|
|
|
Мария Игнатьева
Окончательный вариант
Мария Игнатьева
Окончательный вариант
* * *
Вот и речка подходит к концу
Рукавом солонеющей дельты.
Вот и лошадь подводят к гонцу:
Мол, вали, надоел ты.
|
Это срок моей службы истёк
У непуганых миссионеров.
И теперь — как во сне — на Восток,
В край голодных милиционеров.10.2.99 |
Квартира
В чистой простоте евроремонта —
Белого больничного листа,
Тишина уныло и дремотно
В капельницах света разлита.
Если и не госпиталь, то “боинг”.
Под крылом — обрывки небылиц:
|
Те ковры на стёршихся обоях,
Плавники тех шатких половиц.
Третьим поколением затрёпан,
Как роман Доде или Золя,
Воздух тот, где непрерывный ропот —
Рокот холодильника “Заря”.
|
* * *
Деревьев, выгнувшихся вдоль
Реки с рекою заодно,
Плакучий шелест под водой,
Как заводной.
Молчи! Я правильно живу,
Соблазна тайного опричь.
O Frailty, thy name is wo...
Ты прав, о принц!
|
У гибкой женщины, увы,
Нежна беда неправоты.
Прости, что я с тобой на вы,
А с ним — на ты.
Так, механически дыша,
Со дна отступнических вод
На свет рождается душа.
Да свет — не тот.
|
* * *
С Новым годом тебя, со снежком
Пастернаковским, выпавшим в Бостоне.
А у нас — пролетел сквозняком,
И лежит, точно снятые простыни,
В жестяном пиренейском чану.
Всё равно называется манною,
|
Потому-то и липнешь к окну,
И таращишься сонной Татьяною
На коровник, на луг и — залог
Приключения — дым над гостиницей.
И весёлый такой вензелёк
На кириллице ли, на латинице.
|
Ссора
| | М.В. |
Всё это сквозь изгородь густую...
Захожусь от тёмной немоты,
Голосом столетним протестуя
Из потусторонней пустоты.
|
Отблески и отзвуки развала.
Тикает зеркальный циферблат.
Старики причмокивают вяло.
Мальчики на роликах скользят.
|
* * *
Сама с собою про себя...
Кому в пустыне наважденья
Вернуть, как долг, местоименья
Бездушных “я”?
Шепча во сне, дыша в чаду
Неисторических событий,
|
Я в них исчезну (извините,
В каком году?)
А ты, нежданая любовь,
Блеснув улыбкой на закат мой,
Пройдёшь каликой перекатной
Без лишних слов.
|
* * *
Доазбучные всплески междометий,
Где голос на рыдание похож.
Остались мы одни на этом свете
Подслушивать космическую ложь.
|
Там ох и ах — и чёрточкой, и точкой
Откликнутся на робкое ау,
Когда прильнёшь прозрачной оболочкой
К такому же простому существу.
|
* * *
Век провожая, ни страха, ни горя
Не испытаешь, а зря.
Предполагается что-то другое
С будущего января.
|
Припоминая фонарь и аптеку,
За повторенье налей.
И прикрепи, не смущаясь, на стенку,
Минина, ГУМ, Мавзолей.
1999
|
* * *
Были бы уши — разбудит беда,
Опережая терпенье твоё.
В чайнике выкипела вода.
В “Чайке” не выстрелило ружьё.
Потусторонние окна больниц,
И плоскогубцы нечаянных встреч,
|
Зуд перебранок ночных... Улыбнись
Нине Заречной, толкающей речь.
Подвигом слов реагируя на
Оторопь жизни с грехом пополам,
Полувоенная воет страна,
Собственным не доверяя слезам.
|
* * *
Ничего, ничего — ни лица, ни руки,
Не сойти тебе с этого места.
И на левобережье Поклонной реки
Не послать ни улыбки, ни жеста.
Ты отстала от всех, что на полном скаку
Пронеслись — извиняться нелепо.
|
Как нелепо цедить по слепому шажку
В тесноте раздвижного вертепа.
Старики на верблюдах, цари на ослах,
Бронированный ангел в штормовке...
До того, как появится пыль на устах,
И в другой, так сказать, обстановке.
1998
|
* * *
И даже сны у нас такие...
Не хочешь — не припоминай,
И с новорусской ностальгией
Минувшее воспринимай.
Увидишь с берега другого
Таких торжественных людей.
|
Замри: на Ленинские горы
Летит аквариум теней.
К бесчувствию располагает
Воображённая вина,
Что хлам подводный подымает
С несуществующего дна.
1998
|
* * *
На Ладоге
| | О.Г. |
Археологи дрыхнут на грязном полу
Постоялого детского сада,
Где матрасы вот-вот превратятся в золу,
Погорельцы советского ада.
