НАБЛЮДАТЕЛЬ

конференция

Как отзывается слово Юрия Трифонова

Юрий Трифонов — творческий путь и место в истории русской литературы. Томский государственный университет. 26–27 сентября 2025 года.

Несмотря на то что произведения Юрия Трифонова давно не переиздаются и редко экранизируются, в юбилейный год целый ряд критиков опубликовали материалы в журналах и социальных сетях, были организованы конкурс эссе, выставки и открытые лекции. А в Томском государственном университете в конце сентября прошла научная конференция, посвященная столетнему юбилею писателя.

Юбилейная конференция — это повод и возможность подробно поговорить о творчестве Трифонова в новой социально-культурной ситуации и на новом этапе развития литературоведческой науки. Ольга Романовна Трифонова-Мирошниченко в обращении к участникам отметила, что конференция доказывает: творчество писателя и сегодня востребовано и необходимо.

Конференция проходила по двум векторам: первый — вглубь, направленный на подробное прочтение произведений писателя как уникального художественного феномена, а второй — на расширение, рассмотрение творчества Трифонова в контексте русской литературы и шире — культуры. Выступали как трифоноведы (были авторы первых и принципиально важных работ о Трифонове), так и исследователи, для которых обращение к писателю стало новым опытом.

Вячеслав Суханов (Томск, доктор филологических наук) говорил о художественной феноменологии Трифонова. Сам писатель называл своей целью изображать «феномен жизни». Его персонажи представляются в конкретных феноменах: любовь, нетерпение, жизнь и смерть. Экзистенциально-феноменологический подход помогает увидеть «черный ящик» его героев, судить о которых можно только по проявлениям в мире. Нужно видеть целое жизни героя во всем многообразии его внутренних интенций и связей с миром. Наталья Иванова (Москва, доктор филологических наук) говорила о единстве историко-литературного повествования Трифонова. Осмысление истории в аспекте вечности и конкретности человеческого присутствия пронизывает произведения писателя от рассказов туркменского цикла до своеобразного эпилога трифоновского творчества — книги «Опрокинутый дом». История в прозе Трифонова изображается в человеческом измерении: судьбы людей — часть непрерывной живой нити истории. Один из примеров «сопряжения-сопоставления» времен — рассказ «Недолгое пребывание в камере пыток».

Ряд докладов был обращен к тому, как в прозе Трифонова воплощаются феномены существования. Николай Хомук (Томск, кандидат филологических наук) рассмотрел карнавальный дискурс в романе «Время и место», связанный с образом Маркуши. Игровое, смеховое начало представляет иные формы единства человека с миром, затеняет ужас перед тотальной силой исчезновения и выводит к экзистенциальной концепции романа. Вера Баль (Томск, кандидат филологических наук) обратила внимание на значимость такой психоэмоциональной детали, как слезы героинь повестей Трифонова. Слезы унижения и горя, сходные слезные сцены на излете или после любовных отношений — выступают проверкой подлинности существования.

Зоя Санджи-Гаряева (Саратов, кандидат филологических наук) говорила об организации времени в романе «Старик». Трифонов передает нелинейность времени, явленного в сознании героев, через композицию, сложную повествовательную структуру и элементы потока сознания. На принципы организации повествования в прозе Трифонова обратила внимание и Ксения Сундукова (Самара, кандидат филологических наук). Поэтику памяти в повестях и романах Трифонова рассматривали Анастасия Кухтенкова (Новосибирск, кандидат филологических наук) и Полина Скидан (Томск, аспирант). О том, как сфера быта и повседневных отношений определяет идентичность персонажей Трифонова, говорила Елена Антошина (Томск, кандидат филологических наук).

Многие участники говорили о важности исследования исторического сознания Трифонова. Татьяна Рыбальченко (Томск, кандидат филологических наук) охарактеризовала концепцию истории в его прозе как экзистенциалистскую. История нетелеологична, нелинейна, потому что она, по Трифонову, — продукт межличностных отношений, а истоки противоречивого развития общества — в биологической природе человека (равно в эгоизме и альтруизме способа существования), в разнонаправленности внутренних интенций личности. Отсутствие цели в историческом движении определяется и онтологическим законом «исчезновения», беспощадной силой времени, но в возможностях человека — выбрать осознанное сопротивление абсурду бытия в этическом усилии. Трагизм трифоновской концепции истории интерпретировала Екатерина Новосёлова (Москва, кандидат филологических наук) в докладе о трансформации образа революции в повести «Отблеск костра» и в романе «Исчезновение». Незавершенный роман свидетельствует о разрушительности утопического стремления «переделать» историю, которое неизбежно связано с беспощадностью к живой жизни. О новой структуре исторического романа в «Нетерпении» Трифонова говорила Нэлля Щедрина (Москва, доктор филологических наук), о посттрифоновской исторической прозе — Татьяна Маркова (Челябинск, доктор филологических наук).

Юлия Говорухина (Калининград, доктор филологических наук) обратила внимание на читательский опыт Трифонова. Многочисленные отзывы на чужие тексты и комментарии к оценке своих произведений помогают выявить эстетические ориентиры писателя и сконструировать трифоновский образ «идеального читателя». Трифонов ценит в читателе умение узнавать себя в другом и другого в себе, а его ключевое требование — доходить до авторской концепции, не укладывая произведение в «прокрустово ложе» какой-то одной идеи.

