В молодом поэтическом поколении, вошедшем сейчас в сознательный, относительно зрелый возраст, есть фигура, которая концентрирует в себе все, что принято теперь называть актуальным (не путать с прежним значением этого слова, ныне вышедшим из моды). Этот человек известен абсолютно всем, кто имеет отношение к поэтическому слову и к поэтическому, скажем так, процессу. Дмитрий Кузьмин.
Пятнадцать лет назад, еще до создания своего Вавилона , Митя Кузьмин высказал одну простую и конструктивную идею . Он провозгласил молодыми поэтами только поэтов до 20 лет. Дерзкая по тем временам была декларация. В последние годы советской империи высказывание вслух элементарных вещей часто приобретало вдруг эстетический смысл. Мало того, Дима по собственной инициативе проехал по городам России в поисках молодых поэтических талантов братьев по разуму, братьев по слуху. Он приезжал вольнослушателем на бесконечные провинциальные конкурсы, появлялся на рок-концертах и рок-фестивалях, где был шанс услышать что-нибудь дикорастущее искал, слушал, собирал. Надо отдать ему должное, он честно и внимательно изучил реальный творческий контекст, в котором начинало жить его поколение. Дима сам поэтически одаренный человек, но стать сугубо творческой единицей ему, как многим потомственным филологам, помешала образованность. Она не то чтобы мешает, она не позволяет замкнуться в творчестве, переводит человека в другое измерение, склоняет к изучению и анализу, формирует меломана от поэзии. Хорошее воспитание рано разрушает эгоцентризм неотъемлемое качество лирического героя.
Как бы там ни было, наш герой добровольно и сознательно избирает для себя другой путь. Если представить себе нечто среднее между культуртрегером и священнослужителем полузапретного культа, то это будет примерно то, что представлял собой Дмитрий Кузьмин к началу 90-х годов.
Примерно в это время мы снова встретились с ним в Пушкинских Горах на семинаре, собравшем инициаторов и редакторов новых литературных изданий, я издавала тогда первые номера Urbi . Дима блистал эрудицией и покорял академической изысканностью ведения диалога, уже тогда склоняясь к ныне привычному для него жанру литературного конферанса. Смотреть на него и слушать его было приятно. Кроме того... в литературной среде не так много красивых людей. Я всегда с некоторым удивлением замечала, что среди завсегдатаев ЦДЛ много интересных и породистых , породистых в том смысле, который относится скорее именно к собачьему экстерьеру в широком диапазоне, от декоративных пород до охотничьих. Впрочем, внешность людей способна разительно изменяться, отражая перипетии внутреннего пути.
Литобъединение Вавилон вскоре после своего образования стало естественным образом выходить из берегов . Под собственной маркой Арго-риск Дмитрий Кузьмин издает первые книги молодых (действительно юных) поэтов, одним из первых среди профессиональных литераторов начинает работать в Интернете, рецензирует невероятное количество рукописей, книг, выступлений, издает бюллетень Литературная жизнь Москвы . Королевич своего Вавилона , он мог позволить себе рисковать во всем, и он рисковал благо, высокий интеллект, если умело им пользоваться, сводит на нет практически все факторы риска. Безопасно рисковать можно, например, очень простым способом: сознательно ограничивая аудиторию. Процесс и его имитация, собственно говоря, очень похожи. И давно замечено, что правда отличается от лжи только тем, что не является ею.
Сейчас после посещения почти любого поэтического выступления в литературных клубах Москвы можно остановиться и задуматься. Людей, одаренных языковым слухом на таком уровне, не сотни и не тысячи, а сотни тысяч, если не больше. Я убедилась в этом, работая в качестве эксперта и члена жюри на многих конкурсах, да и просто на опыте преподавательской работы в вузе и в школах от сельской до частной, гуманитарно-художественной. Слух у нового поколения вообще лучше это заслуга поэтов-предшественников и всего русского культурного наследия, которое было и продолжает оставаться прежде всего вербальным, словесным. Но люди, способные написать несколько текстов на уровне ассонансного плетения и ассоциативного звукоизвлечения, это не поэты. Большинство из них просто интуитивно склонны к стихотерапии (самостихотерапии) и решают таким способом собственные сугубо личные проблемы.
За эти годы уважаемый коллега (возвращаясь к Дмитрию Кузьмину) успел, я думаю, заметить, что многие одаренные молодые люди (из числа самых одаренных) вскоре перестают писать. Никто из них не становится литературным явлением сколько-нибудь заметного масштаба и резонанса. Все они углублены в свое собственное бытование, не утруждая себя налаживанием и поддерживанием смыслов и связей (кроме виртуальных).
Поэтический Вавилон неудержимо разрастается, оправдывая свое рискованное название. Мы живем это Вавилон , поется в почти народной для этого поколения песне. Вавилон это состояние ума отмечено в ней же. Конечно, мы живем так уже тысячу лет, но разве не для того нам дается культурная память и духовный опыт, чтобы научиться отличать творческий планктон от высокоорганизованной материи?
Россию в последние пятнадцать лет сильно лихорадило: она пыталась прожить, быстренько прожевать и переварить сразу несколько эпох на уровне интеллекта, страдая при этом тяжелой задержкой экономического развития. На дворе победивший плюрализм. Звуковыми ассоциациями пренебречь нельзя, хотя все мы прекрасно понимаем, что означает это слово.
Почему-то модно стало считать, что в поэзии критериев нет. Сейчас это можно услышать даже в профессиональной среде.
В поэзии критерии есть. Они очень даже отчетливы. Поэзия высокоорганизованная материя языка, индивидуальный плюс коллективный код, плюс его история.
А если проще, то придется напомнить, что в число критериев входит круг читателей, значительно больший круга личных знакомых.
Критерий незнакомый читатель. Критерий стихи и строки, которые незнакомый читатель помнит наизусть и дарит друзьям. Критерий передачи, статьи, книги, которые пишет незнакомый журналист в другом городе. Критерий любовь, интуитивное доверие и тяготение к высокоорганизованной материи. Все это нельзя придумать и подменить. Поэтическую звезду, в отличие от эстрадной, подделать и раскрутить невозможно. Не светится значит, не светится: не звезда. И никакие актуальные приемы и навороты не помогут. Весь арсенал актуальных приемов , весь этот бесконечный литературный инфантилизм под терминологическим гипнозом зрелище, которое становится уже страшноватым.
Недавно я видела Диму на презентации очередной книги. Очаровательный литературный конферансье на этот раз выглядел очень усталым. И усталость эта не была сиюминутной. Мне подумалось: ему, человеку, в котором буквально воплощена и сконцентрирована подходящая к концу маленькая эпоха постсоветского интеллектуального самиздата и таких же литературных иллюзий, основателю и инспиратору собственного поэтического Вавилона , ему, должно быть, сейчас очень трудно. Что делать с вечным и бескрайним Вавилоном?
Видимо, Вавилон будет, ибо он был всегда. Но в чем же истинная роль тех, кто действительно много слышит, много знает и способен думать не только о себе?..
