Роберт Ибатуллин

Взгляд на русскую литературу 2183 года

Роберт Ибатуллин

(Союз писателей — софт-классеров, Усть-Пымда-дис)

Взгляд на русскую литературу

2183 года

Конец века. — Языковой вопрос. — Древнисты. — В. Простенко. “Нескитная жервоблудица”. — Новисты. — А. Кулаева. “Стихотворения, письма, материалы к биографии”. — Классеры. — П. Алашевский. “Морфомор”. — С. Щебалов. “Они сражались за Родину. Кластер 5-й, роман 4-й: В бой за Уфу”. — Книга года: Р. Гугневич. “История гибели России”.

Вот и завершился первый век новой эры, без преувеличения — переломнейший в нашей истории. Россия бесповоротно вступила в дис-эпоху, и, как бы мучителен ни был для 2083-генерации дис-реорг и как бы ни спорили о его итогах, уже теперь ясно, что ничто другое не обеспечило бы руслиту его столь блестящего расцвета. Именно реорг, безусловно, возродил русскую — и теперь уже единственную на Земле — литературу из тотал-НН середины прошлого века, и вряд ли ныне найдется читатель (пусть даже из ридеров какой-нибудь ультра-К-пасс “Конт-России”), способный представить руслит без Ольхонской, Рыбнера, Д.5.22, Вел. Кн. Всеволода Костромского, Фридриха Макаренко, “ЭЛ КС КС” и многих, многих других. У меня-то нет сомнений, что конец конт-эры, вопреки всем тогдашним ф-про и нынешним К-пасс стенаниям, не стал концом нашего народа и нашей страны… но, впрочем, не будем отклоняться от темы.

Итак, ситуация на этот момент следующая. Из всех акт-2183-дисов руслит продолжает существовать в семи — это, кроме нашей Усть-Пымды, Кострома (Великое княжество Костромское), Краснолимоновск, Анкоридж, СССР (Генсекство Иртышское), Дубасово и Телецентр ¹ . Во всех названных дисах выходят книги, журналы, литобзоры в газетах, радио-, ТВ- и ДД-проги, проходят встречи с читателями, семинары, чтения, конкурсы, существуют клубы, объединения, институты, премии, фонды поддержки, и, наконец, проходят интенсивные обсуждения литвопросов на правительственном уровне.

Одним словом, жизнь бьет ключом. Вопрос номер один — это, конечно, вопрос языковой. Все еще языковой. Битва класс-руса с нов-русом далеко еще не закончена, и исход ее — увы — в высшей степени трудно предсказать. Да, конечно, система всеобщего класс-класс-обучения сделала свое дело, и теперь уже только 3% дис-популяции (в основном люди старше 70 лет) совершенно не владеют класс-русом. Вообще, если уж разговор пошел о статистике, сошлюсь на результаты теста, проведенного по заказу ИДККР среди лиц со средним образованием. Тест был на понимание класс-авторов, прозаиков XX века, и показал, что большинству опрошенных (67—100%) понятны тексты таких авторов, как, например, Брежнев и Искандер; порядка половины (34—66%) понимают Булгакова, Стругацких, В. Сорокина и др.; и, наконец, в группе наименее понятных авторов — Сидорчук и Набоков (0—33%). По сравнению с аналогичным тестом двадцатилетней давности прогресс очевиден, и класс-рус, возрожденный подвижническим трудом дис-интеллигенции, все более уверенно теснит нов-рус в сфере разговорной речи простых людей; однако есть и оборотная сторона медали.

Ведь и в самом деле, нов-рус — это результат исторически закономерного упрощения класс-руса, а возвращение целого народа от простого языка к сложному (с длинными словами, дифференцированной морфологией, богатством лексики и т. д.) — вещь почти небывалая в истории. Неминуемо возникает серьезнейшая опасность искажающего воздействия нов-руса на класс-рус. И это воздействие уже налицо. Так, практически все опрошенные (95%) в письменной речи путаются в согласовании падежей, а в устной предпочитают пользоваться нов-конструкциями типа “Петров-семья” или “взад-машина”. Но порча языка — это еще полбеды. Хуже всего то, что высшее класс-образование — чего, естественно, никто не предвидел — возродило не только класс-рус, но и языковой разрыв между народом, с одной стороны, и интеллигенцией и властью — с другой. Правильная класс-речь теперь уже явно стала одним из маркеров социального статуса. При политической стабильности в дисах это не опасно, но атмосферу создает не слишком уютную. Кто же не знает, как косятся в иных местах на тех, для кого естественно говорить “семья Петровых” или “машина едет обратно”? А предвыборные речи? У левых давно уже стало хорошим тоном ломать свой язык перед избирателями, и долго ли продержатся на должной высоте правые — сказать трудно. Одним словом, языковая ситуация сейчас такая: нов-рус (теперь уже под личиной искаженного класс-руса) по всему фронту пошел в контрнаступление, и средств противостоять ему покамест нет. И я, честно говоря, не вижу, чтобы кто-нибудь из писателей вообще задумывался над этой новой проблемой.

Возьмем, к примеру, древнистов. Кому как не этим пуританам класс-языка бить тревогу? Но посмотрим повнимательнее, чему же предаются авторы данного направления.

