ОДНАЖДЫ В СССР

Мария Гельфонд

Говорят, пионерию решили возродить…

Когда мне было лет пятнадцать, я работала в газете — в горьковской тогда еще молодежке под названием «Ленинская смена», в клубе юных журналистов «Молодая рать». Хорошее было время: занятия по вторникам, тусовки по субботам, юноши бледные со взорами горящими, девы выпендрежные — что тут рассказывать, сами знаете, все равно все у меня во френдах.

И вот однажды дали мне там задание — взять интервью у первого нижегородского пионера. Или горьковского. Тогда, в девяностом, город называли попеременно — то так, то этак.

Диктофонов не было. Я взяла зеленую школьную тетрадочку и поехала на улицу Рубо. Долго плутала среди гаражей и деревянных бараков, которые — как назло — все время выводили меня к сумасшедшему дому на улице Июльских Дней. Почему-то было темно: кажется, интервью в майский номер надо было взять заранее, в марте, а отправилась я вечером.

Наконец удалось найти нужный дом. Кислый запах спирта и мочи, толпа непуганых кошек на лестнице. Дверь открыл старик с многодневной сизоватой щетиной. Со стен клочьями свисали обои. Интервью первый пионер давал, лежа на раскладушке, поминутно прихлебывая и восхваляя Ленина, Сталина и прежнее время.

Я была очень демократически настроенной девочкой. Читала от корки до корки перестроечные журналы, глотала за ночь без разбору «Детей Арбата» и «Черные камни», раздавала на Свердловке (или уже Покровке?) какие-то газеты с невнятным шрифтом и портретами Ельцина. Словом, слушать первого пионера было невыносимо, но прерывать его я не решалась. Думаю, мне было попросту страшно. Хотя чего там было бояться? Восьмидесятилетнего алкаша, его горланящих соседей или кошек на неосвещенной деревянной лестнице? Но мне было тошно, и я послушно записывала эти пионерские откровения.

Я совсем не помню, напечатали или нет это интервью. Кажется, нет. В отличие от большинства своих друзей по той прекрасной компании, с журналистикой я через пару лет завязала напрочь, но это уже совсем другая история. Старик, разумеется, давно помер. На месте этих домов то ли «Касторама», то ли микрорайон «Аквамарин». Вообще, казалось, что вся эта жизнь, слава богу, провалилась в тартарары.

Оказывается, нет. Все это время она теплилась и тлела под руинами. Как галстук у первого горьковского пионера. Тьфу!