Об авторе | Пётр Антонович Абраменко родился 12 октября 2001 года в Челябинске. Окончил 11 классов и музыкальную школу № 6 по классу фортепиано. Намеревался после 9-го класса идти в музыкальное училище по специальности композиции, но поступить не удалось. Сочиняет музыку. Учится в Южно-Уральском государственном университете (ЮУрГУ) на кафедре лингвистики и перевода. Изучает лингвистику, английский и немецкий языки. Публиковался в журнале «Волга» с повестью «Скрип». Участник 23-го Форума молодых писателей Российской Федерации, проводимого Фондом Филатова 12–18 ноября 2023 года, семинар поэзии «Знамени», дебют в журнале «Знамя». Живет в Челябинске.

Пётр Абраменко

В Челябинске, где кислород украли…

* * *

мы вдохнули здесь столько воздуха

что лёгкие привыкли к диоксиду серы фториду водорода

аммиаку бензапирену цинку железу

формальдегиду этилбензолу толуолу никелю хрому

повышенной концентрации оксида углерода и к чему-то там ещё

хочу сжечь этот смог и уехать далеко

хочу писать

как страшно любил её как странно люблю тебя и

как лирический герой

любит запивать таблетки Лирики облепиховым чаем без сахара

и как ему нравится

любить странно

то есть без причины но с ощутимым следствием

то есть любить как все

то есть на самом деле совсем не странно

мы вдохнули здесь столько дыма

что теперь у нас есть душа

а по мосту проезжает поезд

который везёт куда-то трубы из ЧТПЗ

его трясёт и мотает и он ну типа как бы спешит

* * *

я хотел улыбнуться ей но не стал

спустя пару лет многое поменялось

отредактировали законы и ввели новые

упал рейтинг президента

в бабушкином саду всё

дважды умерло и воскресло

в городе много где положили новый асфальт

погода становится всё аномальнее

коронавирус прервал съёмки фильма

«Последняя дуэль» который я очень жду

зачем-то иногда хочется жить

немного упало зрение

сдал ЕГЭ и поступил на лингвистику

врач повысил кветиапин с 600 до 800 мг

хочу купить роутер

надоело раздавать интернет через компьютер

новые айфоны конечно вышли

закончил музыкалку поменялись соседи

в подъезде сменили лифт

больше не пью алкоголя — полтора года

время от времени слушаю Высоцкого

построили много новых домов

много разрушили

акции Tesla сто раз упали и снова поднялись

наконец-то у меня появился вентилятор

я включаю Гленна Гульда

смотрю на открытку

которую она мне когда-то подарила

и улыбаюсь

Петя…

Петя, что ж ты так прыгаешь, — говорю я себе, —
Что ж ты улыбаешься, ходишь тут:
Не злишься, не сарказмишь?
Всё
Кончится.
А если не кончится,
Так под небом выстроились девять этажей
И смерть, как лекарство от заложенного носа.

— А я бы хотел, — отвечаю себе, —
Чтобы ничего не кончалось.
Я не хочу лечиться. И не буду.
Пусть бог сам втиснет мне эту таблетку в рот,
Как хозяин своему коту.

* * *

Я и не мечтал никогда

О таком

Сшибающем с ног счастье…

Разве могло оно поместиться

В моей маленькой, глупой голове?

Разве могло оно родиться здесь,

В Челябинске,

Где кислород украли спецслужбы известной страны?

А я люблю тебя.

И мне так больно, и мне так хорошо,

Что сжимаю зубы и трублю свой стон.

Я и не мечтал никогда о таком…

* * *

это потому, что ветер северный

и холодом выжигает на лице улыбку

это потому, что электричка едет быстро

и размытые контуры текут

в обессиленных от беспричинной радости нейронах

это потому, что вода из крана в этой квартире иногда такая горячая

что можно обжечься, матюгнуться и засмеяться

это потому, что я люблю думать ни о чём

уподобляясь вакууму

это потому, что я жертва бесконечной любви

к вещам, в которых любви ещё больше

например, к нашему одеялу

и я забыл, что оно было не нашим

и слава богу что забыл

и слава богу что забуду снова

и однажды насовсем

это потому, что ветер западный

и колышет голодные голые ветки за окном

вот поэтому я

живой и обветренный как бродяга

смотрю в твои в глаза

как в последние

* * *

Что не сбудется, что сбылось вдруг, как ветер —

всё дрожит да елозит в мозгах замертвелых:

всё о том, как у озера Смолино вечер

замирал. Как бродили в ухабах вдвоём.