Наиболее отчетливую древ-позицию занимает влиятельное анкориджское “Общество ревнителей изящной словесности” (ОРИС) с его ежемесячником “Князь Тараканов”. Я знаю, какие ассоциации сейчас возникают у неискушенного ридера. Да, именно оттуда, из этого самого ОРИСа — скандально известный майор Восходов, хулиган, который в день 100-летия дис-реорга публично осквернил памятник Ольге Слепых (“главной предательнице Великого Сопротивления!”)… Резонанс во всем дис-пространстве, конечно, был мощный (кто не помнит хотя бы двухнедельного дубасовского К-пасс-митинга в защиту майора!), а прискорбное финал-аут-вмешательство создало довольно угрожающий прецедент, так что одарил г-н Восходов анкориджских “Ревнителей” не самой лучшей славой (мы много писали об этом — см. “Шугуровку” №№ 4, 5 с.г.). Но разве можно по одному хулигану-ультристу судить о целом литнаправлении? Нео-сопр-настроения, конечно, есть в ОРИСе (а где, скажите, их нет?), но огулом обвинять “Ревнителей” — абсолютно несправедливо.

Вот, скажем, Валерьян Простенко, чей последний фиктив “Нескитная жервоблудица ”²   уже одним названием говорит за себя — если, конечно, кто-нибудь способен понять, что оно означает, а означает оно “аут-зет-Ж” (согласно приложенному глоссарию). Есть отчего прийти в праведный гнев какому-нибудь ультра-нео-сопру вроде майора Восходова! Впрочем, сюжет (история зет-связи между дис-М и аут-Ж) намеренно шаблонен; на первом плане, как всегда у этого автора — чисто языковые опыты. Простенко, самый последовательный и радикальный ОРИСовец, мужественно продолжает писать исключительно на современные темы и использовать исключительно словарь XI—XVII вв. Если уж неологизмы, то только сложенные из древ-элементов: скажем, дис у него — “скит”, аут, соответственно, “нe’скить”, К-пасс — “старинщизна”, и т.п. “—Велепрезорен бо и потылообразен еси! — рекше млад новосупротивщик нескитнику” (с. 2). Замечу, что г-н Простенко — депутат Дисдумы Анкориджа, а также его представитель в ИДККР, и как политик активно борется за признание языка, им изобретенного, единственно правильным и единственно допустимым… Однако борьба его безнадежна, и даже в родном ОРИСе этот ультра-ультра-древнист, в сущности, одинок. Одни его собратья (П. Глумяный, Н. Лапин) пишут древ-языком на исторические сюжеты, а другие (В. Восходов, Ш. Даянали) — на современные сюжеты слегка древнизированным, но все-таки нормативным класс-русом. Например, в “Сугробах” Даянали аут — “цивилизация”, а дис — “резервация”, что по смыслу куда удачнее простенковских “нескитей” и “скитов”. Ясно, что второе направление — это то же самое ультра-классерство (о классерах см. ниже), так что, надо думать, в недалеком будущем ОРИС ждет неминуемый раскол, а суд над майором Восходовым (по поводу которого Простенко продолжает глухо молчать) послужит для него, видимо, катализатором.

Противоположный литполюс продолжают храбро отстаивать новисты, сильно поредевшие после разгрома шпицбергенской школы. Нынешняя их столица — Краснолимоновск, организация — “Новер-клуб”, издание — журнал “[+]” (“Плюс в квадрате”), а признанный лидер — шпицбергенец Олег Додо. Краснолимоновск с его либер-макс-традициями — вообще самый благосклонный к новистам дис, а вернее, единственный благосклонный, так как вне его нов-рус запрещен в дис-печати и СМИ теперь уже повсеместно. Неудивительно, что влияние авторов “[+]” — чисто локальное, но от этого ничуть не менее интересны их отчаянные попытки во что бы то ни стало доказать дис-миру, и прежде всего самим себе, что нов-рус — язык никакой не упадочный, не бедный, не примитивный, что на нем вполне даже можно (если очень-очень постараться) и философствовать (“Ультра-ультра-тотал” З. Бендрикова), и психологизировать (“Игрек-пси & зет-пси” О. Додо), и исповедоваться (“Я-хвал” А. Мульштейна), и даже переводить на него Аввакума, Карамзина, Лескова и Ленина (Н. Зубарь). И что же — доказывают? Доказывают, и еще как ! Строго, остроумно, вдохновенно, талантливо — одним словом, так хорошо, как только могут люди, воспитанные на класс-русе! Ибо, конечно же, класс-рус — подлинный язык всех этих новистов, и стоит ли говорить, что слог О. Додо — такой же искусственный и вымученный, как слог какого-нибудь В. Простенко? Нов-рус — по сути-то своей — вовсе не предназначен ни для философии, ни для психологии, ни для исповедей, ни для переводов, ибо породила его эпоха, в которую не было ни того, ни другого, ни третьего, ни четвертого, а не было просто потому, что не существовало русской литературы.

