело в том, что подобных элементарных ошибок у нее так много, что я, заметив одно, несомненно не замечу другого <…> Теперь о себе. Floor и door я спутать не могу, но competition и competent¹ я иногда смешать в состоянии. Стыдно сказать, английский язык и моя беда, хотя я занимаюсь им всю свою жизнь. Конечно, я знаю его гораздо лучше, чем Марина, и все же недостаточно хорошо. У меня, к сожалению, нет способностей к языкам. Тут уж ничего не поделаешь. Однако, перевожу я уже 18 лет, перевел десятки книг, и никто никогда о моей работе ни слова дурного не сказал. Впрочем, быть может, аргумент это недостаточно убедительный.

Теперь о моих с тобой отношениях как с редактором. Ты сам понимаешь, что они очень трудны, потому что они перепутываются с отношениями родственными. Мы очень разные литераторы, каждый любит свое, отношение к стилю у нас различное. Я очень люблю тебя и твой стиль, и тем не менее всякий раз, когда в каком-нибудь своем переводе, отредактированном тобою и уже напечатанном, я встречаю твою фразу, она меня чуть-чуть коробит <…> Теперь о «Янки»². Не скрою, мне очень хочется перевести эту книгу. И я уверен, что я перевел бы ее лучше, чем все, кто переводили до меня. Помнишь, мы с тобой переводили «Принца и нищего»³? Ты мне тогда не сделал почти никаких замечаний. Это внушило мне надежду, что мы вместе работать можем. Почему бы и в «Янки» не быть тому же самому? <…> Все это я пишу, глубоко огорченный тем, что доставил тебе неприятности. Принимай любое решение, поступи так, как найдешь нужным, я на все соглашусь с радостью. Прости за откровенное письмо, оно необходимо. Какие бы ни были у меня с тобой разногласия, я всегда с восхищением отношусь ко всему, что ты делаешь <…>

Коля.

² Речь идет о переводе романа американского писателя Марка Твена (наст. имя Сэмюэл Ленгхорн Клеменс; 1835—1910) «Янки при дворе короля Артура», который вышел в свет в Детгизе в 1945 г.

³ 9 февраля 1936 г. К.И. Чуковский записал в дневник: «Мы решили вдвоем перевести «Принца и нищего»: я первую половину, он вторую. Работа эта нудная, путавшая все мои планы. Она отняла у меня два месяца, самое горячее время. И главное: перевод выходит не первоклас-сный, не абсолютный <…> Когда я сделал свои 101 страницу, я чуть не подпрыгнул до потолка: теперь могу вздохнуть свободнее. Но в это время Коля принес свою половину!!! С первого взгляда мне показалось, что перевод превосходный. Иные страницы действительно очень неплохи, но боже мой — когда я вчитался, оказалось, что половину Колиного перевода нужно делать заново» (Чуковский К.И. Дневник. 1930—1969. М., 1994. С. 135).

24. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

9 февраля 1941 г. Москва¹

Дорогой Коля.

Ты пишешь, что тебя чуть-чуть коробит от многих моих поправок. Я тебя вполне понимаю.

Мой стиль испорчен многолетней газетной поденщиной.

У меня хватает вкуса, чтобы не питать пристрастия к моему стилю.

Я гораздо больше люблю твой стиль, полнокровный, не юркий, широкий. Мне никогда не написать ни одной страницы твоего «Ярославля». Я потому и настаиваю, чтобы твои переводы были более строги и четки, что я знаю твои силы и верю в них <…> Я пишу это не для того, чтобы скулить. Я просто хочу, чтобы ты, переводя «Янки», мобилизовал все свои силы. «Янки» — прекрасный роман, его будут читать миллионы детей, делать его кое-как — не годится. Возьми в библиотеке Союза хороший словарь, Александровым² здесь не обойдешься, заведи черновики и беловики, прочитывай переведенное вслух, ведь ты сделаешь этот перевод гораздо лучше, чем его сделал бы я, и моя редактура будет для меня сплошным удовольствием <…>

По поводу Марины. «Палец механика» переведен ею лучше, чем «Пятнистая банда», а «Второе пятно» лучше, чем «Палец механика»³. Ей надо тщательнее вчитываться в текст, медленнее переводить, но не бросать этого дела ни за что: у нее большие способности к переводу, но очень мало было практики <…>

Мы несколько раз видались здесь с Шолоховым. Какой очаровательный и крепкий человек. Вчера он сказал мне: «Выпьем за то, чтобы Вы организовали свою жизнь так, как я организовал свою». Это действительно доброе пожелание, ибо он организовал жизнь свою мудро. Приехал с матерью своею, не видится ни с кем из писателей, со мною водится отнюдь не по писательской линии <…>

Ваш К.Ч.

