Марина Загидуллина

Светлана Левицкая. Здравствуй, мой Дельвиг!

“Моих Пушкиных” было немало. “Мой Дельвиг”, пожалуй, первый. Автор с гордостью говорит эти слова — недаром Светлана Андреевна Левицкая приходится барону Дельвигу праправнучатой племянницей.

И, может быть, именно поэтому книга производит сложное, двойственное впечатление.

С одной стороны, “народное литературоведение” всегда настораживает профессионалов. Почему люди без специального образования, профессиональной подготовки начинают писать литературоведческие книги? Однако здесь ответ готов раньше вопроса: не литературоведческое призвание движет пером Светланы Левицкой, а “гордость славою предков”. С.А. Левицкая широко включила в книгу собственные стихотворные размышления — их ненамного меньше, чем строк самого Дельвига, процитированных в книге. Стихи эти неуклюжи и беспомощны, но искренни, искренность подкупает и позволяет взглянуть на исследование С. Левицкой с иной стороны.

Судя по тому, что рассказывает автор, она случайно узнала о родстве с Дельвигом. Потом взялась “робко” изучать свое генеалогическое древо. И вдруг все сошлось — отыскались нужные документы, подтвердилось бабушкино предание. Автор с едва сдерживаемым восторгом делится с читателем радостью узнавания прошлого — преодоления неумолимого хода времени, возможности почувствовать собственную сопричастность жизни далеких своих предков. И, конечно, чувство гордости — вот, мол, каковы мои корни, каковы истоки, вот откуда и мои стихи, и мое писательство! За всем этим стоит не пустое бахвальство, а именно “дивно близкое нам чувство”: “Любовь к родному пепелищу, / Любовь к отеческим гробам”. Разыскания Светланы Левицкой в ее пересказе превращаются в увлекательное и важное дело, становятся почти миссией — во всяком случае, так к ним относится она сама.

Странно чувствует себя читатель на страницах этого исследования. Ожидаешь научной биографии поэта Дельвига — нет, вместо нее ряд набросков, заметок о его жизни, прогулка по слегка прочерченным линиям судьбы. О чем-то подробнее (например, об увлечении Софьей Пономаревой), о чем-то вскользь (особенно о самом творчестве поэта). Да, здесь мы не прочитаем ничего нового — в исследовании сама судьба Дельвига отходит на второй план. И после чтения этого раздела (самого большого в книге, но оставляющего читателя в недоумении и разочаровании) вырисовывается во всем величии замысел автора: определить нишу своих близких родственников и свое собственное место в генеалогическом древе Дельвигов-Левицких. Не просто указать это место (вот, такая-то ветвь в таком-то колене), но написать очерк жизни своей семьи. В этом видится известное культурное явление — автобиографическое письмо “частных лиц”, стремление человека (любого, совсем не обязательно известного) зафиксировать в письме ускользающие факты собственной жизни, “от тлена убежать”. Что касается работы Светланы Левицкой, то она с полной ответственностью включает в книгу документы собственной семьи — переписку родителей (удивительная смесь канцелярщины с самой задушевной теплотой), приказы военных штабов со всеми номерами, датами и т. п. Жизнь частного лица превращается в документ эпохи.

Но вернемся к барону Дельвигу. Как уже говорилось, ему в книге повезло не очень. Исследовать творчество Дельвига Светлана Левицкая и не собиралась — ее работа в архивах была связана только с изысканиями биографических фактов, а никак не литературных находок. В списке литературы, да и в самом тексте нет упоминаний известных исследователей жизни и творчества Дельвига (например, Розанова, Успенского, Верховского и др.). Автор старается шире показать признание Дельвига собратьями по перу (поэтому в книгу включено множество стихотворений, посвященных Дельвигу либо обращенных к нему).

Итак, “милый Дельвиг” в этой книге — повод к рассказу о себе. И что ж? Рассказ состоялся. Исследование выполнено тщательно, в книге приведены поколенная роспись рода, генеалогическое древо, даже описание герба баронов Дельвигов (изображение герба украшает обложку). Неслучайно в преамбуле сообщается, что книга будет интересна тем, кто занимается генеалогией. Это действительно так. Любые факты в книге подтверждаются документальными сносками, заставляющими уважать скрупулезность проделанной работы. Без сомнения, исследование представляет интерес и для профессиональных литературоведов, и для широкого круга читателей.

Светлана Левицкая склонна видеть в судьбе Дельвига некую мистическую основу, которая присуща и ее собственной жизни. Но по прочтении книги не остается ощущения “чудесного”, напротив, мир Дельвига оказывается малым звеном в длинной цепи поколений, ярким, но не обособленным, не разомкнутым. Род Дельвигов-Левицких продолжается, и автор — обладатель официального диплома Российского Дворянского Собрания, подтверждающего ее потомственное дворянство — завещает будущим поколениям “внести свою лепту в нашу родословную баронов Дельвигов-Левицких”...