Этот аргумент очевиден и уже далеко не нов. И потому вполне естественно, что новистам хотелось бы опровергнуть его, найдя себе “предтеч”, т.е. авторов, писавших в этот самый темный век перед дис-реоргом, писавших на нов-русе в период его становления. Наиболее активен в этом направлении близкий к новистам историк литературы барон К. Ламздорф, выпустивший в этом году собрание стихов новооткрытой им поэтессы Альвентины Кулаевой ³ . Работа, как всегда у Ламздорфа, выполнена на солиднейшем научном уровне и во многих отношениях весьма интересна, но — к сожалению для новистов — вскрытые материалы работают не на них. Альвентина Викторовна Кулаева (2027 — после 2080) всю свою одинокую жизнь проработала простой библиотекаршей в одном североуральском поселке и писала стихи, которые никому не показывала. В 2079 г. перипетии очередной гражданской войны вознесли ее до поста министра культуры одного из эфемерных либеральных правительств. Год спустя, при захвате Урала сопр-войсками “черного митрополита” СССРского и Ханты-Мансийского Иордания II, она была репрессирована и, очевидно, вскоре погибла в лагерях. Стихотворения, письма и другие тексты Кулаевой барон Ламздорф обнаружил в следственном деле, сохранившемся в централ-Э-архиве СССР. Итак, Арсен Жванько, митр. Иорданий II и вот теперь Альвентина Кулаева — уже три русских литератора 3-й четверти XXI века нам известны, и, честно говоря, третья ничем не оригинальнее первых двух. Тематика стихов почти исключительно лесбийская-игрек, техника — нечто среднее между Ниной Искренко и Олесей Коц, словарь — поздний класс-рус, избирательно дополненный парой десятков новизмов, ну а грамматика — поздний класс-рус чистейшей воды. Никита Зубарь (доклад на Седьмых Кибировских чтениях) уже пытается записать Кулаеву в пред-новистки, но, по-моему, все-таки принимает желаемое за действительное. Кулаева — не более чем провинциальная графоманка, эпигон стандартной Ж-поэтики начала XXI в., чье писательство лишь из-за крайней запоздалости пришлось на время нов-руса. Стихи Кулаевой не были и не могли быть услышаны в культуре ее времени, а значит, попросту не существовали в этой культуре, и лучшее свидетельство тому — письма самой Альвентины Викторовны, все без исключения на английском или евро-микс, полные сентенций типа “this out-of-the-way place where Dahl and Vasmer are still inquired” ⁴ … Темный век, стало быть, продолжает оставаться таким же темным и бессловесным; но, впрочем, барону Ламздорфу — наш благодарный низкий поклон.

Новизм как направление, видимо, скоро вообще перестанет существовать, и не только потому, что нов-рус как разговорный язык низов быстро исчезает под натиском искаженного класс-руса; ведь мы видели на примере древнистов, что вполне можно писать и на вовсе небывалом языке. Дело в другом. Ультра-классеров всех дисов давно уже возмущает терпимость краснолимоновцев к нов-рус-печати. “Дондеже будеши окормляти скитской народ новословным зелием?!” — обличал В. Простенко в Интер-дис-комиссии своего краснолимоновского коллегу проф. Х. Кокарева. На этом самом заседании ИДККР Анкоридж, Кострома и Дубасово жестко потребовали запрета на нов-рус; СССР и Усть-Пымда (в лице автора этой статьи) поддержали краснолимоновцев; Телецентр при голосовании воздержался, и благодаря ему попытка ультра-классеров на этот раз сорвалась ⁵ . Однако этот успех непрочен. Если на будущих президентских выборах в Телецентре победит (что весьма вероятно) Абулькасим Рошани, известный ультра-классер и личный враг Олега Додо, то новистам придет конец.

Новисты и древнисты — это инфралевый и ультраправый фланги литературы, точно так же, как либер-макс и нео-сопр — инфралевый и ультраправый фланги политики. Все эти движения больше бросаются в глаза, чем влияют. Основная работа, что и естественно для нашего спокойного времени, и здесь и там идет в русле центризма. В политике это К-дис, а в литературе — классерство. Классеров большинство, и именно их читает широкая публика, но дело даже не в этом. Думаю, что и новисты, и древнисты, даже самые талантливые из них, останутся в истории руслита скорее как филологи-экспериментаторы, чем как писатели — или, попросту говоря: останутся именно в истории руслита. Ну а в самом руслите останутся классеры. Не побоюсь оп-про: реальный шанс есть у одного из новых авторов этого года.

Дебютный эго-веритив СССРца Петра Алашевского под названием “Морфомор” ⁶ вызвал несколько скандальную реакцию благодаря своим нео-сопр-мотивам, хотя на фоне сияния славы майора Восходова звезда молодого автора и смотрелась довольно бледно. Беря книгу Алашевского в руки, я, понятно, не ожидал ничего отрадного. Если честно, то установка была взята на разгром. Но стоило открыть том, как меня постигло приятное разочарование.

Приведу одно характерное место.

Аут видит нас. Аут любит нас. Аут заботится о нас и о нашем здоровье.

Гипсовый монумент героям. Обшарпанный побитый черт знает какой гипсовый монумент сопр-героям. У нас в дисах вообще любят гипс. У нас в дисах вообще все всегда обшарпано облуплено помято косо ржаво и черт знает какое все. Зато в ауте все красиво в натуре и ультра-плюс-плюс, да-да. Долбаный сорнячный асфальт и кривокопытая площадь посередь проездов и ничейных складов. Окраина. НН. Тотал-НН. На глухой склад-стене инскрипт: GENSEC X. Y. Z. FUCK & SUCK — вообразим этакую ночь длинных дождевых фонарей и черных отроков с нео-сопр-значками, вплавленными в тусклые отблески вампирски-лондонски-туманных садо-мазо-макинтошей, и т.д. и т.п. Окраина.