² Александров А. Полный англо-русский словарь. Т. 1—2. СПб., 1878—1879. Словарь переиздавался много раз.

³ Речь идет о переводах рассказов английского писателя Артура Конан Дойла (1859—1930).

25. Н.К. Чуковский — М.Б. и К.И. Чуковским

27 июня 1941 г. Ленинград

Дорогие родители!

29-го я, интендант 3 ранга, в новенькой форме, уже полученной, отправляюсь к западу. Я был бы гораздо спокойнее, если бы знал, что делается у вас. Но от вас никаких вестей уже больше двух недель. Что папа? Что Лида? Неужели нельзя написать? Что Боба? Он уже в форме? В Москве ли он?

Когда я приеду на место назначения, пришлю вам свой адрес. Но, не дожидаясь этого, непременно сразу же напишите обо всем Марине. Проводив меня, она съездит за детьми в Лугу и привезет их в город. Что она будет делать дальше, пока не ясно. Если понадобится, можно ли ей будет приехать в Переделкино?

Папа, возможно, «Фрегаты» мои уже вышли или скоро выйдут. Попроси свою секретаршу или еще кого-нибудь взять авторские экземпляры и спрячь их у себя для меня. А то я сейчас совсем беспомощен и, если упущу момент, экземпляров потом не достану.

Теперь о «Янки». Я кончить перевод не успел. Переведено у меня немного больше половины — листов 12—13. А срок моего договора — 1 июня. Твой договор на редактуру более долгий, — ты должен представить отредактированного «Янки» к 1 окт., кажется. Лендетиздатчики — сволочи. Я боюсь, как бы они не расторгли со мной договор на том основании, что я не сдал в срок. Теперь уж тебе придется иметь с ними дело. Я попрошу Марину выслать все, мною переведенное, тебе <…> А ты уж найди человека, который переведет конец.

Нет времени писать дальше. Будьте счастливы.

Коля.

26. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

12 сентября 1941 г.¹Переделкино

Милый Коля. Мы живем хорошо. В Переделкине чудесная погода. Много малины, земляники. С нами живут Большинцовы² — приятные люди. К бомбежке мы привыкли. Есть, конечно, и горести: волнуемся за Бобу, за тебя, горюем, что из-за безденежья ничем не можем помочь Марине. Лида, как ты знаешь, в Чистополе. Ее адрес: Татреспублика. Чистополь береговой. До востребования.

Читали твою статью в «Правде»³. Для нас она была огромною радостью. Я работаю в Информбюро, но мало и вяло. Не вошел еще в ритм. Все же мне 60 лет, и это сказывается. Мама бодра и деятельна. Знаешь ли ты, что Литфонд дал большую дотацию на детей Гаврилова-Яма⁴? Кажется, их направляют в Ташкент. Но это только слухи. Боба часто пишет нам с фронта. Письма бодрые. Пожалуйста, пиши. Мы пишем тебе постоянно. Куда ты послал рукопись «Янки при дворе короля Артура»? Я ее не получал.

Мама целует тебя.

Твой К. Чуковский.

Отец.

² Речь идет о семье писателя и киносценариста Мануэля Владимировича Большинцова (1902—1954).

³ Чуковский Н.К. В воздухе и на земле // Правда. 1941. 16 августа.

⁴ Гаврилов-Ям, город в Ярославской области на реке Которосль. Там вместе с детским лагерем Литфонда проживала в это время М.Н. Чуковская с детьми.

27. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

14 августа 1942 г. Новая Ладога

Милый папа! Наконец дошли до меня твои телеграммы о том, что в сентябре ты будешь в Москве и возьмешь туда Марину. Я глубоко этим обрадован — и за тебя, и за Марину, и за себя. Это надо сделать, и поскорей, и сейчас более необходимо, чем когда бы то ни было. Только не нужно, чтобы Марина заезжала за тобою в Ташкент — я не хочу, чтобы она была в Ташкенте, так же, как не хочу, чтобы вы там были. Вообще, торопись. Если поедешь в Москву через Молотов — это вполне возможно, во многих отношениях лучше, и крюк не велик, — захвати ее с собой. Если же поедешь в Москву прямо, сразу же устрой ей вызов.

Мои дела, сказать по правде, неважны. Пришелся я не ко двору. Не позже сентября отправят меня в пекло, чему я рад. По-своему там лучше, чем здесь, да я уже побывал в стольких переделках, что привык. Буду ли в Москве — не знаю. Если разрешат, буду непременно. Конечно, не раньше, чем ты там будешь. В Москве ты сможешь очень много для меня сделать — что именно, напишу туда.

