|
НАБЛЮДАТЕЛЬ
рецензии
Из приоткрытых архивов
Алексей Голицын. Саратовские художники. Возвращенные имена / Ред. А.Е. Сафронова; вступ. ст. Г.А. Беляева, С.Г. Боровиков, Е.И. Водонос; подг. текстов и илл. А.А. Голицын, Г.А. Беляева; Общество друзей Радищевского музея — Саратов, 2021.
Он сидел, смотрел на Зыбина, улыбался,
а в глазах стоял тот же привычный,
хорошо устоявшийся ужас.
Юрий Домбровский. «Факультет ненужных вещей»
Признаюсь, этот текст долго не получался. Интересно другое: ночью мне приснился кошмар, где некто с паскудной улыбочкой сообщил, что опоздал я, рецензия на эту книгу уже написана другим.
Одним словом, чтобы не «прозевать» состоявшееся действительно значимое событие, я сел за компьютер и…
Альбомный формат, твердый переплет, 600 страниц, тщательная библиография, именной указатель, щедрые цветные иллюстрации, фотографии самих художников и репродукции картин, тираж 400 экземпляров.
Лаконичное предисловие мэтра саратовского искусствоведения Ефима Водоноса: «Мы недостаточно знаем творчество Виталия Гофмана, Николая Горшенина, Константина Частова, Юрия Зубова. Быть может, знание их трагической судьбы будет способствовать поиску оставленного ими художественного наследия» — органично переходит в пространный текст Галины Беляевой «Конструирование памяти о репрессированных художниках: локальные контексты»:
«Читателю имеет смысл заранее приготовиться к тому, что он столкнется с весьма разнородным материалом: для кого-то из художников столкновение с государственной репрессивной машиной было эпизодическим. Для кого-то ситуация сложилась иначе и пережитая травма вполне очевидным образом стала жизнеопределяющей. Кто-то этой травмы просто не пережил».
Оба предисловия — путеводитель по маршруту книги «Саратовские художники. Возвращенные имена».
Разнообразные заголовки, отдельная и безусловная удача Алексея Голицына, поскольку их ценность самодостаточна, самые эффектные привожу:
«Худтехникум съест вас»: разгром Корнеевской школы в Саратове;
Борис Миловидов: «Разговоров на политические темы не вел»;
«Мы не видели просвета в нашей жизни…». Аресты художников как метод борьбы с голодом в Поволжье;
Дворянин Юстицкий и беспризорник Горшенин. Несостоявшийся побег из Саратова через афганскую границу;
Юрий Зубов: «Наличие сборищ художников я подтверждаю»;
«Письмо Толстому как метод самоубийства».
Во время чтения книги возникает твердое ощущение того, как молодая Советская власть, крадучись (после кровавых революционных лет), начинала наводить «порядок» там, где он невозможен, то есть в искусстве.
«Федор Корнеев никогда не шел на конфронтацию с новой властью. Более того, в 1918 году художник «желал послужить своим опытом, знаниями и искусством культурно-просветительским целям, идеалу народного образования <…> хотел бы помочь советской власти в созидании новых культурных начинаний».
Или: «Опасаясь бунта учащихся, чиновники замаскировали ликвидацию под объединение школы с художественным техникумом». Нынешние деятели назвали бы это омерзительным словечком «оптимизация».
Самое печальное, что ведь «объединением» все не закончилось, это была присказка, а жуткая сказка ждала впереди.
Пришедший затем дьявольски хитрый НЭП ненадолго расслабил интеллигенцию. Словно лиса, пробующая колобка на зубок, власть художников испытывала.
Мы сначала будем советовать вам, как нужно, а как категорически нельзя писать картины, потом мы будем строго рекомендовать, после мы вас, товарищи художники, оптимизируем, а уж затем посадим и расстреляем.
Книга ценна своим скрупулезным архивным попаданием. Алексей Голицын не фантазирует и не додумывает там, где фантазии и домыслы не только неуместны, они опасны, поскольку речь идет о крайне болезненном периоде истории страны под названием «СССР».
Основной текст книги — материалы уголовных дел, заведенных на художников Франца Весели, Николая Горшенина, Виталия Гофмана, Юрия Зубова, Федора Корнеева, Бориса Миловидова, Федора Русецкого, Александра Скворцова, Константина Частова, Ивана Щеглова и Валентина Юстицкого в период с 1929 по 1950 год.
Чудовищны страницы протоколов, зачастую составленные неграмотными «агентами» ОГПУ: «…взяв понетых гр-нку Панкратов проживал втомже доми к 1 и грнку Таргашов Онисю Петровн прожив тожа ветим доми к 1 я ивился вквартир <…> обыск какавым обнаруж нижи поиминованы вещий: один сиребряны позолочины нож для сира 5 адна лошка дисертная сиребриная посолотная…». Составил этот «протокол» «Агент уро Митченко».
Наверное, только, вдумчивый историк-краевед XXI века, такой, как Алексей Голицын, бескорыстно и монотонно работающий в архивах, способен дать документально подкрепленные ответы на какие-то из мучительных вопросов.
Особо подчеркну достоинство книги Алексея Голицына в его постоянном обращении к архивам, прежде всего к архивам ФСБ. На мой взгляд «один сиребряны позолочины нож для сира» и «кальсоны военного образца», изъятые доблестными чекистами у художников, произведут на внимательного и сопереживающего читателя гораздо большее впечатление, чем прямые обличения советского режима.
Издание осуществлено в рамках проекта «Саратовские художники. Возвращенные имена» при поддержке Фонда президентских грантов и Общества друзей Радищевского музея». Замечательно, что благодаря президентскому гранту вышла качественная и, как сказал бы основатель СССР, «своевременная» книга.
Но пожелание о том, чтобы подобные издания и дальше спонсировались государством, уже в отношении репрессированных художников, например, Екатеринбурга, Астрахани, Красноярска и т.д., после новостей о ликвидации «Мемориала» рискует остаться лишь пожеланием.
Самое время закончить тем, что это достойное издание должно обрести своих не менее достойных читателей.
Вот в чем я почему-то уверен, так это в том, что талантливая книга Алексея Голицына «Саратовские художники. Возвращенные имена»станет бесценным и незаменимым источником вдохновения для будущих историков советской живописи.
Денис Боровиков
| 