Окраина. Тотал-НН. Аут любит нас. Гипсовый монумент сопр-героям, героям, павшим за свободу СССР (см. инскрипт снизу). Вот эта вот Ж-фигура — это аллегория, наверное, да? Валькирия-пассионария, да? Крылья у нее, однако, крылья. Два щемяще-трогательно дебильноклассических самофракийских крыла. И на кой ты, спрашивается, мини-зет, пала за свободу СССРа? В конце концов, все это было давным-давно и в далекой галактике, на разгромленных вокзалах и поездах, под ранеными знаменами, под портретами черного митрополита. Под громовую “Воробьиную ораторию”, в Ц-камуфляже, ты шла по проходу, свирепо расчищенному в толпе твоими чечен-бодигардами. Ты расстреливала мародеров. Твои колени лежали на плечах Иордания II и мяли плотные бока полевого командира Гурковера. Ты склонялась над 3Д-скрином, впиваясь ногтями в щуплые лопатки компьютерщиков, и твои светло-зеленые глаза ясно читали на 3Д-карте последние разведданные: “Финал. П…ц”. И это было именно так. Ну, а потом пришли либеры, морфировали тебя в гипс и присобачили эти крылья, —

— крылья, два дурацких нео-соц-классических мамаево-курганских крыла. Иногда — больше по ночам — ты приходишь сюда с друзьями и, вскарабкавшись на их гыгыкающие головы, пишешь на стене: GENSEC X. Y. Z. FUCK & SUCK — пишешь, чтобы после, днем, смотреть эту корявую скриптовину с постамента. Но на самом-то деле генсек — это я, девочка. Я, Петр Маргаритович Алашевский. Давай уедем с тобою поездом № 45 на Шпицберген. Ты сделаешь мне одновременно икс, игрек и зет (с. 57—58).

Неопрятная стилистика позднесоветского андеграунда и довольно мусорный нео-сопр-романтизм — это, конечно, все по молодости, да и сейчас уже видна самоирония Алашевского по поводу этих его увлечений. Но язык его — это действительно класс-рус, превосходный современный класс-рус, а центральная, эссент-тема веритива — пропасть между дисом и аутом — более чем серьезна. В дисах, по Алашевскому, нет будущего, все формы существования в них убоги и идиотски-бессмысленны; дисы — для тех, кто боится и не хочет жизни, для быдла, неудачников и книжных червей. Жить в них, обладая энергией и талантом, — тюрьма; однако и аут — это не свобода. Аут — здесь, в двух шагах, и путь туда открыт, но в его суперцивилизации больше не осталось ничего соизмеримого с человеком. Биокибернетическое вмешательство давно уже растворило природу — в технике, технику — в природе, а легко модифицируемое человеческое тело и сознание — и в том, и в другом. “Хочешь, вставлю тебе в грудь БА, в БА — КА, запущу прог и морфирую тебя в выдру ластоногую, или в Эйнштейна, или в Эйнштейна сверху и отбойный молоток снизу, или во всех сразу членов Политбюро ЦК Партии?..” — пугает лирический герой веритива одну из своих игрек-Ж (с. 139). Есть в человеке что-то, страстно желающее подлинной жизни, но в дисах жизни нет, а в ауте есть что-то совсем другое, чем жизнь, и желать этого другого немыслимо и невозможно. Что же остается? Писать пакости на стенах и тосковать по героическим сопр-временам. Все это далеко не ново, скажет кто-нибудь. Но все-таки дебют довольно приличен, и по-настоящему хороший писатель может вырасти со временем из Алашевского. А может — плохой политик.

Я не случайно процитировал именно данный фрагмент. Сопр-тематика — естественный переход к следующему герою нашего обзора, и проницательный ридер уже наверняка догадался, к кому. Да, да, да. Вы правы. Академик Светлан Владимирович Щебалов, патриарх, национальная гордость и красно солнышко словесности русской, осчастливил-таки нас, убогих, очередным томом грандиозной исторической эпопеи своей ⁷ . О литдеятельности вообще всей дубасовской школы можно сказать только одно: она успешно демонстрирует, что и в дис-эру, когда понятия столицы и провинции утратили всякий смысл, оказывается, можно оставаться безнадежным провинциалом. Признаюсь честно, если бы речь не шла об Уфе, родине моих предков, я не открыл бы книги: дело в том, что я уже обжигался на академике Щебалове. Напомню, что в рецензии на 8-й роман предыдущего кластера (см. “Шугуровку” № 5 за 2180 г.) я отметил, что по сравнению с 7-м романом значительно больше стало фраз без грубых ошибок и даже просто сравнительно неплохих фраз. Приведя кое-какие примеры, я выразил надежду, что 80-летний академик и дальше будет совершенствовать свой класс-рус. После этого Людмила Цзю (“Шпицбергенер Беобахтер”, № 26) опозорила меня на весь свет, печатно уличив в незнании классики: оказалось, что все приведенные мной грамотные фразы Щебалов попросту списал из трилогии Брежнева и мемуаров маршала Гречко… Ну что теперь сказать о “Бое за Уфу”? Пожалуй, лучше всего просто взять оттуда цитату. Вот интересная перекличка с “Морфомором” Алашевского:

— … Так полковник Елисеев он? — Зудов с гневом передвинул глаза в Марину. — Так это значит, что, — заговорил его более резкий голос, — когда либеры сделали около нас окружение под Белорецком и мы убивались, мы не могли принести помощь для бойцов Гурковера, поэтому который совсем затерял Златоуст и Сим, когда каждым утром и вечером притрагивалась смерть ко мне и до бойцов меня она тоже доходила, а ты… ты современно занималась иксом с полковником Елисеевым? (с. 8)

Комментарии излишни. Это значит, что, когда краснолимоновские новисты, будучи класс-язычными, убиваются в попытках писать на нов-русе и тем самым облагораживают нов-рус, дубасовский патриарх современно занимается прямо противоположным. Нам остается только передвинуть глаза куда-нибудь в другую сторону, но только не с гневом, а со стыдом за Академию Дубасово-диса ⁸.

И вот мы дошли до главного литсобытия 2183 года.

