|
Об авторе |Вера Павлова — лауреат премий имени Аполлона Григорьева, «Антология» и др. Автор двадцати двух стихотворных книг. Предыдущая публикация в «Знамени» — № 3, 2017.
Вера Павлова
Список негромких прав
* * *
Спиртом ключи протри
и ручки дверные, друже.
Заперты изнутри,
а кажется, что снаружи.
Лучше смотреть кино:
любовь, дуэли, погони.
Солнце слепит окно.
Весна поёт на балконе.
* * *
Казалось таким покорным,
готовым идти на убой,
довольствовалось попкорном
и самолётной едой.
Но впустую заполнен
ежедневник на год вперёд.
Как никогда спокоен,
имярек открывает блокнот
и вписывает в анналы:
хренадцатого мартобря
будущее сломало
решётку календаря.
* * *
Впустую теряя силы,
не видя в работе толку,
будущее объявило
бессрочную забастовку.
Его не возьмёшь на жалость,
не спрячешься в хате с краю.
Будущее взбунтовалось.
И я его понимаю.
* * *
Не берёт анальгетик веры.
Помоги моему неверью!
Ночью все кардиналы серы,
все зловещи шаги за дверью.
Пойман плачущий звёздной сетью.
Хорошо, что соседи глухи.
Тишина беременна смертью.
Нарасхват повитухи.
* * *
Лихие времена говорят нам:
в больнице, в нищете, на войне
бесценное бывает бесплатным
и, стало быть, бесценным вдвойне.
Считаться, торговаться не надо.
Дарю. Бери. Не благодари.
Трансляция из Мет. ДиДонато
и Радвановски. Норма. For free.
* * *
Перекличка. Готов? Готов.
Раскидало нас по планете.
Человечество — вече лбов,
конференция в интернете.
Имярек. Имярек. Имярек.
Не помехи — шум океана.
Человечество — крылья век
за тюремной решёткой экрана.
* * *
Прогуляться? Идём.
Не зови прокатиться.
Пешка ходит пешком.
Мы с тобой пехотинцы.
Учит пешая рать
времени арестанта
петь, ласкать, умирать
в темпе шага, анданте.
* * *
Говорили о войне
(стране, родне, луне, вине),
замолчали и открыли:
в двухголосной тишине
оба голоса — вторые.
Есть и третий — за окном,
неопознанная птица.
свет погасим и уснём
(уйдём, умрём, поймём, споём).
Дрозд. Скворец. Щегол. Синица.
* * *
Недописанное переписывай
на бумаге веленевой рисовой,
недочитанное перечитывай,
из сокровищницы малахитовой
доставай украшенья забытые,
пережившие три поколения,
и в разлуке со всеми испытывай
единение уединения.
* * *
Пробуждение. Эхо сна.
Учащённое сердцебиение.
Многострунная тишина.
Безъязыкое стихотворение,
я найду для тебя слова:
я, забытого, я, небывалого,
я, убитого слова вдова,
как сказала бы Вера Павлова.
* * *
Закон оранжереи суров.
Не надышались. Недоцвели.
Гербарий — мартиролог цветов,
отдавших жизнь за дело любви.
Вниз головой повешу букет
и буду поклоняться мощам
его нетленным несколько лет:
семь белых роз от как его там.
* * *
Вот список негромких прав:
пасти стрекозу на книге,
валяться в ногах у трав,
поклоны бить землянике,
на ветку платье — и плыть
ползком, без всплеска, вслепую
навстречу солнцу, и пить
из синего блюдца озера воду живую.
* * *
Азбука бука и вяза,
письменность берестяная —
майские курсы иняза
имени Деда Мазая.
Звёзды — по-гречески. Птицы,
звери, цветы — на латыни.
Вспомнить. Понять. Изъясниться.
На голубином. Простыми.
* * *
Чем бурливей, тем недостоверней
информационные потоки.
Берег — вот где бездна откровений:
безыскусна исповедь осоки,
желтороты выводки акаций,
велико желание скитальца
разгадать, расшифровать, дознаться,
чьи это следы, побеги, гнёзда, норы, перья, кости, яйца.
* * *
Из добровольцев? Из кормильцев?
Сносилось имя, стёрлась дата.
Нет тёзок, нет однофамильцев
у безымянного солдата.
Ты муж? Ты юноша? Ты мальчик?
Взошли над безымянной бездной
подснежник, ландыш, одуванчик.
Кто ты, прохожий неизвестный?
* * *
Лучезарно течение вечера.
Обнимаемся около речки,
человек и его человечиха.
Человечица. Имяречка.
Всё наладится. Всё наладится.
Никуда не спешить. Не бояться
не успеть наглядеться, нагладиться,
налюбиться, налюбоваться.
* * *
Памяти клад ища,
плачет горемыка.
Старого кладбища
мраморная книга
ветром залистана,
захватана мхами.
Прячется истина
где-то под ногами.
* * *
Эпитафии. Эпиталамы.
Колыбельные. Мадригалы.
Фотография папы и мамы
(дача в Крюково, я снимала).
Я когда-то умела плакать.
Сколько стоит земля, горшечник?
Пасторали. А вечная память —
это память о нас — ушедших.
* * *
Мама плетёт косички мне,
я — двоюродной Таньке.
Помогая братской стране,
по Праге идут танки.
Черепаховый гребешок.
Скоро кончится лето.
Как неровно папа прижёг
срез капроновой ленты!
* * *
Не боюсь могилы.
Встретят новосёла
смерти старожилы
музыкой весёлой.
Далека дорога.
Велика усталость.
Папа, ласково, с порога:
Ну что, исписалась?
* * *
Вспаханы страницы
ровно, к строке строка.
На полях пшеницы
мака и василька
правка синим, алым.
Хватит полоть — полей!
Слава маргиналам,
труженикам полей!
| 
