НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

О чем поют мертвые?

Екатерина Манойло. Отец смотрит на запад. — М.: Альпина. Проза. 2022.

Покойников хоронят головой на запад. Смерть — естественное и неизбежное завершение жизни, как заход солнца на западе, означающий окончание дня. В романе Екатерины Манойло смерть становится отправным событием, создает сюжетные коллизии и ставит финальную точку. Несмотря на обилие смертей, насилия и разного рода несправедливостей, роман дарит надежду, ощущение света и любви и, главное, четкое осознание, что есть Высшая Справедливость, согласно которой каждый получит по заслугам.

Первая сцена — похороны трехлетнего брата главной героини, Кати: «Маратика, на удивление мусульманам, вынесли в гробу». Смерть ребенка обостряет противоречия, уже бывшие в русско-казахской семье. Но разлад происходит не только на национальной почве. Мать Наина, постоянно сбегающая в церковь-вагончик, разбирается с ошибками прошлого. Отец Серикбай, дальнобойщик, вечно в отъезде, пробует заработать побольше денег для детей. Тетка Аманбеке, вдова, растит собственного ребенка и тянет хозяйство на себе. За Катей и Маратиком некому присматривать.

Насилие — наднационально. Автор изображает патриархат, где мужчина, глава семьи, волен за малейшее неподчинение избить женщину, но ведь и в Москве не лучше. Показательна сцена разборок из-за денег между Катей и Юрком, у которого девушка снимает квартиру. Юрок, слабый, ничтожный мужчина, жаждет власти любым способом и все равно над кем. А риелторша, которая не верит Кате, когда та оказывается в беде? Национальные аспекты изображены в романе очень красочно, но несправедливость, непонимание и насилие присутствуют и в современном городе, это универсальные понятия.

Через весь роман проходит тема алчности и денег, причины всех разладов. На примере Тулина и его матери Аманбеке показано вырождение, попрание традиционных культурных ценностей, нечистота души как наднациональное понятие. Ни одна религия не одобряет насилия или алчности.

Но в современной литературе предстает и другой вариант сопоставления большого города и провинции, в котором деревня выступает как оплот покоя и равновесия, как место, сосуществующее в гармонии с окружающим миром, а город с быстрым, потребительским укладом жизни противостоит традиционному мировосприя­тию (например, рассказы — «Последняя охота» Миляуши Кагармановой, «Белая тень» Павла Крусанова). Однако роман Манойло показывает, что алчность и распад нравственных ценностей не зависят от условий города или деревни.

Семейная тема часто связана с формами проявления насилия как внутри семьи, так и во внешнем мире, при этом дом и родственники часто не становятся защитой для персонажа. Художественно анализируют отношения молодого героя с матерью или отцом произведения Оксаны Васякиной, Тимура Валитова. Роман Анны Матвеевой «Каждые сто лет» — объемная семейная сага, где одинокая, но сильная женщина добровольно взваливает на себя решение семейных проблем, отрекаясь от личной жизни и принося себя в жертву. Во многом причиной всех несчастий являются деньги, героиня должна выплатить огромный долг.

Распад семейных ценностей и слом моральных ориентиров изображен и в романе «Новая Атлантида» Вадима Волобуева, где семейная тема остро сплетена с исторической.

Каждый роман по-своему анализирует процесс вырождения духовных ценно­стей и нравственного обнищания человека: отсутствие родительской любви, социально-экономические вызовы времени, полученная в юности травма.

Другой мотив романа Манойло — звук, голос, песня, запись и фиксирование голоса. Голос — важный инструмент общения, а песня ассоциируется с обрядом. Но люди разобщены, они врут, обманывают и, конечно, давно забыли, что песня — способ приобщения к высшей красоте. Поэтому в нечистой деревне Маратик после смерти становится голосом, чтобы рассказывать чужие секреты и петь песни.

Вот только Катя не слышит голоса Маратика. Виновата ли Катя в смерти брата? Винит ли он ее? Кате важно услышать Маратика, обрести связь, понять, что он не винит ее, простить саму себя за то, что даже не знает, где его могила. Катя оторвана от своих корней, от рода, от общности людей. Впрочем, в изображенном в романе мире никакой общности и нет, хотя каждый по-своему ее ищет.

«Когда Наина впервые за много лет пришла к причастию, к ней вернулся покой, и она стала вынашивать мысль, как ей вернуться к Богу. Отменить ту жизнь, которой она жила до этого вагончика». Для Наины уход к Богу — выход из тупика и способ обрести покой, прощение и чистоту, начать жизнь заново, найти новую семью, общность, свое место.

Отчаянно ища связи с семьей, Серикбай завещает похоронить себя в склепе, не закапывать, иначе Маратик не сможет откопать. И, наконец, он вспоминает о Кате. И тогда поющий Маратик помогает сделать так, чтобы желание Серикбая исполнилось, именно он восстанавливает семейную связь.

Голос и песня становятся не только связующим звеном между живыми и мертвыми, но и единственным способом восстановить семью, и проявлением высшей воли бытия и воплощения справедливости.

Можно вспомнить и другую девочку Катю. В романе Евгении Некрасовой «Калечина-Малечина» кикимора — то ли волшебный помощник (впрочем, наделенный и функциями вредителя), то ли проекция внутренней тьмы героини, в то время как у Манойло чудесный голос Маратика — не воплощение переживаний героини, а именно настоящий дух-хранитель. Вплетение мистических элементов, того, что находится выше обыденного понимания человека, — это явление набирает силу в современной прозе.

Несмотря на то что Катя родилась в смешанной семье, культурная и религиозная интеграция в романе отсутствует. Русская и казахская культуры, монастырский мир матери, которого Катя тоже не понимает, существуют как бы параллельно. Намеченное вначале противоборство двух культур не получает особой репрезентации. Обладая интересным материалом, автор не использует его вполне. Впрочем, это дебютный роман.

К теме столкновения культур обращаются и другие современные авторы. Например, в рассказе «Дали» (ударение на первый слог) Олега Нестеренко на фоне грузино-абхазской войны, когда врагами становятся люди, много лет жившие на одной территории, героиня, наполовину грузинка, наполовину абхазка, пытается принять себя и вписаться в семью, которая долгое время ее отторгает. Однако и здесь, как в романе Манойло, остается ощущение недораскрытости темы.

В романе соединены жестокая реальность и чудеса, за которыми стоит незримый помощник.

Мертвые заботятся о живых, надо только услышать голос.

Дарья Леднева