Как историк новейшей России усть-пымдовец Роман Гугневич известен уже много лет. Его монографии, поначалу довольно узкотематические (“План Маршалла для Красноярского края”, “Источники по Третьей гражданской войне в архивах CNN” и др.), со временем охватывали все более широкие хронопериоды и восходили к обобщениям все более высокого ранга (“Младолибералы: сравнительный анализ”, “К- и Р-волны в России XX в.”, “Исследования по истории русской реакционности”). И вот теперь, наконец, “История гибели России” — безусловный шедевр Гугневича, шедевр и научный, и литературный ⁹ . Пусть читатель не думает, что я бессовестно льщу соотечественнику. Печатный Приказ Вел. Кн. Костромского уже выдвинул “Историю...” на соискание Лукашенковской премии, а барон Ламздорф (“Вне контекста”, № 10), попрекнув Гугневича старомодными вкусами, К-пасс и пессимизмом, все-таки счел его “одним из немногих авторов дис-эры, достойных стоять в эссент-ряду русского самосознания”. Книга Гугневича — для тех, кто еще не знает — это сжатый, строгий, стройный, насыщенный информацией, но не перегруженный ею, доступный, но ни на йоту не упрощенный, прекрасный по языку курс новейшей истории России с 1917 года до наших дней. Особенно велик его вклад в прояснение смутных событий XXI в. и в совсем еще не разработанную историю дисов. Книги такого уровня — говорю это с полным знанием дела — в нашей литературе действительно еще не было.

Теоретические взгляды Гугневича плотно сконцентрированы в предисловии. Это предисловие я, не смущаясь объемом, приведу почти целиком (с незначительными изъятиями) и на нем закончу свой обзор современной русской литературы.

В течение тысяч лет, вплоть до Нового времени, человечество жило в циклическом ритме, и история его была историей рождений, подъемов, расцветов, упадков, гибелей и забвений всевозможных народов, государств, экономик, культур и наук. В сфере человеческих представлений о времени эта циклика проявлялась в вере в деградацию мира и его регулярное обновление, а в хозяйственной деятельности — в отношении к прибыли как к чему-то, что должно быть истрачено. Все это происходило на фоне крайне медленного и почти незаметного на малых и средних хронодистанциях линейного развития. Но вот в середине II тыс. н.э. в Западной Европе произошла уникальная историческая мутация: линейная динамика стала доминировать над циклической и со временем совершенно ее подавила. В сфере хозяйства это выразилось в распространившемся отношении к прибыли как к чему-то, что должно служить средством для приобретения новой прибыли, а в сфере представлений о времени — в вере в неуклонное прогрессивное развитие мира.

Для Европы это развитие, и чем дальше, тем более стремительное, было реальностью и вскоре сделало западную цивилизацию самой могущественной на Земле. Всем прочим цивилизациям нормального циклического ритма оставалось либо погибнуть под натиском Запада, либо срочно и коренным образом трансформировать свою структуру. Многие погибли сразу; что касается остальных, то история предлагала два варианта трансформации, умеренный и радикальный (софт-тран и тотал-тран). Тотал-тран означал полную интеграцию с Западом. Софт-тран, а начинали обычно с него, предполагал заимствование западных технических средств (в самом широком смысле этого слова) при относительном сохранении цивилизационной идентичности, и проводился он, как правило, именно для того, чтобы получить возможность противостоять Западу в военно-политическом отношении. Поначалу это имело успех, но довольно скоро (вторая половина XX в.) софт-тран-системы, хотя и развивавшиеся, но сохранявшие в какой-то мере свою традиционность, а значит, и циклический импульс, во всех отношениях устарели и потеряли возможность конкурировать с Западом, который, несмотря на все его зигзаги (связанные с сопротивлением собственных остаточных традиционных структур), продолжал двигаться линейно. Одна за другой софт-тран-цивилизации упирались в тупик, выход из которого, если был, то был один — тотал-тран, то есть полная перестройка всей цивилизационной системы по западному типу. Это означало упразднение данной цивилизации как своеобразной структуры и вливание всех ее людских, экономических и культурных ресурсов в единый глобальный “плавильный котел” западной (и теперь уже всемирной) цивилизации, в “открытое общество” и “новый мировой порядок”, если использовать язык конца XX в. В течение XX—XXI в. этот процесс — крайне болезненный, так как совершалась крутая ломка не только старых экономик и традиционных культур, но и психофизических параметров жизнедеятельности каждого отдельного человека — был полностью завершен. К 2100 г. мир стал вполне трансформированным, внутренне открытым и подчиненным линейной динамике.

России, как и прочим традиционным цивилизациям, тоже пришлось пасть перед этим новым миром. При всем ее своеобразии и при всей культурной близости с Западом, история нашей страны, в общем, вполне укладывается в общую формулу. Корни русской и западной традиций когда-то были близки, но Новое время провело между ними отчетливую границу. Мутировавший Запад пошел линейным путем, Россия же продолжала оставаться во власти традиционной циклической ритмики и лишь вынужденно, для самосохранения, занималась (пока это было возможно) софт-траном. Циклизм этот проявлялся многообразно, но наиболее важным для понимания русской истории я считаю чередование в ней периодов реформаторства и консервации, или, по моей терминологии — Р-волн и К-волн. На Р-волнах русская элита была настроена прозападно, прогрессивно, антитрадиционно и космополитически, на К-волнах — антизападно, консервативно, традиционалистски и националистически. К-волны длились обычно по 30—40 лет, Р-волны — по 10—15 (кроме смутных эпох, когда они были неразличимы), и наложение этой циклической динамики на линейную динамику русского софт- и затем тотал-трана как раз и определило ритм, темп и конкретные события процесса гибели цивилизации наших недавних предков. (…)