Держи меня, пожалуйста, в курсе всех твоих планов. Привет маме и Лиде. Ты их берешь с собой? Советую взять. И детей.

Получил от Скосырева¹ предложение выслать книжку о летчиках в «Советский писатель». Обрадовался. Завтра вышлю.

Коля.

28. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

Начало октября 1942 г.¹ Москва

Шоколад возьми!

Коля милый! Я опаздываю. Бегу. Почти невероятно, чтобы мы оба уцелели до 43 года, но будем надеяться на чудо. Целую тебя. Счастлив до слез, что повидался с тобой — и что ты такой. Напиши маме и Лиде. Я все сделаю для декабрьского свидания.

Ключ оставь на письменном столе.

29. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

Декабрь 1942 г.¹Ленинградская область

Милый папа. На всякий случай пишу тебе в Москву — может быть, ты уже там. Так следует из твоей телеграммы: «Будем Москве конце декабря». А из «будем» следует, что ты приедешь с мамой, и я очень этому рад. А Лида, Люша, Женичка? Я со времени нашей разлуки столько раз менял свой адрес, что не получил от тебя почти ничего.

Мое положение сейчас резко изменилось. Я уже не в бригаде, а в Пубалте, в группе писателей (Вишневский², Успенский³, Зонин⁴, Амурский⁵, Браун⁶, Мирошниченко⁷, Азаров⁸ и я). Начальник мой — замнач Пубалта капитан 1 ранга Рыбаков⁹. Живу я в городе, на службе, за неимением другого жилья. Пишу очерки¹⁰, роман¹¹, историю полка закончил. Приключения мои после нашей с тобой разлуки были исключительно любопытны. Я много летал и плавал. Теперь я живу мирно, работаю, сижу на одном месте и жду от тебя вызова.

Вызов мне нужен, в сущности, какой угодно: от Рябова, или от Военмориздата, или от Военной комиссии ССП, или даже от Гослитиздата — меня, вероятно, отпустят по любому, но не больше, чем на 10 дней.

² Вишневский Всеволод Витальевич (1900—1951), писатель. О нем см.: Чуковский Н.К. В те дни… // Писатели Балтики рассказывают… М., 1981. С. 69—100.

³ Успенский Лев Васильевич (1900—1978), писатель.

⁴ Зонин Александр Ильич (1901—1962), писатель.

⁵ Амурский (наст. фам. Вшивков) Илья Егорович (1900 — ? ), писатель.

⁶ Браун Николай Леопольдович (1902—1975), поэт.

⁷ Мирошниченко Григорий Ильич (1904—1985), писатель.

⁸ Азаров Всеволод Борисович (1913—1990), поэт.

⁹ Рыбаков Григорий Михайлович, заместитель начальника Политуправления Балтийского флота, капитан 1-го ранга.

¹⁰ Н.К. Чуковский объединил свои фронтовые очерки в книгу «На защите Ленинграда» (М., 1943).

¹¹ «Девять братьев».

30. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

30 марта 1951 г. Москва¹

Дорогой Коля.

Я чувствую душевную потребность уничтожить одно недоразумение, которое уже давно угнетает меня. Дело касается мамы. У всей семьи складывается такое впечатление, будто я — ни в чем не повинный страдалец, замученный деспотизмом жены. Я сам виноват в этом лестном для меня заблуждении, ибо в минуты семейных бурь я жаловался, хныкал и т.д. Между тем это — заблуждение. Никто из вас не знает, какую роль здесь сыграли мои тяжкие вины перед нею. Какие травмы наносил я ей своей неверностью, своими увлечениями, сколько раз я бывал не прав перед нею! Теперь она — разрушенный больной человек — не по моей ли вине? Нет ли у меня обязанности заботиться о ее светлом настроении, о том, чтобы ее не томила бессонница, не должен ли я (и мы все) уступать ей — соглашаться с нею, — памятуя, что это — больной человек, инвалид? Ты говорил с ней очень резко, защищая меня — с юношеским пылом и задором, — спасибо тебе за этот порыв, но, право, я не заслужил таких порывов. И мне кажется, будет лучше всего, если ты напишешь ей письмо — «дорогая мама, не сердись» и т.д. Нужно, нужно нам — хоть перед нашим концом — не то что сплотиться, а примириться, тем более что мама ведь и не требует ничего, кроме доброго слова.

