|
Об авторе | Григорий Михайлович Кружков (14.09.1945, Москва) — поэт, эссеист, переводчик поэзии. Защитил диссертацию по русской литературе в Колумбийском университете. За переводческую деятельность награжден Государственной премией Российской Федерации (2003). Премии: «ИЛлюминатор» журнала «Иностранная литература» (2002), «Мастер» Гильдии мастеров художественного перевода (2009), Бунинская премия (2010), премия А. Солженицына (2016). Первый лауреат премии «Поэзия» в номинации «Поэтический перевод» (2019). Постоянный автор «Знамени». Предыдущая публикация в «Знамени» — № 12, 2020. Живет в Москве.
Григорий Кружков
Разговорчики в строю
* * *
Боюсь не смерти, а загробной скуки —
как в тех очередях, знакомых с детства,
где «две буханки строго в одни руки»,
где гречки ждут, как вечного блаженства.
Боюсь невыносимого безделья,
той нестерпимой скуки, как в клозете,
где нет ни книги, ни клочка газеты…
Вы этого для нас, Мадам, хотели?
Старый менгрел
(С грузинского)
На девушек взгляну —
и расхохочусь.
На девушек взгляну —
и помрачнею.
На девушек взгляну —
и оторваться не смогу.
На девушек взгляну —
и в сердце
горько, горько зарыдаю.
И ещё буду смотреть.
Сцена из «Гамлета»
Принц Гамлет поглядел вокруг
И понял: мир — гнездо гадюк.
Хотел он всех убить не глядя,
Кто попадётся — мать ли, дядя.
Уже он, сплюнув, взвёл курок,
Чтобы шмальнуть не в потолок.
Входит Офелия
Эллада
Возничий без колесницы
везёт королеву без рук
в дворец без крыши
Гоголь
Гоголь — що таке за птица?
Почему он не хотел
На Бобрыкиной жениться?
Свистнул раз — и улетел.
Был бы он счастливый муж —
Сочинил бы без вопроса
Продолженье «Мёртвых душ»,
Даже продолженье «Носа»:
Чтобы, глядя на птенца,
Перемазанного кашей,
Восхищались без конца:
Мальчик — вылитый папаша!
Часы на башне
В одном городе
Жили
Колбасник,
Булочник и
Бакалейщик.
На площади в этом городе
Стояла
Башня с Часами.
— Вы так медленно идёте, —
Сказал
Колбасник, —
Что я даже проголодался.
— Вы так медленно идёте, —
Сказал
Булочник, —
Что мои булочки
Подгорели.
— Вы так медленно идёте, —
Сказал
Бакалейщик, —
Что в моей лавке
Кончилась соль.
Часы долго думали,
Что бы на это ответить.
И наконец
Сказали:
— Бом!
Бом!
Бом!
Мамонт задумался
— Я смола! —
Сказала смола. —
Я могу сохранить
Муху в янтаре.
— А я вечная мерзлота! —
Сказала вечная мерзлота. —
Я могу сохранить
Мамонта.
Смоле стало стыдно,
И она замолчала.
Мухе стало страшно,
И она улетела.
Вечной мерзлоте
Стало жарко.
Мамонт задумался.
Белая обезьяна
Напрасно думают, как об изъяне
Творения, — о белой обезьяне.
Она нужна живым в такой же мере,
Как морю — шум или Колумбу — берег.
По первости она страшна немножко,
А пообвыкнешь — не страшней бульдожка.
Выталкивать её за дверь жесточе,
Чем гнать собаку в тьму и холод ночи.
Так мало нужно ей! Всего-то корма
На гривенник. Её дневная норма:
Два раза в сутки — этого довольно —
О ней подумать, хоть бы и невольно.
…Попробуйте! Не страшно и не больно.
Аристотель
Как не верить философу,
Если он столь знаменит?
— Подражайте природе, —
Великий сказал стагирит.
Ну а как подражать-то?
Разве так, как малыш подражает
Паровозу,
Когда сам себя воображает
Машинистом отважным —
И мчит во весь дух,
Перевёрнутый стул оседлав:
— Чух-чух-чух! Чух-чух-чух!
| 