С XVII по XIX в. Россия развивалась в софт-тране. До поры до времени — пока сам Запад не расправился с остатками собственной традиционности и цикличности — с ним еще можно было как-то тягаться. Но с наступлением XX в., когда восточные цивилизации еще только принимались за свой софт-тран, здесь все более явно обнаруживалось, что этот вариант трансформации достиг предела своих возможностей. Организация первого СССР, дело рук великого Сталина, была последней в России отчаянной попыткой радикального, но все-таки не тотал-, а софт-трана. После хрущевской Р-волны стало ясно, что ни догнать, ни перегнать Запад, оставаясь на тупиковом софт-пути, уже невозможно, а после горбачевской — что речь идет уже не о соревновании с Западом, а о выживании в мире, где правит Запад. Софт-тран был окончательно похоронен; выбор стоял просто — либо тотал-тран сейчас, либо медленная смерть и тотал-тран после смерти; но непрекращающаяся циклическая смена К- и Р-волн делала невозможным последовательный курс в первом из этих двух направлений.

И со временем эта циклика становилась все более разрушительной. В XIX в. волны сменяли одна другую сравнительно плавно, в XX в. приняли характер судорожных биений, а в XXI разнесли Россию вдребезги. Уже при Ельцине, на подъеме очередной К-волны, выявился опасный разрыв между слабеющим и беднеющим государством и растущими в нем имперскими и антизападными настроениями. На Р-волне 2-й четверти XXI в. напряжение спало, но на этом фоне снова, как при Горбачеве, ослабли — теперь уже непоправимо — и внешнеполитические позиции страны, а намеченный тотал-тран опять, в который раз, не успели или не сумели довести до конца тогдашние младолиберальные правительства. Накрывшая Россию в середине века новая К-волна вновь мощно подняла антизападные настроения в стране, покрывшейся при младолибералах сетью натовских баз, но все еще слабо интегрированной в мировое хозяйство и сохранившей множество элементов традиционной ментальности  — и эта волна оказалась окончательно катастрофичной. Всякая идеология, ориентированная на софт-тран, давно стала невозможной, и консерваторы новой формации выступали уже не за особый путь развития, но против развития как такового; борьба их стала исторически безнадежной и оттого крайне ожесточенной, но К-волна работала на них, и к 2055 г. — к началу гражданских войн — они выросли в достаточно серьезную, решительно настроенную, полностью осознающую свою обреченность силу. Осенью 2055 г. вооруженные силы отказались подавлять очередные беспорядки, направленные против прозападного руководства; с этого-то момента и началось Великое Сопротивление, или, как говорили на тогдашнем жаргоне, Сопр.

В сопр-идеологии шло в ход все, вся русская и мировая анти-тран-мысль подверглась тотальной мобилизации. Агонизирующая циклическая хроноструктура, яростно сопротивляясь попыткам распрямить ее в линейную, в последний раз потребовала для себя антизападной русской национальной идеи, и от того, что было рождено в этот раз, с ужасом отвернулись бы славянофилы и почвенники, монархисты и сталинисты, евразийцы и национал-большевики, отпрянули бы все мыслители, от Филофея и Аввакума до Дугина и Малоярославского. (…) Движение было в основном добровольческим, но значительная часть силовых структур, многие региональные администрации и влиятельные силы в центре поддерживали его; а кроме того, остатки сопротивленческих сил других, уже разгромленных традиционных цивилизаций, забыв взаимную ненависть, с оружием в руках становились под знамена русского сопра. В последний раз на Земле циклическое время давало битву линейному, и двадцатилетняя эта битва была свирепа, отчаянна, неимоверно страшна и в чем-то трагически прекрасна. “Господь избрал Россию орудием против царства сатаны”, как справедливо заметил один из вождей движения. Перипетии гражданских войн я изложу в надлежащем месте, здесь же достаточно сказать, что ничто так не способствовало победе аута (так сопры с некоторого времени называли своих врагов), как очередная, вторая за XXI век Р-волна, пришедшая около 2070 г.

Большинство населения России давно уже было против сопров и за скорейшую интеграцию с тем самым “царством сатаны”, т.е. с остальным миром (с “нормал-миром”, как тогда говорили). Р-волна конца века позволила Западу и его союзникам из младолиберальных правительств провести, наконец-таки, решительный и всесторонний тотал-тран. (…) Чем больше все уставали от нескончаемой смуты, тем более одиозным становилось слово “Россия” и все его коннотации. Чем дальше, тем больше люди стремились быть не русскими, а нормальными, или скорее даже перестать быть русскими, чтобы стать нормальными. Еще на горбачевской Р-волне для всех было очевидно, что корни отсталости страны — в ее традиционных культурных комплексах; на первой Р-волне XXI в. среди столичной элиты стало хорошим тоном не знать русского языка; на второй Р-волне, уже периода смуты, эта авторусофобия стала массовой и по последствиям необратимой. Военный успех был только вопросом времени. В 2082 г. в Башкирии войска западников наголову разгромили последнюю из великих сопр-армий во главе с “черным митрополитом” Иорданием; к 2100 г. нигде не осталось уже и мелких партизанско-бандитских отрядов. Сопротивление кончилось, и слово “Россия” — слово, которое лишь для сопров еще значило что-то — теперь окончательно вышло из употребления.