Как грачи не хотели лететь никуда

(вообще никуда, вообще никогда)

и сидели на ветках и на проводах,

как стихи запятых. Всё о том,

чего мы никогда и в земле не забудем:

как безбожно с тобою я был весь прокурен,

и как в бледной и взглядом истёртой глазури

молоко облаков не слилось в чей-то лик.

Как молчал застеклённый бухими песок,

и трава, не склонившись наискосок,

пребывала в молчании, в коем сверчок

перешёл, если мог бы, на крик.

* * *

Переродиться в юго-западный, холодный ветер,

гонять позёмку, опустевшие бутылки в темноте,

стучаться веткою в твоё окно на пятом этаже,

стараться не басить, как, там, какой-нибудь Дарт Вейдер.

Ловить твои движения и уличные звуки,

без слов петь песни перед сном, и не писать стишков (совсем);

и по утрам, идущую тебя на остановку «ЗЭМ»

окутывая, залезать под пуховик, под брюки.

Потом, когда выходишь из ворчащего автобуса

на остановке «ЮУрГУ» (там, где скамейки, сквер), шептать,

рассказывая сны уставших сосен; и трепать

твои короткие, вернувшиеся в русый, волосы.

Опять стучаться/биться/рваться в окна универа,

пока ты слушаешь не лекцию, а слушаешь меня,

и солнце только всходит, — и ещё заря, и вся фигня:

морозный город виден сквозь меня — весь бледно-серый.

И ты, с кругами под глазами, думаешь о счастье,

которого в нас не было, да и не будет никогда,

ведь счастья не бывает, как китовьего стиха, дождя

из лепестков тюльпанов или светоловной снасти.

Поэтому нет прежнего меня. Поэтому

меня всего, как воду разрывает, только разорвать

никак не может. А ты выйдешь и вдохнёшь меня опять,

и выдохнешь. Согретого.

Домой

I.    Из литературной резиденции в Пензе

Я поехал в аэропорт

Оттуда полетел в Москву

Сначала хотел в бизнес-зал «Кандинский»

Но тот оказался переполнен

Тогда пошёл в зал «Рублёв»
Заплатил за четыре часа

Пообедал

Покурил

Попил горячий шоколад

Снова покурил

Посмотрел интервью с Магомаевым

Стал переслушивать его песни

И мне опять стало жалко его

Какие ужасные тексты

Какой великий голос

Потом я поковылял на посадку

Полетел в Челябинск

II.    Из Челябинского аэропорта меня везут домой

А в глазах у меня Настенька с какой-то давней фотографии

Сейчас Настя уже не моя

Уставшая ушедшая из моей жизни

И падает снег первый за год

Красиво

Мне хочется им насладиться порадоваться

Но я знаю

Это не мой снег

Я на него так сказать никаких прав не имею

Это её снег

Снег Настеньки

Это для неё он выпал

Пьяный таксист

Я не знаю где я и зачем.

Пьяный таксист везёт меня

по тёмным улицам, по разбитым дорогам;

пьяный таксист везёт меня домой.

Он рассказывает,

как среди этих улиц рос и терял любимых.

Пьяный таксист

то давит на газ, то даёт по тормозам.

И глаза его то наливаются слезой, то спокойны.

Пьяный таксист

не хочет быть в плену

ремня безопасности,

не убирается в салоне,

не моет стёкла,

не боится за амортизаторы

и не теряет надежды, — давно потерял.

Пьяный таксист

забывает переключать передачи

и что-то там бормочет, сложно разобрать.

Ту целовал, эту лапал, а ту он задушил.

Я говорю: Как много их!

Он мне: Они все — одна.

Пьяный таксист ворочает дешёвую иномарку

по кварталам. Лицом напоминает

какую-то голливудскую звезду.

Его волосы грязные, отчего похожи на плети.

Пьяный таксист везёт меня

по тёмным улицам, по разбитым дорогам.

Я говорю ему: «Просто отвезите меня домой».

А он в ответ хитро улыбается.

* * *

Река застыла в синем декабре.

И поезда вдали притихший шум

Саднит и пропадает за горой.

Бьют звёзды редкие по дну зрачков;

Бликуя, тают в них, подобно льду.

И ржавый свет пожухлых фар плывёт

В окне. Скольжение теней. Зима

Молчит, как будто молится за нас, —

Забытых, похороненных в снегах.

И приглушённый звук колоколов

Вгоняет в серо-снежную печаль.

По радио пинают мяч. Мороз

В субботний день за плечи нас обнял

И отпустил.