— Елена Тулушева. Небо, любовь моя. М.: АСПИ, 2022. Кирилл Микрюков
Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
№ 12, 2024

№ 11, 2024

№ 10, 2024
№ 9, 2024

№ 8, 2024

№ 7, 2024
№ 6, 2024

№ 5, 2024

№ 4, 2024
№ 3, 2024

№ 2, 2024

№ 1, 2024

литературно-художественный и общественно-политический журнал
 


НАБЛЮДАТЕЛЬ: НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ

рецензии



Вместо релятивизма

Елена Тулушева. Небо, любовь моя. М.: АСПИ, 2022.


В повести «Уходи под раскрашенным небом» Елена Тулушева смогла выстроить дистанцию между собой и читателем — и даже самый убежденный и последовательный рационалист окажется под обаянием ее сомнения. Животрепещущая тема повести — эвтаназия — сразу делает ее спорной. Моральная чехарда становится спутником читателя. При чтении — твердое «нет», потом — «возможно...» («да» уже не кажется правильным).

Действительно: имеет ли человек право на смерть? Мы приходим в мир без приглашения, нашего согласия не требуется. Вся человеческая жизнь — череда условностей и взаимных уступок. Эгоизм считается одним из самых страшных грехов, думать о себе кажется чем-то ужасно неправильным. Так не кажется ли, что идеальным решением — последним осознанным и неописуемо эгоистичным — будет смерть? А можно ли заказать этот исход пораньше? Терминальная стадия болезни — повод разрешить эвтаназию? А психическое заболевание немного ниже в иерархии оснований для добровольной смерти? Может, и любовь — достаточная причина разрешить человеку умереть?

Мы видим позицию автора в мельчайших деталях, во вскользь брошенных словах в диалогах. Она достаточно далеко, чтобы влиять на убеждения читателя, но не настолько, чтобы позволить ему потеряться в глубоком ужасе экзистенциального выбора.

В аннотации книги, чтобы обобщить и суммировать смысловые излияния автора, употреблено слово «повестка»: естественно, социальная. Но автор предисловия немного юлит, подменяя понятия. Не могу согласиться, что рассказы хоть немного этому соответствуют: здесь «повестка» оказывается стерилизованной. Разбавленная водой гуашь растекается по первой части книги, чтобы в повести автор набрался сил сказать вслух что-то действительно важное. Рассказы — это жизнь со своими страхами и опасениями говорить правду. Повесть же — тропинка к смерти, когда таившиеся годами слова обретают голос: эвтаназия, аборты, чайлдфри, желание «жить для себя». Прочитать «Небо, любовь моя» стоит уже для того, чтобы сделать собственный выбор и, возможно, узнать что-то новое о себе.


Кирилл Микрюков



Пользовательское соглашение  |   Политика конфиденциальности персональных данных

Условия покупки электронных версий журнала

info@znamlit.ru