Об авторе | Павел Владимирович Банников родился в 1983 году в Алма-Ате. Поэт, эссеист, редактор. Занимался на литературных курсах ОФ «Мусагет» в столице Казахстана.  Изучал лингвистику в Казахстанском университете, окончив его в 2007 году. В 2005–2006 годах — редактор литературно-художественного издания «Аполлинарий». С 2012-го — колумнист в журнале «Алау», издающемся в партнерстве с журналом «Огонек». Составитель, редактор и соиздатель нескольких сборников казахстанских писателей. Один из основателей издания «Ышшо Одын» (2009) и поэтического фестиваля «Созыв» (2012). Участник литературного фестиваля в Казахстане, проведенного Фондом СЭИП в ноябре 2012 года. После этого фестиваля  последовали публикации в «Знамени»: «Поезд Сеул — Бусан» — («Знамя» № 2, 2013); «Послания Павла» («Знамя», № 1, 2019). Живет в Алматы.

Павел Банников

Пустеет воздух

Псалом 1

на совет нечестивых — ходил

и на пути грешных — стоял

в собрании развратителей — не сидел —

лежал мордой в салат

а всё ж день и ночь — о законе

в законе ли, вне закона — о законе

стоит — дуб дубом

но и дуба плод не бессмыслен

(ветер несёт чей-то прах сквозь дубовую рощу:

смотрит — как падают жёлуди, прячась в траве невысокой —

судия, улыбаясь, воссев у корней свилеватых)

Осенний триптих

           1. Пустеет воздух

уж скоро скоро друг настанут

солёные медведи в бочках

замёрзших листьев свежий хруст

и батареи завыванье

и крепких выпивок пора

и крепких бельевых верёвок

пока же в сей первоначальной

мы хрупки коротки и дивны

смотри — мы коротки и хрупки

почти как этот гусь хрустальный

как день в бокале

где бодр гулял и после падал

вином ли пьяный или лесом —

видны лишь паутины петли

и первый мусор отряхает

плаксивый выводок берёз

в пустые баки подле лавок

и воздух чист — и пруд прозрачен

на берегу седой купальщик

последний этого сезона

с росой на куцей бороде

слегка рычит

и смотрит в дно где смерть и рыбы

пустых бутылок завыванье

верёвок крепких натяженье

медвежий борщ неотвратимый

и люди пьяного посола —

уже шуршат

уже недолго

но всё равно — взгляни сквозь эти

грибком изъеденные кроны

корявых клёнов —

всё же льётся сквозь просветы

льётся

            2. Фрагмент осени

I

октябрь наступил: чахоточные девы на ступенях

закрытого театра и открытой

«Пятёрочки» — ещё влекут ногами

в коротких шортах, но — уже

подштанники развесил для просушки

балкон напротив первого подъезда

II

так незначительно меняется палитра

как будто осень будет европейской

(как в том году) хотя — скорей — китайской или

зимы вообще не будет (как и завтра):

и кровь играет, и портвейн играет

в кофейной кружке, в неостывшей фляжке

III

легко и радостно гулять в озябшем парке

без снега на желтеющих газонах

с декабрьскими проталинами подле

бетонных берегов — обувши ноги

вместо железа пластиком китайским, шуршать

и не скрипеть, и не скользить

IV

иль всё же киснуть, проклиная батареи

за стёклами двойными — в мониторы

на сани глядя в ролике случайном

(и скалы дикие Шотландии печальной

поставив на обои монитора) —

без права рюмочной, но с правом переписки

V

а вот коня ведут — уже четвёртый

            3. Нам на земле

он в небо будто говорит:

прощай, сияние небес!

но он не говорит

где раньше слышал рюмок звон

теперь не слышен он

(где гроб стоял, — там стол, и мы

фотографируем теней своих, скрещённых

в лучах последних

общего пространства

но скоро и они не совпадут)

ты говоришь: зима идёт, и тощая земля

готовится от нас закрыться, противостоять

упорному огню, ломам, лопатам

прах против праха, родственные связи

не выдержат дыхания зимы

ещё ты говоришь: ещё. и я даю ещё, не в силах

тебе дар опыта вручить, мертвящий душу хлад

соединяющий живых и тех, других живых

бери ещё, лакай и падай, брат, сестра

лакай и падай — в последнее сияние небес