Огромная территория на северо-востоке Евразии (“Полоса”, как стали говорить телеведущие еще в начале XXI в.) с населением, которое, даже если еще и употребляло нов-рус, то относилось к прежней истории и традиции этой территории с презрительным равнодушием, принадлежала теперь единому политическому, экономическому и культурному пространству стремительно развивающейся глобальной цивилизации. Принадлежала, коротко говоря, ауту. Сбылась многовековая мечта либералов, и эта страна стала-таки наконец нормальной страной — хотя и можно заметить, что биотехнологическое вмешательство в человеческую природу достигло тогда уже такого масштаба, что, столкнись с его проявлениями старые либералы-гуманисты XIX—XX вв., вряд ли “нормальность” конца XXI в. вызвала бы в них что-либо кроме чисто животной инстинктивной реакции отвращения и страха. Впрочем, не будем вдаваться в брюзжание; я не касаюсь истории аута после 2100 г.

Мы склонны, что вполне естественно, преувеличивать общеисторическое значение дис-реорга. На последнем этапе гражданских войн он сыграл, конечно, свою роль в разобщении остатков сопр-войск, но все же, с точки зрения аута, это было не более чем эпизодом в финале грандиозной драмы глобального тотал-трана. В 2083 г., сразу вслед за разгромом Третьего СССР и гибелью Иордания, независимая от него командирша крупной дальневосточной группировки Ольга Слепых согласилась сложить оружие и даже самой сдаться аут-властям при условии, что ее людям будет разрешено основать автономное поселение и жить там мирно, замкнутой общиной и по своим порядкам. Историки много спорят о добровольности такого самоотверженного поступка Слепых, но, как бы то ни было, аут-власти приняли все условия, и место для резервации было выделено на Аляске, близ Анкориджа, где потомки первых поселенцев и живут до сих пор. Решение оказалось в высшей степени удачным. Сопры, которые тоже до смерти устали от войны, но при этом не могли и не хотели интегрироваться в аут-общество, охотно складывали оружие и переселялись в отведенные им места. Дисы (как их стали называть, от слова “дискретный”) в основном располагались на северных окраинах бывшей России. Дис-реорг был полностью завершен к 2092 г.

В настоящее время существует восемь крупных дисов и десятка два мелких. Общее население — около 150 тыс. Аут деликатно присматривает за соблюдением ДХАМР и снабжает дисы электроэнергией и некоторыми другими ресурсами, но во всем остальном они вполне автономны. Уровень цивилизации примерно соответствует русской провинции 1-й половины X XI века. Устройство демократическое; конституционные формы в одних дисах наследуют постсоветским образованиям, в других пытаются подражать более древним. Существует мелкая промышленность и сельское хозяйство, главным образом, чтобы чем-то занять людей, поскольку ауту ничего не стоило бы всех всем обеспечить задаром. Основное занятие высших кругов — игра в политику и, как я слышал, еще нечто вроде литературы. (…)

В дис-России, в отличие от погибшей конт-России, более нет нужды убеждать себя в уникальности русского образа жизни, ибо эта уникальность более чем налицо. Ни одна из цивилизаций прошлых эпох не отличалась от других цивилизаций настолько, насколько отличается дис от аута. И эта пропасть все расширяется, аут уходит от нас все дальше вперед, и все быстрее. Отрывочные слухи о достигнутом там уровне технического воздействия на мир и саму природу человека давно уже не вызывают ничего кроме ужаса у дис-обывателя; всеми этими словечками — “найл, морф, БА, КА” и другими — у нас теперь едва ли не пугают детей , а денайл стал главнейшей отраслью нашей промышленности. Трудно сказать, насколько эти страхи обоснованны, но достаточно просто поглядеть в ночное небо или пообщаться с кем-нибудь из аут-инспекторов и туристов (чего стараются избегать даже либеры, любящие поговорить по ТВ, что ауты, мол, тоже в какой-то степени люди и наши братья). Да — просто поговорить с кем-нибудь из этих людей, вроде бы и нормальных, и похожих на нас, и думающих по-нашему, не считая того, что эта похожесть — всего лишь результат временно запрограммированной (чтобы не шокировать нас, аборигенов) переформировки сознания и тела! Аут воистину вобрал в себя будущее — но будущее, конечно, не наше, ибо у дисов будущего нет: впереди в лучшем случае консервация, потому что говорить о развитии, имея под боком аут, даже не смешно, а ассимиляция аутом все более невозможна. Прошлое, великое наше и страшное прошлое, — вот то последнее и единственное, что у нас есть. Когда лет тридцать назад я понял это, понял я и то, что когда-нибудь напишу эту книгу, которую ныне и предлагаю благосклонному вниманию глубокоуважаемых читателей.

Р. Гугневич,
Усть-Пымда-дис,
5 октября 2182 г. (99 г. дис-эры).

Приложение для тех, кто ничего не понял

ГЛОССАРИЙ

АУТ (англ. “out”, вне) — территория вне дисов; люди, живущие на ней; вся их цивилизация.

БА (аут-термин) — процессор, встроенный в организм каждого аута и контролирующий содержащиеся в нем найлы (см. НАЙЛ). Имеет разъемы для подключения к различным внешним устройствам, напр., информационным сетям, и для ввода КА, что позволяет осуществлять морф.

ВЕРИТИВ — лит. произведение на невымышленный сюжет. ЭГО-ВЕРИТИВ — веритив о себе.

ДЕНАЙЛ — см. НАЙЛ.

ДИС (от “дискретный”; им. в виду дискретное расселение) — резервация для русских в XXII в. ДИС-РЕОРГ (от “реорганизация”) — перемещение русских умеренных сопротивленцев (см. СОПР) в дисы в конце XXI века. ДИС-ЭРА — отсчитывается с 2083 г. АКТ-ДИСЫ (от “актуальный”) — дисы, существующие в данный момент.

ДРЕВ — от “древний”. ДРЕВНИСТ — автор, избегающий в своем языке новизмов (см. НОВ-РУС), в том числе и обозначающих современные реалии. УЛЬТРА-ДРЕВНИСТ — автор, пишущий на древнерусском (до XVIII в.).

