НАБЛЮДАТЕЛЬ

спектакль

Наименьшее сопротивление — оптимально

Кирилл Серебренников. Балет «Нуреев» в Большом театре.

Разговоров о балете Кирилла Серебренникова было так много, что он стал скандальным ещё до премьеры. Кому-то не нравилось, что в священной обители в центре столицы расхаживает режиссёр с сомнительной гражданской репутацией и ставит спектакль о жизни гомосексуалиста, который был заочно обвинён как изменник родины. В телевизоре и интернете люди буквально вопили, что по сцене бегают голые гомосексуалисты, а это, внимание, главная музыкальная сцена России — как минимум. На премьере зал был заполнен. И дело не в заочной скандальности постановки, а в имени режиссёра, на которое люди идут.

Прошло два года. От былой скандальности не осталось ничего. Зал всё ещё полон — такое ощущение, что люди просто не ушли домой после премьеры и пересматривают балет Серебренникова. Те злопыхатели, которые повсюду трубили о необходимости запретить такую художественность, присосались к другим проектам.

После объявления названия спектакля звучит имя режиссёра — зал встаёт с аплодисментами. Одни — из протестных соображений, выказывая поддержку и солидарность, другие — как благодарность таланту Серебренникова.

«Нуреев» — байопик по жизни знаменитого танцовщика, премьера «Ленин­градского театра оперы и балета им. Кирова», легенды мировой балетной сцены, предвестника Барышникова, человека, который отказался возвращаться в Совет­ский Союз и был заочно осуждён на восемь лет с конфискацией имущества. Он не просто заполнил собой информационное пространство — он стал иконой балета. Это почти вся его жизнь. На сцене она начинается с аукциона, который ведёт Игорь Верник, — мы можем раскупить все атрибуты частной жизни Рудольфа Нуреева. Каждой вещи даётся описание. Что-то было подарено, что-то куплено, и всё — антиквариат, всё это так же недоступно простому человеку, как и сам Нуреев.

Далее — жизнь. Побег из Страны Советов, которые и заботятся, и почитают, но держат на поводке. Валерий Лантратов (исполнитель роли Нуреева) парит над металлическими ограждениями, которыми до сих пор перекрывают улицы во время митингов. Мы все до сих пор находимся в безвоздушном пространстве.

На сцене показывают весь сок, всю яркость роскоши. Постановка наглядно демонстрирует, как может себя вести человек, которой забрал свою свободу у других — у партии, режима, социальных институтов, ангажированной культуры, у рамок. Он не только окружает себя дорогими вещами, скупает имущество и живёт так, как ему не давали жить. Он работает, он окружает себя танцем и музыкой, он превращает всю свою жизнь в искусство. Для этого Серебренников поступает не по-балетному, выпуская на сцену хор, мешая два разных классических жанра. Он добавляет третий — драматический, и балет превращается в саму жизнь, в которой болеро порхают, сопрано поют, а люди — разговаривают как на улице, с соответствующими эмоциями. Такой подход максимально важен не только для этого спектакля, но и для театра в принципе: Серебренников как бы говорит нам, что не стоит удерживать себя за забором одного жанра, он призывает быть свободнее, он зовёт нас в тот мир, который создал для себя сам, который создал себе Нуреев. Он показывает нам, что свобода — это благо, а несвобода — смерть.

Благодаря фиксации всех важных жизненных этапов зритель становится свидетелем всего, что пережил знаменитый Руди. Они видят успех, комедию, драму, трагедию, чувствуют быт: им предлагают купить его частички за определённую сумму, мол, вот она, жизнь мастера.

Зритель видит, как Нуреев создаёт империю имени себя. Возделывая собственный зал славы, где на каждом портрете он сам, этот дом наполняют почитатели, завистники — люди, которые хотят быть похожими, которые копируют танец и жизнь Нуреева. Он пытается найти в них собственное отражение, чтобы найти себя. Чтобы понимать, для кого он творит и танцует. Эти бесконечные поиски себя и своего места, которыми Нуреев занимается всю свою жизнь, приводят к тому, что он замыкается в непонятности. Несмотря на общемировое признание и славу, ему не удаётся прийти к тому, чего он так желал. Создалось впечатление, что Нуреев хотел стать не просто иконой танца, но самим балетом вообще. В конце жизни он даже спускается в оркестровую яму, чтобы руководить музыкантами, которые сопровождают его балет «Баядерка».

Кирилл Серебренников создал спектакль, который гармонично смотрится в Большом театре. Отвечая на запросы людей, которые ожидают порхающих танцоров, эпатируя прогрессивного зрителя смесью жанров, режиссёр смог уместить великую жизнь в три часа безудержного танца, где было всё, что нужно балету: красота, изящество и невероятная мощь. Такая сила, которая когда-то была в груди не только скандалиста и хулигана Рудольфа Нуреева, но и любого художника, любого артиста, который повсюду ищет свободу, новый язык для высказывания, ищет самого себя, забираясь в глубины таланта, возможностей и души. И показать это через простоту, через громкий голос социального — максимально изящно.

Если на спектакль до сих пор ходят те, кто ждёт скандала, кто всё время ищет глазами обнажённые тела — они расстроятся, потому что всё целомудренно и чинно, насколько это возможно на момент создания постановки. Второй и пока послед­ний балет находящегося под следствием режиссёра живёт и здравствует на главной сцене страны.

Михаил Родионов