ОБРАЗ ЖИЗНИ

Об авторе | Константин Игоревич Филатов родился в 1984 году. Чемпион Москвы по карате. Окончил с красным дипломом филологический факультет МПГУ и Высшую школу экономики, работал журналистом и бренд-менеджером в крупных компаниях. В настоящее время работает сварщиком. В литературном журнале публикуется впервые.

Константин Филатов

Увольте!

«Зачем быть никем, если есть возможность стать кем-то?! Ты — как твой любимчик Довлатов: у человека — безграничный интеллект, а он прожигает свою жизнь, ни на что свою силу не направляя…»

Это слова моего начальника Кирилла, которому я — бренд-менеджер крупной компании — принёс заявление об увольнении. Кирилл в свои двадцать девять лет занимал должность директора по маркетингу, он окончил факультет маркетинга, с юности хотел быть маркетологом и через двадцать лет, видимо, тоже будет маркетологом. Что я мог ему ответить?

«Кир, я просто устал. Скажи боссам, что у меня крыша поехала, что у меня биполярное расстройство… Придумай что-нибудь. Мне трудно объяснить, почему я увольняюсь. Мне просто нужен отдых…»

Я получил три образования в трёх разных сферах: спортивное, филологиче­ское и профессионально-техническое. Но из спорта ушёл давно и бесповоротно, чему способствовала череда травм и осознание того, что на профессиональной арене тебя используют в качестве снаряда, чьё назначение лететь как можно дальше, славя царя и отечество. Снаряд этот, как правило, одноразовый.

С филологией роман не завязался. Тут либо врать в школе, либо со страниц печатных СМИ. Выбор так себе. Журналистикой я наелся досыта. Все эти репортажи по заданию партии… Пишешь о том, во что сам не веришь. Школа меня отпугнула ещё на вузовской практике. Адаптации учебников, искажения фактов во благо наших детей мне непонятны и понятны никогда не будут. Если есть факт, вы либо не говорите о нём, либо говорите «как есть». Моему ребёнку сейчас три года, и он с лёгкостью понимает при должном объяснении большинство нюансов взрослой жизни. Вспомните «Доживём до понедельника»…

По третьему образованию я сварщик. Профессия эта интересная, многогранная и мне всегда нравилась. Не нравилось лишь то, что сопутствует этой профессиональной дорожке в нашей стране. Когда смотришь YouTube-каналы о жизни сварщиков более развитых стран, понимаешь, что люди счастливы. Они занимаются любимым делом, они получают за это деньги, позволяющие обеспечивать семью, покупать автомобили, брать дома в ипотеку и в целом чувствовать себя полноправным членом общества. У нас сварщик никогда не будет себя чувствовать полноправным членом общества. Ты можешь пятнадцать лет «прокачивать» своё мастерство, изучать материаловедение, новые техники и методы сварки, но общество и работодатель всегда будут относиться к тебе, как мои одноклассники относились к трудовику — придумывать клички и плевать в спину жёваной бумажкой.

Я попытался соединить все свои навыки и на стыке этих морфем поискать работу.

Компании, занимающейся «производством» сварочного оборудования в России, нужен был сварщик-демонстратор. Это такой специалист, который проводит обучающие семинары и показывает оборудование потребителю. Через полгода я стал бренд-менеджером, переехал в офис и был направлен в Высшую школу экономики для повышения квалификации.

Я неспроста абзацем выше слово «производство» взял в кавычки. Дело в том, что в России почти нет своего производства сварочных аппаратов. Подавляющее большинство — Китай. В целом на этом рынке происходит борьба не продуктов, а их маркетинговых репрезентаций. Все аппараты производятся на нескольких китайских заводах, проходят несколько этапов маркетинговых трансформаций и попадают в целевую аудиторию, как «наилучший продукт для российской промышленности».

И всем этим российским брендам нужны идеологи — люди, которые понимают потребителя, как самого себя, и самое главное — могут сформулировать нужное.

Маркетинг — интересная вещь для тех, кто не понимает. Как театр кукол. Сидишь за кулисами, дёргаешь верёвочки и ждёшь ожидаемую реакцию зрителя и приток денег в кассу. Чем талантливей актёры, круче мизансцена, дороже зал, тем больше денег. Главное, чтобы зритель сказал: «Верю!».

Мне дали денег. Не много, но больше тех, что я получал раньше. Я должен был хорошо выглядеть — экспертно. И я старался. Купил себе итальянский галстук, белоснежную хлопковую сорочку, посещал ужины с партнёрами, вёл светские беседы о последних трендах в киноискусстве, сварке и Бог знает ещё о чём («яжфилолог»). Приятно, когда вдруг ты попадаешь в офис, с тобой здороваются большие боссы, тебя уважают и ценят.