ДХАМР (DHAMR — Declaration of Human, Animal and Machine Rights) — расширенная редакция “Декларации прав человека”, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 2048 г.

Ж — женщина, женский.

ИДККР — Интер-дис-комиссия по класс-русу.

К — сокр. от “консервативный”. К-ВОЛНЫ — периоды консервации в русской истории. К-ПАСС (от “пассеизм”) — ретроградный консерватизм, ориентированный на конт-прошлое. Его разновидность — нео-сопр (см. СОПР). К-ДИС — консерватизм другого типа, ориентированный на сохранение современного положения в дисах.

КА (аут-термин, от “карта”) — информационное устройство, носитель программы морфа. Для осуществления морфа вводится в БА.

КЛАСС-РУС (“классический русский”) — русский язык до превращения в нов-рус, примерно с XVIII до 1-й половины XXI в. КЛАССЕР — автор, пишущий на класс-русе в эпоху нов-руса. В отличие от древнистов (см. ДРЕВ), классеры в некоторой степени допускают в свои произведения и нов-рус; пример — сам этот текст. КЛАСС-КЛАСС — среднее учебное заведение с преподаванием на класс-русе.

КОНТ-ЭРА (от англ. “continual”, сплошной) — до 2083 г. (ср. ДИС-ЭРА). Эпоха существования России как государства и русских как народа, занимающего определенную территорию.

ЛИБЕР — либерал; противник сопра. ЛИБЕР-МАКС — политическое движение за максимальную открытость дисов по отношению к ауту.

М — мужчина, мужской.

МОРФ (аут-термин) — целенаправленное изменение структуры живых организмов, в т.ч. человеческого, путем запрограммированного воздействия через рассеянные в его клетках найлы. Технически осуществляется через КА и БА. М-МОРФ (ментальный) — морф синоптических связей мозга с целью модификации сознания (напр., обучения, переделки памяти, характера и т.д.). МОРФИРОВАТЬ (класс-русизм) — принудительно подвергнуть кого-либо морфу.

НАЙЛ (аут-термин, от “на-эл” — наноэлемент) — логический элемент молекулярных размеров. Ими насыщена в ауте практически вся органика, включая человеческие тела, что позволяет (путем управляемого ввода генетической и другой информации) обеспечивать их бессмертие и регенерацию при повреждениях, а также программировать форму и внутреннюю структуру (см. МОРФ). ДЕНАЙЛ — производимая в дисах промышленная очистка от найлов поставляемого аутом топлива, продовольствия и прочих материалов.

НОВ-РУС — язык, происходящий от русского, на котором говорили на территории бывшей России в конце XXI в., а в дисах и позже. По сравнению с русским (класс-русом) грамматика значительно упрощена, слова, как правило, усечены до корней, до первых слогов или даже до первых букв, окончания отмерли. НОВИЗМ — языковая особенность, свойственная нов-русу. НОВИСТ — автор, пишущий на нов-русе.

ОП-ПРО — оптимистический прогноз.

Р — сокр. от “реформа”. Р-ВОЛНЫ — периоды реформаторства в русской истории.

РИДЕР (англ. “reader”) — постоянный читатель, поклонник (автора), подписчик (журнала).

СОПР — Сопротивление, вооруженная борьба русских консерваторов против либеральных реформ, поддержанных Западом, во 2-й половине XXI в.; участник Сопротивления; идеология Сопротивления. НЕО-СОПР — продолжение сопра в дис-эру, как правило, мирным путем и внутри самих дисов, разновидность К-пасс (см. К); враждебное отношение к ауту в дисах; человек, участвующий в такой борьбе или разделяющий такое отношение.

СОФТ — умеренный, не радикальный (приверженец какой-либо идеи и пр.). СОФТ-ТРАН — в истории незападных цивилизаций, в т.ч. России, неполная модернизация: заимствование западных техник при относительном сохранении своей цивилизационной идентичности.

ТОТАЛ-НН — нечто абсолютно несуществующее.

ТОТАЛ-ТРАН — в истории незападных цивилизаций, в т.ч. России, тотальная модернизация с полной перестройкой всех структур по западному образцу; завершился на всей Земле к концу XXI в.

ФИКТИВ — литературное произведение на вымышленный сюжет.

Ф-ПРО — от “фатальный прогноз”, предсказание или ожидание всяческих бед в будущем; человек, делающий такие предсказания или подверженный таким ожиданиям.

¹ На Шпицбергене, как известно, с прошлого года литература запрещена. О множестве мелких сектантских дисов нам ничего не известно.

² Анкоридж-дис, библиотека журнала “Князь Тараканов”.

³ Стихотворения, письма, материалы к биографии. Краснолимоновск-дис, издательство “Печать Вырождения”.

⁴ Эта глухомань, где до сих пор спрашивают словари Даля и Фасмера (англ.).

⁵ Шпицберген к этому времени уже отозвал своего представителя из Комиссии.

⁶ СССР-дис, Политиздат.

⁷ Они сражались за Родину. Кластер пятый, роман четвертый: В бой за Уфу. Дубасово-дис, изд-во “Конт-Россия”.

⁸ Нечего и говорить о бесчисленных факт-ошибках. Так, река Шугуровка несудоходна (с. 7), третьей степени ордена Исламской революции никогда не существовало (с. 8), мой прадед Салават Ибатуллин был не камер-юнкером, а камергером Александра Пятого (с. 14), и т. д.

⁹ Усть-Пымда-дис, изд-во АН УПД.