И как дым, через тайную плоть
в родничке,
Выдыхаются сны, и на вдохе —
То ли храп, то ли всхлип.
На любом языке
|
Эти звуки просты и неплохи.
Ожидание выплаты, как запасной
Вариант выживания в бозе.
И напрасно смущает хронический слой
На посуде, что вымыта вроде.
А глаза продираешь — и люди видны,
Освещённые веком закатным.
И вода протекает. И вещие сны
Голословны, как голос за кадром.
1997
|
* * *
Объёмные обиды холостые,
Я прикасаюсь к ледяному дну,
Отслаивая лица слюдяные
В умноженную горем тишину.
|
Здесь истина не ищет искаженья,
Здесь первородной трусости мужской
Под зеркалом томится отраженье
И крестится испуганной рукой.
1997
|
* * *
И выжигая слёзы на словах
Тату — табуировкой возвращенья,
Я поскользнусь на собственных следах
Тоскующего перевоплощенья,
Где только смерть, последнюю с петель
Срывающая дверь, не надоела.
|
Сознанье покосилось на постель
И машинально выключило тело.
Свободно от объятий и тряпья,
Воды не пьёт и воздух не колышет.
На свет и звук исследует себя
И временем предшествующим дышит.
1997
|
* * *
День недели на кладбище белом.
В полудрёме зарёванных глаз
Мы прощаемся с мысленным телом,
Постепенно вмещающим нас.
|
На своей человеческой фене
Провожая живущего в дом,
Вслед за ним в акушерские сени
Нецелованным тянемся лбом.
1997
|
* * *
На полустанках подземелья
Я снова русскому учусь.
Там в полусумраке похмелья
Себя выбалтывает Русь.
|
Но лица тусклые двоятся
И уплывают в черноту.
И детям любо прислоняться
К её целующему рту.
|
* * *
Вымучив послушную улыбку,
Здесь в иных подробностях учу
Быт, обожествляющий ошибку,
Я сама не слышу, как молчу.
|
Ветви перевившихся растений
Сумеречный свет на рубеже
Сновиденья — в разговоре с теми,
Кто меня не слушает уже.
|
* * *
Передвигаться здесь без тени и лица,
без повода и смысла,
то байку рассказать, то полечку сплясать,
да почву-то размыло.
Приговорённо так подсматривать в замок
с бесстыжею истомой
туда, где пялится пугливый осьминог
в пучине незнакомой.
1999
|
* * *
| | С. |
То ли вовне меня, то ли во мне
Непроходимая эта разлука...
Будто бы время погасло в окне.
Остановилось. Ни света, ни звука.
Что же ты не отгоняешь тоску,
Пялишься, как на Варшавском вокзале,
|
Выудив из расписанья строку?
Там и не помнят, кого провожали.
Известняковое, ватное дно.
Медлишь у берега утренней дрёмы,
И забываешь, что жили в одно
Время и, кажется, были знакомы.
1998
|
* * *
| | WWW
|
Воображенье. Весело внемли
Его броженью. С юмором посетуй
На то, что толпы жителей земли
Совокупляются по Интернету.
|
Безмолвные, как буквы, голоса
У призраков, играющих с мышами.
И закрывают двери, как глаза,
Чтоб горячей, и люди не мешали.
февраль 99
|
* * *
За небылицей вниз
По лестнице осенней.
Не сетуй, не клянись.
Заимствуй у растений
Смиренья и клонись
К зиме, к земле, к измене.
| |
1998
| |
* * *
Эти песенки тем и грешны,
Что простой отвечают науке:
В темноте раздуваются сны,
И в беде обнажаются звуки.
Из-под свитера кесарев шов...
Так судьба надрывается слабо,
Абы как, плутоватая баба
На субботнике вымерших слов.
Голоса недоношенных дней...
И в зрачке чечевичного глаза
|
Продолжение байки твоей —
Предсказанье верней пересказа —
Расплывётся. В другом городке —
Золотая тесьма на открытке —
Ты пройдёшь с барахлом в рюкзаке
Мимо приотворённой калитки,
Где в песочнице три алкаша
Накануне какого-то мая...
И сквозь прах розовеет душа,
Не великая, не мировая.
1998
|
* * *
Да ладно, не нуди на девственном манке
Бесполой красоты.
По ласковым словам на русском языке
Соскучилась и ты.
|
И млея в полусне: давай, поговори
Со мною, обо мне,
Калитку отвори и высвети внутри
Известное вполне.
1997
|
* * *
Старый город. Свиданья тайком.
Но покуда по барам кочуешь,
Разговор на пределе таком,
Что и тела не хочешь, не чуешь.
|
Оставляя ленивой судьбе
Честный подвиг решенья простого.
А потом прочитать о себе
У кого-нибудь вроде Толстого.
янв. 99
Барселона
|
|
|
