НАБЛЮДАТЕЛЬ

незнакомый журнал

Жатва и делатели

Кварта. — № 1. — 2021.

Создание своего журнала Валерием Шубинским и Богданом Агрисом — жест, подготовленный их литературной репутацией. Первый давно известен как один из самых точных и заинтересованных картографов нынешнего поэтического изобилья (внимательный и к совсем начинающим); второй, не так давно заявивший о себе как поэт, в последнее время активно пишет о литературе, но чаще в постах в Фейсбуке. Своего четко институционализированного пространства очень не хватало. Важный контекст для появления «Кварты» создало методологическое отличие от других новых изданий, для большинства которых рефлексия необязательна.

«Кварта» на этом фоне заявила себя как журнал с концепцией — и была благодарно встречена как таковой: в свете и предыдущей работы ее создателей, вызывающей доверие, и критической рефлексии в статьях Шубинского и Агриса, подготовившей почву для восприятия аудиторией нового издания. В интервью журналу «Формаслов» Агрис рассказывает об основах журнала так: «О печатном органе современной модернистской поэзии, об издании, центрирующем ее и стягивающем в некое целое, я мечтал с того момента, когда понял, что “Новая Камера Хранения” как проект завершена. <…> Через год-полтора во мне прочно осело ощущение, что жатвы много, а делателей мало, и что если не я, то кто? Ну, слава Богу, не только я… Возникшая профессиональная и человеческая близость с Валерием Шубинским повлекла за собой все учащавшиеся между нами двоими разговоры о том, что надо что-то делать. Окончательно идея дозрела уже в Чебоксарах в апреле текущего года, когда мы увидели, что часть поэтической молодежи однозначно тяготеет к модернистскому полюсу в своих поэтических практиках. <…> Чем отличается “Кварта” от других изданий? Ну, наверное, тем, что к всеохватности мы стремиться не будем. Хороших авторов постараемся обеспечить, а вот разных, в плане представителей разных школ и течений, — все-таки нет. Это журнал для нравящихся соредакторам поэтик. Да, вот такой субъективизм…». Отметим здесь субъективизм; установку на неомодернизм; стремление к институциональному жесту.

Сложно, однако, согласиться с Владимиром Козловым, писавшим на сайте Prosodia: «Особенность Шубинского в том, что он вслед за Юрьевым отчетливо проводит линию размежевания, заботливо раздувая практически неизвестные имена и не желая замечать имена очевидные». Понятие «очевидного» имени в принципе за­труднительно — и чем далее, тем более. И если для создателей первого номера «Кварты» это Дмитрий Гаричев, Екатерина Симонова, все более важный для представителей разных эстетических флангов Ростислав Ярцев, то кто-то может их не знать или не замечать. Пожалуй, совсем «безусловные» фигуранты номера — среди и представленных отдельными подборками, и героев рецензий, — Мария Степанова, Андрей Гришаев и Василий Бородин. Бородин не зря стал автором номера — эту фигуру можно считать консенсусной. Тут сходится ряд обстоятельств: и стихи с их духовным светом, и трагический ореол, и, кажется, человеческая безупречность, отражаемая в воспоминаниях. В предисловии к его подборке можно встретить такие высказывания: «стихи огромной лирической пронзительности и фантастической силы», «сделана из того же вещества — лучистого, тончайшего, чуткого — что и стихи Бородина…» (из рецензии на его прозу). Да, стихи и проза Бородина — явление выдающееся, а трагическая гибель помогает их по-новому осознать, — но легко перегнуть палку в канонизации.

Для выбора авторов журнала важны слова Шубинского в его статье, открывающей номер, о поэтах, у которых «…связь с языковыми, интонационными и просодическими традициями отечественного “высокого модернизма” XX века в ряде случаев глубже и органичнее, чем у их непосредственных предшественников». Автор говорит о поэтах примерно двадцатипятилетних, — но «связь с высоким модернизмом» позволяет нащупать опорные точки вкуса и делает вышедший журнал подчеркнуто вкусовым. Признаки такой «связи»: с одной стороны, работа с силлаботоникой, опора на культурную традицию; с другой — стремление к деформации на разных уровнях, в том числе просодическом, отступления от канона, суггестивность, плотность метафорического ряда, противоположность «хорошим стихам вообще» (еще одно выражение Шубинского); тяготение к «миростроительной» поэзии и к индивидуальному художественному миру, а не к прямому выражению мыслечувств, — все это значимо для восприятия поэзии «Кварты». Но видеть в статье Шубинского «манифест» нового издания не стоит: любая эстетическая программа журнала шире заявленного манифеста, а то и вступает в противоречие с ним; статья же была написана два года назад, дополнена постскриптумом о молодых поэтах и о «высоком модернизме», — и скорее очерчивает широкий круг проблем, связанных с современной поэзией, чем формулирует программу вышедшего номера.

Столпы критического мировоззрения Шубинского видятся в разговоре о премиях и персоналиях: тут ценно свойственное ему избегание крайностей. С одной стороны, он критичен к премии Драгомощенко как институции — с преобладанием «вязкого, безэмоционального, синтаксически разорванного и семантически непроницаемого “верлибра”», с другой — ему неприятен «литинститутский традиционализм а-la Борис Рыжий»; а третье фигурирует как присутствующее в разных поэтиках, видимое по отдельности, но до сих пор, кажется, не имевшее внятной институции. Такой институцией стала «Кварта». Не думаю, однако, что Рыжий, поэт соединения огромных пластов мировой культуры и лишь кажущийся «традиционалистом», — репрезентативное имя в этом контексте; вряд ли уместно здесь и слово «литинститутский» (понятие размыто — как уловить признаки, связанные именно с таким «традиционализмом», а не с каким-то другим?).

Деление Шубинским поэзии на «человеческую» и «миростроительную» — более точно и едва ли не ключевое¹  для разговора о поэзии в принципе. Как видно из номера «Кварты», в рамках «миростроительной» концепции встречаются разные поэтики: и эпическое путешествие Андрея Таврова по реалиям мировой культуры; и неомифологизм Софьи Дубровской; и метафизическая тревожность гражданского жеста Дмитрия Гаричева… Будущий круг «основных» авторов журнала примерно предсказуем. Интерес, как для всякого издания, представляют «выламывания» из мейнстрима — то, что по каким-то причинам заставило верить и удивляться себе, не будучи связано ни с «третьим», ни со сто седьмым модерном, ни с кругом литературных симпатизантов, ни в принципе с чем-то изначально заданным. Вторая причина для интереса — новые имена (порука для их появления — внимательность Шубинского к дебютантам). Сколько будет таких имен, многие ли по-настоящему удивят — увидим.

Борис Кутенков

1  Вторая статья — Богдана Агриса — «Третий модерн» — также вряд ли претендует на манифест и не лишена интересных наблюдений (причем там, где Шубинский рассуждает в целом о тенденциях, Агрис касается частностей поэтик — и, видимо, как всякий большой поэт, неосознанно стремится видеть в этих частностях апологию идеального стихотворения вообще — то, что еще не написано им самим и к чему он только приближается. Но, к сожалению, из-за тяжеловесного языка: «…постоянное само- и мироусомневание с восстановлением Я и мира на каждом такте именно через стратегию постановки их под вопрос: структурность каждый раз возвращается хотя бы как структурность вопроса…» и т.д. —  статья местами фактически нечитаема).