НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

«Это светится жизнь…»

Сергей Стратановский. Изборник. Стихи 1968–2018. СПб., Издательство Ивана Лимбаха, 2019.

Сергей Стратановский — один из самых значительных поэтов нашего времени. Он был таким и в ленинградской «неподцензурной» литературе, и сегодня его стихи наводят читателя на серьезные размышления над «последними вопросами». В 2019 году поэту была присуждена премия Андрея Вознесенского «Парабола» за книгу «Изборник», где собраны тексты, которые можно назвать наиболее важными и характерными для творческой эволюции автора, а в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме (Санкт-Петербург) и в Доме-музее Марины Цветаевой (Москва) с большим успехом прошли презентации этого издания.

У поэта Виктора Кривулина, еще одного представителя знаменитой «петербург­ской плеяды» и близкого друга Стратановского, есть такие строки: «Страдательная роль певца и очевидца / озноб души распространять вокруг». Они созвучны и поэзии Стратановского — за ширмой налаженного быта слишком явно видны невообразимая скука и духовная пустота, поэтому-то человек, «трактуем всеми как свинья», с одной стороны, горький пьяница-неудачник, а с другой — в некотором роде счастливец, который «…в алкоголе / нашел забвенье и себя». Стратановский не боится сопротивляться стереотипам: вместо устоявшегося в нашей культуре образа русского пьяницы-философа (достаточно вспомнить современный спектакль Ивана Вырыпаева «Пьяные», где в уста полуживых пропойц вложены высокодуховные слова) поэт рисует жалкий образ человека, оторванного от окружающего мира. Конечно, и героя этого стихотворения из 1970-х, и персонажа из текста «Мочащийся пролетарий» никак нельзя назвать вызывающими симпатию, они скорее безобразны, однако автор призывает не к отвращению, а к сочувствию. Поэт не судит, он осмысливает — и человеческие ситуации, и исторические события, в том числе войну (стихи из книги «Рядом с Чечней»), и проблемы современного ему общества (стихи из книг «Молотком Некрасова» и «Нестройное многоголосие»).

Стихи 1990-х и начала 2000-х, вошедшие в книги «Тьма дневная», «Рядом с Чечней» и «На реке непрозрачной», полны характерных примет времени («И кто-то ваучер вложил…», «Не за хилую зону рублевую…»), перекликающихся с кинематографическими техасскими ковбоями («Два телевизора влипчивых — нашен­ский и вашингтонский…»), а ужасы чеченской войны, которую Стратановский изображает с глубокой болью, напоминают о горечи сражений прошлого. Перекличка прошлого и настоящего создает в стихах Стратановского нерушимую связь между ними:

О всесожженьи в Освенциме

Фильм-обвиненье

прерывается врезкой рекламной

О новейшей косметике

из коллекции дамы экранной,

В зону смерти

вторгается светская блажь.

Антуан Рокантен, герой «Тошноты» Жан-Поля Сартра, практически не искал выхода из тупиковых ситуаций, — физиологические и психологические муки его, по существу, устраивали. Эвридика из стихотворения Стратановского 2000-х «Орфеич» также не хочет начинать новую жизнь — ей милее другая, страшная:

И она улыбнется и вся встрепенется, но вдруг,

Помрачнев, обернется, захочет обратно, в подвал,

В преисподнюю крысь…

Не только маргиналам (бездомным, проституткам), но и внешне благополучным людям — показывает поэт — тяжело менять свое беспросветное существование на более осмысленное.

В двух последних поэтических сборниках — «Молотком Некрасова» и «Нестройное многоголосие» — Стратановский с особым напряжением и жесткостью выражает свою гражданскую позицию. Ему резко неприятен «квасной патриотизм», насаждаемый, по мысли поэта, буквально изо всех углов; он не принимает шовинистических «порывов» отдельных общественных (и не только) деятелей и призывает помнить общую трагическую историю XX века. При этом если в стихах 1980-х и даже 1990-х годов еще можно было домыслить какие-то элементы иронии, то стихи из «Граффити», «Молотка Некрасова» и «Нестройного многоголосия» отчетливо концентрируются на темных сторонах человеческой натуры. И пусть читателя не удивляет ироничность (на деле — мнимая) названий многих стихотворений — «Врут ведь америкосы, что серого цвета грунт лунный…», «Православные мы и чураемся этих болванов…», «По телевизору о том, что мы-то сами…». Во вступительной статье к сборнику литературовед и соредактор журнала «Звезда» Андрей Арьев резонно замечает: «Об иронии говорить также остережемся. Если она у Стратановского и наличествует, то как способ преодоления иронии же». Иногда, как в одном из стихотворений 2010-х, рассматривающем национализм как вечную людскую червоточину, звучит уже не ирония, а мрачнейший гротеск или даже жутковатый абсурд, — не стоит забывать, что на поэта серьезно повлияли не только, скажем, Мандельштам, но и обэриуты:

Ну а сосед был

какой-то не тот, не из русских,

Не из наших, короче,

и на медведя похожий.

Вот и поставили мы

в коридоре капкан на него,

Он и попался

и с той поры — инвалид.

Стратановский — многогранный поэт, и детальный анализ отдельных его книг — таких, как, например, сборник «Оживление бубна», переосмысливающий мифы и фольклор народов России, или сборники стихов духовного содержания «Смоковница» и «Иов и раб» — требует глубокой литературоведческой работы. Неутихающий интерес к личности Стратановского и его творчеству — не только к стихам, но и к прозе, исторической публицистике, эссе — свидетельствует о востребованности специфического, узнаваемого языка поэта, ищущего путь истины, вопрошающего в тревоге и обращающего «тоску по мировой культуре» в яркие стихи, написанные в смешении языковых пластов.

Артем Пудов