Об авторе | Алексей Валентинович Улюкаев в журнале «Знамя» печатается со стихами девятый раз, предыдущие публикации: «Я из вселенной Гутенберга» (№ 10, 2011); «Семь стихотворений» (№ 4, 2012); «Площадной гранит» (№ 3, 2013); «Полграна правды» (№ 1, 2014); «Восемь строк о свойствах» (№ 1, 2015); «Не гул пространств, не божий суд…» (№ 1, 2016); «Пометь на карте: за рекой Аид…» (№ 11, 2022); «Возобновление иллюзий» (№ 4, 2023).

Алексей Улюкаев

Подальше от злосчастных мест

* * *

Поскольку ночь темней от одиночества,

Живу как чукча в длинном январе.

Сбываются проклятые пророчества

И несомненно по моей вине.

Но день от одиночества светлее,

И радоваться разве не могу ли,

Как чукча хоть в коротком, но июле,

Что солнце светит мне и даже греет.

* * *

Охота к перемене мест, времён,

Имён и отчеств, знати и плебеев,

Не говоря уже о полотне знамён,

Об аксельбантах или портупеях.

Охота поменять — как баш на баш —

Весь жребий наш, наследье Рубикона,

Тех, кто Угрой закончили вояж,

От Дона Тихого, взметнувшего знамёна…

И. предпочтя не Третий Рим, но мир,

Как рассказал им князь в своих палатах,

Увидят, что поверженный кумир

Жар африканский променял некстати

На колокол валдайского литья.

По ком звонит он, угадать несложно.

Сознанью не уйти от бытия,

От бития ж и вовсе невозможно.

И, предпочтя пиковый интерес

Казённому, но призрачному дому,

Они уйдут — кто по дрова, кто в лес —

Кто в тихий, до краёв с чертями, омут.

Москву теперь на мессу променять

Не выйдет: легче всё-таки «Валькирию»*

В последний путь в последний раз сыграть,

В последний час в нелучшем этом мире...

*   Имеется в виду «Валькирия» (нем. Die Walküre) — музыкальная драма (опера) Рихарда Вагнера в трех актах на собственное либретто, вторая часть тетралогии «Кольцо Нибелунга». (Прим. редакции)

* * *

Хоть заклинали и просили

Любовию не дорожить

Народной, видно, злые силы

Со мной решили пошутить.

И дорожу, как коркой нищий,

Любовью. Если и когда

Лишусь её, что будет пищей?

Пиши пропало навсегда.

* * *

Макар тут не гонял телят,

И пастырь добрый вёл ягнят

Как циркулем — дугой,

Подальше от злосчастных мест,

Где зоны лишь одни окрест,

И никакой другой

Оседлостью не оседлав

И узами не взнуздан

Равно: обязанностей, прав,

Живут — подобьем сорных трав,

Что вечный жид, что узник.

* * *

Если жизнь прошла — так что ж:

Псу под хвост, под острый нож

Обрезая пуповину,

Потому что ты идёшь

В тлен из тлена. В прах из глины.

Потому что брошен в дрожь

Дланью бесконечно длинной.

* * *

Скорей бы сон:

Морфей тебя не выдаст

В отличие от бога и свиньи.

Костюмы покупаются на вырост

Для самого меньшого из семьи.

Идеи выбираются, напротив,

С учётом измельчания породы:

От целых до десятых и до сотых

Скукоживаются народы.

* * *

Профессору подобно Плейшнеру

Я опьянею от свободы:

Как алкоголь и воды вешние

И театры, и друзья, и моды

Влияют на некрепкий мозг!

Он плавится подобьем ртути,

Течёт, он жаждет только роз,

Шипов не понимая сути.

* * *

Снег на бойню тихо падает,

Звёзд не видно и окрест,

Только стойкий запах падали —

Характерный этих мест

Признак. Призрак коммунизма

Задержался здесь навек.

Эту призрачную близость

Не выносит человек.

Если перемена знака —

Плюс на минус, как всегда,

Знает каждая собака

И подавно уж — зека.

* * *

Дорожные стихи, как правило, длинней

И медленней: как старые составы,

Они ползут из строчки в строчку, в ней

Стоянку делая отнюдь не для забавы,

А чтобы рассмотреть в вагонное окно

Отчизны дорогой дагерротипы,

Где есть добро и свет, светлее, чем в кино,

В постылых шлягерах и несусветных клипах.

Дорожные стихи — как медленный состав,

Где дым скрывает первые вагоны,

Уверив остальных в равенстве прав

На жизнь в просторе этом заоконном.