НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Столкновения

Нина Косман. Царица иудейская. — М.: РИПОЛ классик, 2019.

В романе «Царица иудейская» Нина Косман на разных уровнях сближает, сводит воедино то, что в обществе чаще всего упорно и решительно противопоставляют. Контрасты начинаются уже с биографии автора. Родилась в СССР, но с 1973 года живет в Америке. Ее первый русскоязычный сборник стихов был издан в Москве на излете перестройки, второй — спустя восемь лет в Филадельфии. Малая проза же печаталась как в российских «Знамени» и «Волге», так и в нескольких эмигрантских журналах. «Царица иудейская» впервые вышел под псевдонимом на английском языке в небольшом британском издательстве и лишь в конце прошлого года появился в России в переводе Александра Милитарева.

В образах главных героев автор сталкивает все, что только можно столкнуть. Галя — женщина, Алехандро (он же Аммар) — мужчина. Еврейка и палестинец. «Человек нерелигиозный, светский» и правоверный мусульманин. Творческая личность без финансовых проблем и скрывающийся от властей маляр-нелегал, зарабатывающий трудовую копейку. А из-за взглядов на жизнь таких разных персонажей книга становится вызывающей, неудобной для тех, кто привык существовать в плену навязанных стереотипов и собственных единственно «правильных» убеждений.

С такими стереотипами Косман на протяжении романа и борется. Она доказывает, что нет никакого разделения на «наших» и «ваших», а любые жесткие противопоставления по половому, расовому, национальному, религиозному и прочим признакам всегда пагубны. Отдельные стереотипы до поры крепко сидят в умах центральных героев. Чередуя главы, в которых мы видим одни и те же события то глазами Гали, то глазами Алехандро-Аммара, автор демонстрирует, как по-разному мы воспринимаем и интерпретируем чужие слова и поступки. Мир полон культурных кодов, нередко принимаемых в качестве аксиом. Женская логика, восточная мудрость… Но, составляя уравнение известного с известным, легко ошибиться. К примеру, Галя знает, что мужчины Востока отличаются страстностью и любвеобильностью и у них может быть не одна, а несколько жен. Однако у восточного мужчины Аммара жена всего одна, а на постоянные знаки внимания со стороны Гали он реагирует прохладно. Странно? Отнюдь! Проникнув в очередной главе в мысли Аммара, мы поймем, что он любит только свою единственную жену и хочет остаться ей верен, а чтобы справиться с искушением, занимается тяжелой многочасовой работой — усталость отбивает ненужные соблазны. Старая формула «Все мужчины с Марса, а женщины с Венеры» иллюстрируется в книге весьма наглядно.

Олицетворение другого раздуваемого в социуме конфликта представлено в образе Профессора. Не имеющий имени герой — черная тень, змей-искуситель. В мирном палестинском арабе Аммаре Профессор видит своего «карманного террориста» и требует от него убить Галю за то, что та посмела опубликовать в Интернете написанную ею «Хасмонейскую хронику». Для нее это художественное историософское сочинение — «вымысел, литература», однако Профессор уверен: созданная Галей хроника — не «просто история одной из еврейских царских династий»: в ней закодированы тайные послания. Снова тема восприятия, интерпретации, особо значимая для любого писателя. «Правильные» учителя литературы всегда твердо знают, «что хотел сказать автор». Но это — о классиках, не способных с ними подискутировать. Нынешние же прозаики порой обижаются на литературных критиков: мол, я заложил в свой роман та-а-акое, и хоть бы кто меня понял, правильно расшифровал. Или наоборот — найдет критик в хорошей книге скрытые смыслы, расскажет об этом публике, а автор губы надувает: ничего подобного я вообще не имел в виду — нечего приписками заниматься. Можно было бы сказать, что рукой настоящего писателя всегда водит Господь, а его пути неисповедимы, однако спорить с неверующими не станем. Хотя мотив того, кто над кем и над чем властен, для романа Нины Косман важен. Роль Бога, вершителя судеб пробует примерять на себя Профессор. Аммар вроде и готов быть ведомым им — пусть и не ради идеологии, а ради содействия в получении грин-карты. Однако палестинец-нелегал начинает задумываться и понимает: его покровитель, мнящий себя большим человеком, на самом деле «просто мелкая завистливая сошка».

За власть ведут борьбу герои «Хасмонейской хроники», фрагменты которой обрамляют исповедальные главы Гали и Аммара. Между древностью и современностью Косман проводит тонкие параллели. Стоит обратить внимание хотя бы на образы отрубленного пальца, овцы или строящегося дома. Есть неслучайные связи и в именах. Правда, хроника утяжеляет конструкцию романа. Если в современной линии «Царицы иудейской» всего два главных героя, то историческая линия персонажами изобилует. Первую главу хроники предваряет генеалогическое древо Хасмонеев, на котором аж двадцать четыре имени. В идеале при чтении книги их следует удерживать в памяти — занятие не из легких. Поэтому важный для автора исторический пласт в понимании неподготовленного читателя может оказаться второстепенным. Да, этот пласт зрелищнее — там льется кровь, тянутся страшнейшие распри, чуть ли не войны между близкими родственниками. Современные же распри оказываются понятнее: крови меньше, а войны ведутся прежде всего на информационном фронте. При этом фигура врага представляется, как правило, в обобщенном виде. Для кого-то во всем виноваты исключительно евреи. Для других и на другом уровне во всем виноваты те, в чьих руках сосредоточены богатство и власть. Для третьих и на третьем уровне во всем виноваты мужчины.

Единственный персонаж, не ищущий тех, кого можно обвинить во всех слабо­стях и неудачах, — Галя. Она откровенно смеется над чужими предрассудками. Выложенная в глобальную паутину книга — это просто книга, а не подстрекательство к мировому перевороту с целью занять престол царицы иудейской. А принесенная любимому чашечка кофе — это всего лишь чашечка кофе, а вовсе не признание чьего-либо превосходства.

Нина Косман разрушает барьеры, делая свою героиню абсолютно свободной — от штампов и чужих идей. Свобода живет в твоей голове. Врагов нет. Если же ты их себе придумал, нарисовал, нашел крайних — считай, свободу ты потерял. Ну и кто виноват?

Станислав Секретов