Читательский опыт Трифонова, воплощенный в его художественных произведениях, осмыслялся в докладах второго дня конференции, посвященного месту писателя в русской литературе.

Андрей Шаравин (Брянск, доктор филологических наук) показал, как «чехов­ский код» пронизывает динамику пространственных образов в повести «Обмен». В постепенной трансформации Павлинова — и чеховский вишневый сад, и вырубка деревьев из «Трех сестер». Литературная генеалогия ландшафтных образов повести может протягиваться к Шмелёву, Бунину и Горькому. О влиянии чеховской поэтики на прозу Трифонова говорила и Татьяна Казарина (Самара, доктор филологиче­ских наук), соотнося гносеологические и эстетические принципы писателей, их фокусировку на «конкретного человека». Открытие сложности внутренней жизни человека, отказ от позиции «судьи» — ключевые уроки, усвоенные Трифоновым у Чехова. О многоуровневом присутствии Достоевского в романе «Нетерпение» говорил Алексей Казаков (Томск, доктор филологических наук). Контекст теоретико-методологических концепций второй половины XX века (Ролан Барт, Жак Деррида) позволил под другим углом зрения посмотреть на творческий диалог Трифонова с предшественником, показать новые функции обращения к Достоевскому как автору художественного мира и идеологической системы. Иван Волков (Томск, доктор филологических наук) и Павел Гендрин (Томск, аспирант) обратили внимание на связи и различия в изображении отдельных ситуаций существования человека в произведениях Ю. Трифонова, И. Тургенева, Л. Толстого. Александр Горбенко (Красноярск, кандидат филологических наук) говорил о возможном влиянии поэзии Ходасевича на поэтику Трифонова.

Отдельным сюжетом конференции стало сопоставление творчества Трифонова с литературой эмиграции и литературой об эмиграции. Иван Назаренко (Томск, кандидат филологических наук) сопоставил трактовку конформизма в «Доме на набережной» Юрия Трифонова и «Сентиментальной повести» Леонида Ржевского. Ряд типологических параллелей: институтская среда в годы сталинских репрессий; тип героя-конформиста; влияние женщины на героя в момент выбора — открывают разницу понимания писателями ситуации экзистенциального выбора. Образ художника-эмигранта в книге Трифонова «Опрокинутый дом» («Посещение Марка Шагала», «Смерть в Сицилии») рассматривался в сопоставлении с прозой Анатолия Штейгера (Степан Давыдов —Томск, аспирант) и повестью Леонида Леонова «Evgenia Ivanovna» (Зинаида Чубракова —Томск, кандидат филологических наук). Ранее не обнародованный биографический материал, связанный с эмигрировавшим двоюродным братом Юрия Трифонова, представила Александра Кириенко (Екатеринбург, преподаватель).

Финальный блок конференции был посвящен рецепции творчества Юрия Трифонова в русской культуре второй половины XX — начала XXI века. Это и творче­ское следование-отталкивание В. Маканина, о котором говорила Алина Гринкевич (Томск, кандидат филологических наук), и воплощение прозы Трифонова в кинематографе: Евгений Третьяков (Томск, кандидат филологических наук)— отрансформации авторской концепции повести «Долгое прощание» в одноименном фильме Сергея Урсуляка. Александр Бочкарёв (Далянь, КНР, преподаватель) опровергал мнение, что прозу Трифонова нельзя назвать кинематографичной. Позднесовет­ская экранизация трифоновских рассказов доказывает их «киногеничность»: драматургическую точность и лаконичность фразы. Олег Ухин (Томск, студент) говорил о том, как сегодня издатели, критики и популяризаторы формируют посмертную литературную репутацию Юрия Трифонова.

Докладчики обращались почти ко всем произведениям писателя, хотя больше внимания уделялось прозе «зрелого» Трифонова, повестям и романам. Рассмотрены многие аспекты поэтики и эстетики писателя и еще больше — намечено на перспективу. Стоит выделить стремление рассматривать творчество Трифонова в контексте русской литературы разных периодов и эстетических систем (от Александра Пушкина до Владислава Ходасевича) и исследовать интертекстуальное поле в его произведениях. Диалог писателя с предшественниками — пример содержательного взаимодействия с традицией.

Одна из новых тенденций — концентрация на метафизическом уровне реальности в прозе Трифонова. Докладчики говорили о значимости иррациональных образов (сны, видения, «случайности»), о стихийной природе человека, непознаваемости движения истории и ее трагическом характере. Это расширяет представление о художественном мире писателя.

Участники сошлись во мнении, что томская конференция привлечет к наследию писателя новых исследователей: многие аспекты его художественного мира остаются непрочитанными, а влияние писателя на современную литературу еще предстоит осознать.

Возможно, в юбилейный год Юрия Трифонова не произошло события, напомнившего бы в полной мере о значении писателя в сознании мыслящей интеллигенции семидесятых, когда публикации его прозы становились предметом обсуждения и толчком для осмысления этической и общественной атмосферы сегодняшнего дня и истории ХХ века в России. Не издано и полное собрание его сочинений. Но том­ская конференция и другие юбилейные мероприятия показывают, что интерес к творческому наследию Трифонова сохраняется и в новой исторической и культурной эпохе, а его концепция человека и истории не устаревает.

Павел Гендрин