Спящие в пути. Стихи. Антон Бахарев
Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
№ 3, 2024

№ 2, 2024

№ 1, 2024
№ 12, 2023

№ 11, 2023

№ 10, 2023
№ 9, 2023

№ 8, 2023

№ 7, 2023
№ 6, 2023

№ 5, 2023

№ 4, 2023

литературно-художественный и общественно-политический журнал
 


Об авторе | Антон Павлович Бахарев (23.08.1980, Губаха, Пермской). Учился в Таганроге, на филфаке пединститута. Победитель Международного фестиваля поэзии «Синани-Фест-2009» в Ялте. Лауреат пермской краевой литературной премии им. А. Решетова (2020). Книги стихов «Живи сюда» (Пермь: «Сенатор», 2011), «Рилика» (Пермь, 2013), «Квантовая пена» (Пермь, 2018), «Нежный человек» (Эксмо, 2020), книга рассказов для детей «Когда папа был маленький» (Пермь, 2021). Предыдущие публикации в «Знамени»: «Огонь к огню», — № 2, 2010; «Св. картофель», — № 7, 2014; «Грунтовые воды», — № 8, 2016; «На фоне северного алого» — № 4, 2020. Живет в Перми.



Антон Бахарев

Спящие в пути

 

* * *

Оглядывая из окна вагона

посёлки, полустанки, хутора,

— о боже, — я шептал, — ну и дыра, —

и с сумерками проступал в стекле оконном;

а утром растворялся: там дома

срослись в одно у глиняной дороги —

дворами крытыми, ветвями, в огородик

роняющими листья — и с ума

сводящие отсутствием намёка

на связь вот этой и других дорог;

людской — в углу медвежьем — уголок;

должно быть, им должно быть одиноко;

 

там женщина вдоль рельсов мерно шла,

качалась в такт заржавленная теша,

в ж/д контейнер с вывеской «Надежда»

вели два лобачевских алкаша

мой взгляд — как третьего, пока их было видно;

и снова ночь, тьма погоняет тьмой;

проснёшься — где мы? где я? — боже мой! —

и огонёк маячит первобытно —

необъяснимый… Спящие в пути

по родине — просмоленные шпалы

её железной поступи, кошмары

не снятся им, поскольку впереди.

 

И я сошёл на истинно конечной:

где продают билеты в два конца,

да выбор долог... Тут видны с крыльца

дома с высоткой, что зовётся «свечкой»,

и церкви глинобитный звездолёт,

и чёрный лес от городских обочин,

и станция, где, как часы, неточен,

вечерний поезд сбрасывает ход.


* * *

Отцу

 

Леса ещё стоят в снегу,

но от небес — одни лохмотья.

Ты на весеннем берегу,

считаешь дни до половодья.

Наверно, снова до ворот

вода поднимется на майских —

и зимний мусор заберёт

с собою до последней маски.

 

Потом москиты, на крыло

истошно встав, как камикадзе,

дадут недолгое тепло,

и можно будет искупаться.

 

А в середине ноября

пройдут последние туристы,

и всё вернётся на своя,

но ничего не повторится.


* * *

Запоминай: рельсы.

Берег реки складчат.

Мост и гора леса.

Криво стоит дача

(там, в доме укромном,

печка была и вроде

что-то ещё, укропом

пахло на огороде,

дождик шуршал в крапиве,

ягоды не зрели;

мы комаров кормили,

и комары нас ели...)

 

Запоминай дальше,

тебе пригодится:

кукует над этой дачей

невидимая птица,

считай — если больше

сотни, твой путь верен.

Бык пасётся — не бойся:

люб ему лишь клевер,

тем более ты не в красном.

(А даже быки, поверь мне,

хоть и косят глазом,

но соблюдают поверья.)

 

Обогни его справа.

Пройди в калитку

по паре досок в травах.

Не раздави улитку!

Хрустик её не слышен,

но чувствуется скелетом:

встанешь там, как на лыжи,

недоумённо, летом —

на смех соседским курам!

Так что смотри под ноги.

Ключик под косоуром

в баночке из-под кофе.

 

Если остались силы

и есть сноровка,

можешь взять вилы

и поддеть морковку.

Или нарви гороха.

Отражённый от ёлок,

порой донесётся грохот

поезда, сам же посёлок

существует совсем негромко.

Живи! Ну, а будет плохо,

можешь нажать на кнопку

и вернуться в свою эпоху.


* * *

И каша сглотана, и сжёван бутерброд,

И кеды зашнурованы до треска.

И миновал меня ваш огород.

Кричат «Антон!». И свет колышет занавеску.

А у ворот стоит петух-буян

И смотрит на меня с таким азартом,

Как будто я потомок обезьян,

Как будто он потомок динозавров.

Он мне по пояс, я его боюсь,

И невозможно сделать шаг от дома...