Эльсберг дал о моей книге хвалебную рецензию², к моему изумлению. Жаль, что болезнь помешала мне работать над ней весь этот месяц. А болезнь была ужасная: вирусный грипп с осложнениями на сердце. Я у тебя был уже больной, это-то и подкосило меня. Целую Марину — отцовски и дружески. Ник. Пав.³ показывал и мне, как другим, рисунок Мити⁴: стрельба из утробы.

Твой Дед.

² Речь идет о внутренней рецензии литературоведа Якова Ефимовича Эльсберга (1901—1976) на книгу К.И. Чуковского «Мастерство Некрасова» (М.: Гослитиздат, 1952).

³ Анциферов Николай Павлович (1889—1958), литературовед.

⁴ Чуковский Дмитрий Николаевич (р. 1943), сын Н.К. Чуковского.

31. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

14 августа 1955 г.¹ Переделкино

Милый Коля. Твое письмо для меня — нечаянная радость. Мне и в голову не приходило, что ты можешь так сердечно и щедро отнестись к моим старческим домыслам. До твоего письма я так и не знал, испортил ли я книгу, внеся в нее столько мозгологии, — или улучшил ее². По Лидиному ощущению — испортил, а мне было скучно ориентироваться на толстомясых мамаш, которые во всей этой книжке видят одно сплошное «намакаронился» <…> Сейчас у меня был Леля Арнштам. Он рассказывает, что готовятся свободные экскурсии в Италию, в Англию — для всех желающих писателей, художников, киноработников. Сейчас во многих учреждениях — говорит Арнштам — вывешены объявления об условиях свободного приезда (для служащих) в Польшу. Никаких виз, плата 1000 р. и 1500 р.

Детгиз спешно печатает сказки Киплинга³ и мою книжку «Английские народные песенки»⁴ («Робин Бобин Барабек» и др.). Вообще гениальная наша дипломатиче-ская победа чувствуется даже в Гослите: печатают Колдуэлла⁵, Хемингуэя⁶, подумывают о Дос Пассосе⁷. Из нового издания стихотворений Уитмена выбросили лживую статейку Мендельсона⁸, написанную для холодной войны <…>

Еще раз спасибо! —

Дед.

² Речь идет о кн.: Чуковский К. От двух до пяти. М.: Сов. писатель, 1955.

³ Киплинг Д.Р. Сказки / Пер. К. Чуковского; Стихи в пер. С. Маршака. М.: Детгиз, 1956.

⁴ Чуковский К. Котауси и Мауси: Английские народные песенки. М.: Детгиз, 1956.

⁵ Речь идет о книге американского писателя Эрскина Колдуэлла (1903—1987) «Повести и рассказы» (М., 1956).

⁶ Речь идет об американском писателе Эрнесте Хемингуэе (1899—1961). В 1959 г. в Москве вышли его «Избранные произведения» в 2-х томах.

⁷ Произведения американского писателя Джона Дос Пассоса (1896—1970) в это время в СССР напечатаны не были.

⁸ Речь идет о кн.: Уитмен У. Листья травы. М.: ГИХЛ, 1955. В ней напечатана статья литературоведа Мориса Осиповича Мендельсона (1904—1982) «Столетие великой книги» (С.19—34). И более позднее издание — «Избранные произведения» (М.: Художественная литература, 1970) — содержит статью Мендельсона «Я с вами, люди других поколений».

32. К.И. Чуковский — Н.К. Чуковскому

13 августа 1957 г.¹ Переделкино

Милый Коля!

Вот тебе читательский отклик². По-моему очень умный и верный. Адрес Александры Яковлевны Бруштейн, замечательной женщины, которая помнит нас еще по Куоккале: Москва Г-2, Серебряный пер., дом 5, кв. 7.

Напиши ей хоть несколько слов. Дела с библиотекой наладились. Литфонд своим чиновничьим методом задержал ее постройку на 3 недели. Но благодаря вмешательству Союза — Ляшкевич посрамлен, и сейчас мы копаем фундамент³! <…> Я поскрипываю. О твоей повести говорят хорошо. Собака Арбузова⁴ искусала лицо мальчику Ажаева⁵. Иностранцы меня одолели: один день обедали федеративные немцы, а ужинал уругваец с красивой женой. У уругвайцев и новозеландцев я достал для Мити по монетке. И у поляков тоже <…>

Твой Дед.

