Дмитрий Равинский

Б.Ф. Володин. Всемирная история библиотек

Б.Ф. Володин. Всемирная история библиотек. — СПб.: Профессия (Серия “Библиотека”), 2002. — 352 с. — 32 с. цв. вкл., ил.

Мне практически не встречались образованные, интеллигентные люди, не любящие библиотеки. Лица светлеют при воспоминаниях о читальных залах Публички или Ленинки, или о районной библиотеке, куда пришел впервые подростком. Но редко библиотеки становятся предметом изучения, само существование библиотечной науки кажется парадоксом (какая там наука — главное, чтобы книжки быстро выдавали). Можно сказать, что библиотеки любят, но мало замечают. При том обилии исторических книг, которое предлагается сегодня читателю, “Всемирная история библиотек” может остаться незамеченной. Однако появление этой книги — событие. На русском языке такой работы еще не было, но и за рубежом, где истории библиотек уделяется гораздо большее внимание, не появлялось исследований, в которых охват материала был бы действительно всемирным, не ограничиваясь рамками западной цивилизации, т.е. Западной Европы и Северной Америки. В книге известного библиотековеда Б.Ф. Володина можно найти сведения и о библиотеках Азии и Латинской Америки. Интересно и поучительно было узнать, например, что идеальная библиотечная сеть была создана в начале XX века в маленьком индийском княжестве Барода: просвещенный магараджа с помощью трех библиотекарей из США за два года организовал, помимо центральной библиотеки княжества, 40 городских и 450 сельских библиотек. Было, кроме того, основано библиотечное общество, издавался библиотечный журнал на трех языках, организованы библиотечные курсы. Невольно вспоминается индийский “философ на троне” Ашока. Еще более важно, что история российских библиотек предстает в книге как органичная часть мирового библиотечного развития, чего, по разным причинам, не было в трудах, изданных по разные стороны “железного занавеса”.

Разумеется, историю библиотек сегодня нельзя писать иначе как социальную историю. Принципиален для Б.Ф. Володина тезис: история библиотек — это история востребованности библиотек. Такой подход позволяет увидеть закономерности исторического развития в не вполне привычном ракурсе. Автор пишет, например, о возникновении в XVII—XVIII веках нового типа библиотек — национальных: “Национальная библиотека возникает как особый, принципиально новый для того или иного времени институт государственности. Появление такого государственного института обусловлено изменением приоритетов государственного развития. Государство, выполнявшее на протяжении многих веков прежде всего функции обороны и представлявшее собой своего рода военную машину, постепенно под влиянием происходивших в обществе процессов берет на себя ответственность и за решение более широкого круга задач (например, планирование городов или создание системы народного образования). Появление института национальной библиотеки было обусловлено формированием и развитием модели централизованного национального государства, и поэтому речь может идти о принципиально новой модели самого государства”. Такой ход мысли для Б.Ф. Володина не случайный, не проходной — в тексте книги постоянно говорится о “духовной инфраструктуре”, о “памяти нации” и т.д. Именно эти культурологические понятия стали для автора ключом к пониманию истории библиотек как самостоятельного аспекта общего исторического развития.

И все-таки лично мне кажется главным достоинством книги другое. Б.Ф. Володин построил свою “Всемирную историю библиотек” как последовательность культурных типов библиотек. Античные Мусейоны, дома мудрости Арабского Халифата, союзные палаты китайской империи, просуществовавшие в Поднебесной с шестого века до н.э. до начала двадцатого, оставаясь все это время основным типом китайской библиотеки; библиотеки Барокко, библиотеки Просвещения, народные библиотеки Германии, англо-американские публичные библиотеки и др. — история появления и развития этих типов библиотек и составила “внутренний сюжет” исследования. При этом важно, что каждый из названных типов рассматривается в книге не просто как веха на историческом пути, а как неповторимый культурный феномен, обладающий своей логикой развития. Очень важное для историка культуры чувство культурного типа, органично соединяющего дух времени и конкретные решения, присутствует в этой работе. Так, библиотека Барокко, определившая развитие католических библиотек на протяжении двух столетий, показана и как реализация идей эпохи Контрреформации, и как особая манера организации визуального пространства библиотеки. Эту манеру воплотил, например, крупнейший архитектор библиотек Барокко Франческо Бурромини в самом известном своем творении — римской библиотеке Валличеллиана. “Она напоминает храм, представляя собой роскошно оформленный, продольный в плане зал с высокими потолками. Все украшения интерьера, включая росписи стен и потолка, не являлись просто отделкой помещений — книжные полки словно растворялись в едином визуальном пространстве, которое не могло не вызвать у посетителя эмоционального отклика. Такое визуальное пространство выражало определенный смысл, неся в себе философское обобщение значения знаний для человека”. Другой пример библиотеки Барокко — библиотека мадридского Эскориала — “В основу решения пространства Эскориала была положена композиция, выполненная на основе специально разработанного для библиотеки сценария. Все изображения, как бы наполненные движением, иллюстрировали и разъясняли расположенные внизу под ними те или иные части фонда библиотеки, и посетитель, используя свои память и воображение, должен был как бы “расшифровывать” то или иное изображение”. Такие архитектурные решения связываются автором с идеями И. Лойолы о развитии духовной жизни христианина через активное созерцание образов.

Разумеется, тип библиотеки определяется не только организацией ее пространства. Б.Ф. Володин хорошо показывает это, говоря о библиотеках Просвещения и в особенности о типе научной библиотеки Нового времени, воплотившемся, в частности, в Геттингенской библиотеке, лучшей в XVIII веке научной библиотеке Европы. В Геттингенском университете, призванном стать ведущим университетом Европы, роль главного инструмента развития впервые отводилась библиотеке. Библиотека университета изначально была сориентирована не на обслуживание отдельных исследований, как было принято в XVIII веке, а на обслуживание науки в целом. Уникальная для того времени концепция библиотеки предполагала непрерывное, планомерное и научно обоснованное приобретение научной литературы. По решению Сената университета библиотека вела особый каталог новых книг, рекомендованных к приобретению и т.д. Сходные черты отмечает автор и в библиотеке герцога Брауншвейгского, которую долгое время возглавлял Г.Э. Лессинг, и — в Веймарской библиотеке, воплотившей библиотечную концепцию И. Гете. Кстати, “библиотечному мировоззрению” Гете, которого в Германии называют “первым библиотековедом”, уделено в книге особое, можно сказать, ключевое место. Ключевым я называю его потому, что понятия “библиотечное мировоззрение”, “библиотечная философия” возникают в книге не только в связи с такими именами как Гете, Лессинг, Г. Лейбниц, Б. Франклин, Н.И. Лобачевский (да, все эти известные люди внесли свой вклад в библиотековедение), но определяют весь подход автора к истории библиотек. Характерно для стиля книги и то понятие, которое я вынес в заголовок. “Для немецких ученых того времени (начало XIX в. — Д.Р.) привычным становится новое понятие — “библиотечное путешествие”, Bibliotheksreise. Под ним понимали такие поездки, когда ученый, активно занимавшийся научной работой, не ожидая, когда его обеспечат необходимой для исследования литературой в одной какой-либо библиотеке, отправлялся в поездку по стране и даже по миру, работая с литературой из фондов разных библиотек”. Книга Б.Ф. Володина и представляется таким “библиотечным путешествием” по странам и временам. И издана она именно так, как должна была быть издана — в солидном темно-коричневом переплете, с большим количеством иллюстраций. Многие иллюстрации сделаны автором — как принято нынче выражаться, — эксклюзив.