НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

«Мои друзья уходят…»

Борис Мессерер. Жизнь переходит в память. Художник о художниках. — М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2023.

Книга воспоминаний Бориса Мессерера увидела свет в преддверии его 90-летия. Подзаголовок — «Художник о художниках», и все же перед нами скорее монолог о себе, но — через призму близких и дорогих людей. «По улице моей который год / звучат шаги — мои друзья уходят…» Знакомясь с портретами друзей автора, вдруг начинаешь осознавать: многие из них ушли в последние годы. 2016, 2018, 2021… Первая глава «Один день в Поленове» посвящена памяти Натальи Грамолиной. Директор музея-заповедника Василия Поленова, с которой Мессерер был знаком почти полвека, умерла осенью 2020-го. За год до ее смерти автор вновь посетил Поленово — места своего детства и юности. Перелистывая страницы, мы будто гуляем в компании «короля богемы», а он по пути рассказывает интересные истории о важной для него точке на карте. Конечно, сравнения здесь неизбежны — время делает свое безжалостное дело: «Тропа, по которой мы идем, знакома, но все-таки другая. В памяти она короче и пролегает мимо землянки Пашки-лодочника — он заведовал веслами и ставил бакены на Оке. Теперь землянки нет. И вышли мы на причал, а не на дебаркадер, как раньше. И ивами все заросло…». А памятники Ленину и Горькому, когда-то служившие пространственными доминантами, давно померкли на фоне взявшей свое природы: «среди деревьев высятся обветшавшие гипсовые фигуры этих двух персонажей, заблудившихся в густом лесу (как и в жизни, впрочем)». Задействована не только личная, но и коллективная память: Мессерер делится байками о знаменитостях, которые когда-то от кого-то услышал. А громких имен, связанных с этими местами, немало: Иван Цветаев, Сергей Прокофьев, Дмитрий Шостакович, Павел Массальский, Владимир Немирович-Данченко, Кукрыниксы и другие.

Рассказанные другими истории, впечатлившие начинающего тогда живописца, появятся и в остальных главах книги. К примеру, речь о близком товарище Льве Збарском автор начнет с его отца, который бальзамировал тело Ленина. В зарисовке же об одном из учителей Мессерера Александре Тышлере привлекает внимание абзац, начинающийся со слов: «Тышлер рассказывал мне, что ехал в скором поезде “Красная стрела” (из Москвы в Ленинград) в одном купе со Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом в ночь перед арестом режиссера…». Впрочем, это лишь точки отсчета, — куда важнее для автора наблюдения, значимые встречи и профессиональный аспект. Так, рассуждая о своих преподавателях по Архитектурному институту, Мессерер говорит о том, как мастера на него повлияли в культурном плане, какие прививки вкуса он получил. Короткие эссе становятся благодарностями наставникам: свысока на студентов они никогда не смотрели — напротив, видели в молодежи перспективных коллег и всячески старались их поддерживать. В рассказах об отношениях с коллегами-ровесниками, ставшими добрыми приятелями, личного еще больше. К примеру, поражает, как молодые художники Борис Мессерер и Лев Збарский подыскивали место под мастерские в самом центре Москвы, строя грандиозные планы и нелегально проникая на чердаки. Сегодня подобное кажется практически нереальным: в считающиеся теперь элитными дома нынче так просто не зайдешь…

Личное в книге неизменно связано с творческим: автор говорит о живописных техниках, стилях, форматах. То он с головой увлекается офортами, то раз и навсегда влюбляется в пейзажи Петербурга… И все же имена тех, кто был рядом, оказываются дороже. В финале книги Мессерер извиняется: «Я не написал о многих моих коллегах-художниках, с которыми я творчески соотносился, часто общался, но не проживал столь тесно жизнь, или они попросту не были участниками упоминаемых здесь событий». И это при том, что именной указатель в издании приличный — аж восемь полос. Ирине Антоновой автор посвятит отдельную главу, кто-то удостоится чести стать героем объемной подглавки, а о ком-то Мессерер скажет предельно сжато, ограничась одной-двумя страничками. «Я не хочу писать о том, чего не знаю и что можно почерпнуть из других книг, а только попытаюсь сформулировать то, что видел сам и что произвело на меня столь сильное впечатление». В конце концов, Михаил Шемякин или Эрнст Неизвестный — это целые планеты, о которых их друзьями уже было немало сказано. Вот Мессерер и не хочет повторяться. Заметка «Михаил Шемякин» — история короткой встречи, случившейся в 1977 году. Достаточно сказать, что организовал ее Владимир Высоцкий. Эссе «Эрнст Неизвестный» — не встреча, а впечатление от человека, кипучая энергия которого поражала мемуаристов. Мессерер же выделяет в нем совсем иное. «Эрнсту Неизвестному был присущ очень редкий дар трагического ощущения действительности, он проявлял его в полной мере в работах разных периодов».

Во вступлении Борис Мессерер отмечает: «Вспомнить и оценить встречи прошлых лет очень сложно. Надо было записывать вовремя!» Тем не менее, все получилось. В книгах «Промельк Беллы» и «Жизнь переходит в память» ему удалось сохранить время, «в котором довелось жить, и то количество замечательных имен и образов, которые окружали». А ведь это и есть самое ценное в ту пору, когда уходят друзья…

Станислав Секретов