Я сдался в том невидимом бою —

И не пошёл. И жизнь сложилась по-другому.


* * *

Наташка замуж вышла — та,

что корм таскала у кота,

потом хрустела у подъезда;

а Василёк, её друган,

уехал вахтой в Магадан,

все говорят, что в знак протеста.

Я был немало удивлён

таким способностям времён,

в которых чайником освистан

я был за то, что быту лгал,

за то, что медленно моргал,

за то, что вещью становился.

Что позволял, как будто вещь,

вокруг себя событьям течь,

очеловечив одеяло;

и под окошком — ну дела —

уже машина прогнила,

а помню, новая стояла!

Её хозяин — мой сосед,

ему, наверное, сто лет,

бухает так, что ветер свищет,

сказал мне здравствуйТЕ — а сам

поёт «Катюшу» по утрам,

боец на дальнем пограничье.


* * *

Огромен воздух так, что вздох летален,

Всё, что не он, исполнено в металле:

Не гнётся грудь, и ржавая природа

Вбирает яд сырого кислорода.

За слоем слой, до остова, до сути

Осыпемся в железном этом зуде,

Очистив то, что на похожем фоне

Исчезнет тоже, только не сегодня.

 

Оставшееся выглядит зловеще,

Но здесь спасают вещи свойства вещи,

Храня живых в диапазоне нормы:

Усталость материала, память формы.


Выпь

 

Замерев в позе выпи,

Под ногой чую лёд.

Я б с Куимовым выпил,

Но Куимов не пьёт.

А ещё бы напился,

Потому что поёт,

Я с Андреем Лапицким.

Но Лапицкий не пьёт.

Снова пахнет зимою.

Удлиняется миг.

Шелестит за спиною

Сухопарый тростник.

И, едва различимый

В этом бедном строю,

Без особой причины

Я до лета стою.

Обходи стороною,

Имярек дорогой,

Я бы выпил с тобою,

Но не пью я с тобой.


* * *

Покой нам только сни... —

и сразу же вставать;

но и во снах фигни

набито в благодать,

 

как будто наяву:

где заросли луга,

где встанешь на траву —

и вся в клещах нога;

 

уйдёшь за тридевять

в укромный уголок,

а из кармана, ..ять,

вибрирует звонок,

 

и говорит привет

безнравственный кретин,

тебе на тридцать лет

одобрили кредит;

 

а я ведь не просил!

бессмыслен разговор! —

и слушаю без сил,

и так *роскомнадзор*

 

им хочется в табло

с двуствольного ружья —

и с шашкой наголо

за Родину, друзья!

 

...Потом прилечь в тени

и спеть, хлебнув винца:

«Покой нам только сни-

ца, дрип-ца, хоп-ца-ца…»


* * *

Здесь ничего нет медленнее света.

Свет едет по Вселенной — как карета

по бесконечной, например, Руси:

 

всё едет, едет — тут уже ракета

межзвёздна — а она всё едет где-то!

Тоска такая, господи спаси.

 

Переставляя знаки, разум гонит

ракету, как карету: гоминоид

придумал палку раньше колеса.

 

В итоге ничего не происходит.

Как будто кроме света ничего нет.

Один лишь свет без края и конца.

 

Но всё же возникает временами

мгновенное иное между нами —

быстрей, чем нас соединяет свет.

 

И едем мы к звезде Аинальрами,

влекомые, как водится, конями

и тем, чему пока названий нет.


Mayday

 

Точка, линия, точка, линия…

Высоко самолётик летит.

Майский день. Небо синее-синее.

Даже тёплое небо на вид.

 

Пух откуда-то, чайка, ласточка,

Чайка, ласточка, облака.

А земля с небес — фотокарточка

Пожелтевшая, на века.

 

Задремав у иллюминатора,

На цветущие смотришь сады.

Просыпаешься в лапах диктатора —

И не знаешь, проснулся ли ты.

 

Или это, как в детском видении,

Самолётик догнал свою тень —

И полезли из тьмы привидения

В майский день,

в майский день,

в майский день.


* * *

уже от августа устал устал устал

недалеко от сентяб рядом рядом рядом рядом

и на собаку октяб рявкал рявкал рявкал тявкал

и на ступеньках ноя бряк бряк бряк бряк бряк

и всё же выполз к дека брюхом брюхом брюхом

какая долгая зи мама мама мама мама март

вернулись птицы лишь в апреле еле еле еле еле

клянутся маем i am i am i am i am

летает лето отлетает лето тает

сомкнуты августа уста

осенний тембр приобретает

несмелый голос весь в отца

вокруг три радуются тётки

и он насупившись идёт к ним

и нет ни края ни конца

 



Пользовательское соглашение  |   Политика конфиденциальности персональных данных

Условия покупки электронных версий журнала

info@znamlit.ru