Анна Кузнецова

Новые стены

Однажды в “Знамени” сменили стены. Старые на новые, серые на белые. Говорят, переезд по эмоциональному воздействию эквивалентен пожару — но, как бы там ни было, огонь залили, дым выгнали... То есть расставили мебель, расселись по рабочим местам и уставились в стены, сияющие снежной белизной. Идея открыть галерею пришла в голову сразу нескольким членам редакции, поэтому две экспозиции, которыми в день празднования новоселья открылась галерея, совпали по времени.

В кабинете главного редактора расположилась выставка Андрея Вознесенского. Вознесенский представлен здесь графикой и инсталляцией. Наложение стяжённых логосов на визуальный образ этого стяжения в его “видеомах” — жанровый эксперимент, синтез поэтического и изобразительного искусства. “Мать-тьма” (в левом нижнем углу работы приписан английский вариант названия, оставшийся от зарубежного проката, подтверждающий печальную истину о непереводимости поэзии: (“Mother-darkness”): чередующиеся охристые слоги “ма” и “ть” без пробелов расположены по окружности, вызывая эхо ассоциаций, доминирующая — солнечный круг, небо вокруг... Растяжка тона по шрифту не позволяет определить, где именно “тьма” переходит в “мать” и наоборот, хотя какой-то сегмент окружности — явно “тьма”, а какой-то — явно “мать”. Смысловое использование растяжки открыл художник-математик Морис Эшер; поэт-художник Андрей Вознесенский усложнил эксперимент перенесением его в план языка. Сосна-насос качает влагу из земли и свет из неба, слоги, опять без пробелов расположенные на вертикали ствола, пересекают поле зрения: внизу обрезаются рамой, вверху уходят в перспективу.

Кроме известных, широко экспонировавшихся прежде работ (“Памяти И. Баркова”, автопортрет “Свежие овощи”, “Сергей Есенин и Айседора Дункан” и др.), Вознесенский выставил нечто совершенно новое: графические листы, посвященные 11 сентября.

Большая коллекция живописных работ группы “Синтез”, выполненных в конце 80-х — первой половине 90-х годов и уже выставлявшихся в России, Европе и Америке, расположилась в других кабинетах редакции. Творческая группа “Синтез” (www.artsintez.by.ru; www.sintez-khvost.com) объединяет троих синтетически одаренных людей. Наталья Хвостёнкова (www.absolutearts.com/portfolios/s/sintez; http://tv.earthcam.com/channel.
php?id=89988), с начала 90-х живущая в Нью-Йорке, Николай Востриков (www.
absolutearts.com/portfolios/s/sintezart) и Сергей Подрез (www.absolutearts.com/portfolios/s/sergpodrez), построившие в Подмосковье “Синтез-центр”, за жизнью которого можно наблюдать в прямом эфире (http://tv.earthcam.com/channel.
php?id=246874), занимаются живописью, графикой, фотографией, снимают авторское кино, пишут рецензии, эссе, стихи, рассказы, некоторые из которых вошли в их книгу-альбом (SINTEZ: Biotropic art. — M.: Титул, 1994. — 263 с.). Если вспомнить, что все 90-е в России царил акционно-инсталляционный кураж и стремление российских теоретиков современного искусства вытеснить технику живописи “на задворки истории” и в салон, можно понять, почему бо’льшая часть активно работавших в 90-е мастеров выставлялась в Европе, а на слуху у российских посетителей галерей все больше скандальные акции представителей актуального искусства. Европейское турне “Синтеза” началось в 1989 с аукциона в Версале, где “Философы” Николая Вострикова были проданы за сумму, выражавшую верхнюю планку цен, а его же “Кристус” загадочно исчез.

Редакция продолжает свою жизнь в новом качестве выставочного зала открытием в июне выставки Нины Горлановой, приуроченным к выходу в “Знамени” ее “романа-монолога” “Нельзя. Можно. Нельзя”. Сюжеты ее картин сродни сюжетам всех художников-примитивистов: мир Божий в первозданной явленности сердцу. ““Человек человеку — ангел” — одна из первых моих картин. А потом появились цветы и фрукты, пейзажи (моя полянка), Ахматова, Белла Ахмадулина в гостях у Набокова в виде бабочки... Затем пришло время зверей и птиц. Кот-философ, гуси, петухи”. Это не интервью с Ниной Викторовной, а цитата из романа. Бабочки-боярышницы, петухи, живородящие рыбки, окрашенные в семь цветов спектра, у нее подвижны и радостны. Смешивать краски художница не любит, любит сочетать, как сочетает эти два вида творчества: живопись и писательство. От пишущей машинки ее то и дело “сносит” писать красками. “Правда, дети говорят, что ничего своего у меня нет. Что бы я ни написала, сразу слышу: “Мама, это под Ван Гога (Гогена, Пиросмани)””.

На выставках обычно под названием картин пишется, в какой они выполнены технике и на каком материале, но не пишется, каким инструментом, а жаль. Работы Нины Горлановой, исполненные пальцем, возможно, станут новым словом в технике масляной живописи.

Что объединило столь разных по манере художников в стенах редакции? Найти у них общую компоненту и сделать вывод о выставочной политике галереи нетрудно. Галерея, открытая в “Знамени”, экспонирует работы художников, наделенных писательским даром. И писателей, наделенных, соответственно, даром художественным.