² Писательница Александра Яковлевна Бруштейн (1884—1968) 2 августа 1957 г. делилась с К.И. Чуковским своим впечатлением о только что прочитанной в журнале «Знамя» (1957, №№ 6, 7) повести: «Дорогой Корней Иванович! Хочу от всей души поздравить вас с большой удачей вашего сына Николая Корнеевича. Повесть его — «Последняя командировка» — очень хороша. Несмотря на то, что в ней местами чувствуются следы чьих-то глупых ножниц (это всякий у нас ухватывает 6-м чувством!), самое главное в повести — цело и живо. Это — одно из немногих в литературе произведений, где русский автор написал все, как немец, и приоткрыл нам что-то очень важное в сегодняшней Германии» (личный архив Д.Н. Чуковского).

³ К.И. Чуковский на свои деньги построил в Переделкино детскую библиотеку. Каких усилий это ему стоило, видно из записи в дневнике, сделанной 10 августа 1957 г.: «Дело двинулось, благодаря случайности. У Ажаева есть очень милый мальчишка Алеша. Я зашел к Алеше (он позвал меня, когда я проходил по дороге); Ажаев, услыхав от меня всю историю дома, повел меня к своему соседу Вас. Ал-андр. Смирнову, который, оказывается, имеет большой вес в Союзе. Смирнов так возмутился всей волокитой, происходящей в Литфонде по вине Ляшкевича, что тотчас же несмотря на дождь пошел со мной и Ажаевым ко мне на участок, и лично убедился, что Ляшкевич вставляет мне бюрократические палки в колеса <…> Сейчас вся остановка за деревьями. Нужно срубить 6 деревьев, среди которых есть и сухостой. Сегодня приезжал ко мне наш главный лесник Васильев, очень любезный, — но рубить не разрешил. Без Москвы он не вправе <…> После того, как Васильев ушел, явился (от него?) один объездчик, который заявил, что если дать ему, объездчику, взятку в 200 р., а Васильеву 400 р., дело будет устроено так, что не потребуется разрешения Москвы» (Чуковский К.И. Дневник. 1930—1969. М., 1994. С. 257).

⁴ Арбузов Алексей Николаевич (1908—1989), драматург.

⁵ Ажаев Василий Николаевич (1915—1968), писатель.

33. Н.К. Чуковский — К.И. Чуковскому

15 августа 1963 г. Коктебель

15 авг. 63 г.

Коктебель

Милый папа!

Пишу тебе древним доисторическим стальным пером, вправленным в деревянную вставочку, макаю его в чернильницу. Оказалось, я совсем разучился так писать и еле-еле справляюсь. Мой английский карандаш, начинку для которого ты дал мне перед отъездом, исписан весь: я написал здесь большой рассказ¹, плохой, но на плохие рассказы уходит столько же чернил, сколько и на гениальные.

Прочел я здесь три твои превосходные статьи². Читал с волнением и даже с болью — можно ли объяснить людям, что все дело во вкусе, когда у людей нет вкуса? Невольно становишься на сторону «дистилляторов» — их хоть можно читать, не коробясь.

А дай сторонникам просторечия хоть немного воли, и они такого наворотят, что читать станет невозможно. Даже приведенные тобой удачи — неудачны. Сочетание слов: «Слышь, Эльза» — меня рассмешило.

Что поделаешь, победы в переводе всегда индивидуальны, неповторимы, и потому из них нельзя извлечь никаких уроков. Систематизации поддаются только поражения. Ты это чувствовал, когда писал, и потому две последние твои статьи лишены присущей тебе отчетливости <…>

Видел 6 № «Нового мира», по нынешним временам любопытный. Там несколько отрывков из моего Тувима. Прочитал и подумал, что нужно было дать не эти отрывки, а другие. Ну, да всё равно. Скоро выйдет вся книжка — мне сюда, в Коктебель, прислали верстку³ <…>

Говорят, в «Веч. Москве» было что-то о моем «Избранном»⁴. Но здесь «Веч. Москвы» нет, и что они написали — не знаю.

Итак, скоро увижу тебя в Переделкине. Будь здоров. Попроси Люшу оставить для меня немного крыжовника — не в виде варенья. Сердечный привет ей.

Коля.

² Чуковский К. Бедный словарь — и богатый // Литературная газета, 1963, 20 июля; его же. Вина или беда? // Там же. 3 и 10 августа.

³ Речь идет о переведенной Н.К.Чуковским книге польского поэта Юлиана Тувима (1894—1953) «Цветы Польши: Фрагменты поэмы» (М.: Издательство иностранной литературы, 1963).

⁴ 7 августа 1963 г. «Вечерняя Москва» опубликовала рецензию А. Александровой «Встреча будет интересной» на книгу Н.К. Чуковского «Избранное» (М., 1963).

Вступительная заметка, подготовка текста
и примечания Е.Н. Никитина