Вообще роль теневого кардинала — страшное искушение. Ты, как Нео, — избранный.

Отдел маркетинга сегодня — фундамент любого бизнеса. Ты можешь соз­дать нужный людям продукт, но, если ты хочешь его продавать, тебе придётся делиться с маркетологом. Именно он объяснит, что твой продукт — полная чушь, что таких предложений на рынке тысячи, что люди готовы платить не за твоё гениальное изобретение, а за эмоцию, которую они могут получить от его приобретения.

И мы создавали эмоции. Генри Форд сказал, что у человека два мотива: один настоящий, а второй — тот, что звучит красиво. Настоящие мотивы звучат некрасиво. Они примитивны и пошлы. Как совесть, как праведность, как любовь и верность… Люди хотят быть красивыми. Хотят, чтобы их «лайкали». Создай для человека красивый мотив и попроси немного денег взамен — он будет тебе благодарен.

Я искренне считал, что идеи о кровожадных маркетологах, заставляющих людей потреблять без остановки всё, что производится, — плоские домыслы невежд. Люди, думал я, сами формируют спрос на конструкты маркетологов. Люди платят за новые смыслы бытия, они не хотят принимать жизнь и с радостью меняют её на предлагаемую игру. Конечно, магия, создаваемая маркетологами, распространялась и на меня. Я был функциональной единицей системы.

Ключевая проблема этой идеологии заключается в том, что достижения репрезентативного мира нельзя обналичить. Они значимы только внутри системы. Всё, что делается в мире иллюзии, не имеет своего эквивалента в мире реальном.

Дебор называл это спектаклем, я бы дал этому явлению более современное название — игра с дополненной реальностью.

Ты можешь «прокачивать» своего персонажа, получать от этого эмоции, возможно, ощущать себя счастливым, но в итоге твоё счастье — не твоё. Это счастье персонажа. Как только игра закончится, ты откатишься к нулю. Ты не сделал ни шага. Более того, ты успел состариться в реальном мире.

Лучший способ осознать это — уехать на природу. Не на пикник, а в горы, например. Туда, где идёт дождь, где может быть холодно, где есть опасность попасть под камнепад… Здесь нет персонажей. Здесь есть человек, желающий жить. И этот человек не говорит себе «я счастлив, потому что я…». Этот человек счастлив непосредственно. Либо несчастен, но тоже без посредства ценностных установок системы.

Однажды, после долгих месяцев офисного забытья, мне удалось выбраться из города. Мы с женой взяли палатку и рванули на Клязьму. Разбили бивуак в старице, уже успевшей прорасти молодым сосняком, место было красивым — песчаный остров посреди бескрайних полей. Жена с ребёнком, поужинав, легли спать. Я остался у костра. На небе проявлялись первые звёзды. В Москве звёзды не видны. Да они и не нужны, слишком слаб их свет по сравнению со свечением современных плазменных панелей.

У природы есть одно трансцендентное свойство — она молчит. Лес, река, небо не хотят тебе ничего сообщать. Ты им безразличен, как и они тебе. Некий вселенский паритет.

Игра подразумевает получение игроком бонусов от постоянной ретрансляции своих достижений.

Вдали от мегаполисов — крупнейших игровых площадок — некому показывать свои ачивки…

Целых два года я питался чушью.

Что произошло потом? А потом я понял, что лучше быть строителем. Грязным, невежественным и вечно нищим строителем.

Меня вдруг накрыло осознание того, что получать пощёчину гораздо приятнее, чем давать. То есть тебе больно, но при этом бесконечно спокойно — спокойно, потому что ты прав.

Это чувство правоты неописуемо. Это как руки шахтёра. Мой дед всю жизнь проработал в шахте, его пальцы не разгибались из-за какой-то болезни сухожилий, и в них было бесконечно больше достоинства, чем в руках маркетолога. Эти руки были правы. Они никого не обманывали, не возносили себя выше других, не насмехались над толпой, не мнили себя князем мира сего.

Они просто работали и молчали. Просто создавали новый мир. Молча, до изнеможения.

Конечно, сейчас XXI век: коммунистов нет, социальных гарантий тоже. Квартиры не дают, бензин дорогой…

Конечно, мне страшно. Только дураки не боятся. Но я ушёл в сварщики. Сделал маленькую мастерскую и жду своего клиента. Денег пока нет, но я продолжаю верить. Ведь птицы небесные не сеют, не жнут… Тем паче человек…