НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Анамнез, как и было сказано

Ярослав Соколов. Вызов принят. Невероятные истории спасения, рассказанные российскими врачами. — М.: Эксмо, 2018.

Дебютная книга Ярослава Соколова — сборник врачебных историй. Место действия — палата, операционная, кабинет терапевта, квартира или машина «скорой помощи». Написано без художественных отступлений. Автор и сам определил жанр книги как «документальную повесть-монолог», где врачи рассказывают о своём мире, зачастую скрытом от обывателя за маской реаниматолога и под белым халатом.

По своей воле редко кто решит заглянуть в больницу, все хотят быть здоровыми, ускользая от смерти на лыжах и коньках, уезжая на велосипеде, уплывая от неё в бассейне, оттесняя её покрывалами молитв и медитаций, отдаляя тренажёрами в спортзале. Но иногда болезнь, словно маленькая змейка, упавшая с капюшона смерти, заползает под кожу, вгрызается в плоть и начинает жечь изнутри.

В летописях разных народов содержатся рецепты мазей на травах, заговоры и магические пассы. Лекарь всегда был немного волшебником, и люди шли к нему за чудом, чтобы спас и сохранил, отвёл нависшую беду. Медицина, как и магия, возникла в глубокой древности. Известно, что уже во II тысячелетии до н. э. египтяне имели анатомическое описание сердца, почек и мозга. Они умело делали хирургические операции, трепанацию черепа, лечили переломы. Стоматологи Древнего Египта практиковали протезирование — зубы соединяли проволокой, а когда требовалось, просверливали отверстия в области корней с целью снятия воспаления.

Хирурги Древней Индии производили извлечение мочевого камня, удаляли катаракту, делали прокол грудной клетки. При переломах накладывали повязки. Кровотечения останавливали прижиганиями. Им были подвластны даже пластические операции! — для восстановления отсутствующих носа или уха лоскут брался со здорового соседнего участка и умело приживлялся.

Камни Ики, найденные в Перу, хранят рисунки операций на внутренних органах, включая сердце и пересадку почек. Что же изменилось с тех пор, кроме медицинского технологического процесса? Это и решил показать в своей книге Ярослав Соколов, работая бок о бок с врачами и собирая истории из Чернобыля, Спитака, Беслана.

Как назвать спасение человека, если не подвигом? — задаётся вопросом автор, увлекая нас за собой по пёстрым узорам людских судеб.

Оказывается, что и современный врач — немного маг, особенно если он специалист высокого уровня. Пенсионерка, всю жизнь проработавшая терапевтом, за­шла к соседям попросить соли и поняла, что у молодой женщины случился атипичный инфаркт миокарда, который не всегда удаётся сразу диагностировать. Доктор из поликлиники, приходивший чуть ранее, ничего не понял, списал всё на гастрит, а пенсионерка вызвала «скорую», объяснив, что на самом деле происходит.

Гиппократ, Гален, Авиценна, Парацельс изучали анатомию, алхимию, хирургию, анализировали и переосмысляли знания, накопленные предыдущими поколениями. В нынешнем представлении каждый из них был именно терапевтом — специалистом, аккумулирующим всю сумму знаний различных медицинских направлений, считает автор книги.

Собрав непридуманные истории, Ярослав Соколов предоставляет читателю уникальную возможность увидеть мир врачей изнутри: кто-то рассказывает случаи из своей практики, другие делятся воспоминаниями детства, объясняя, что направило их на путь врачевания.

«Одна из самых горестных страниц в моей практике связана с девочкой Машей, было ей всего четыре годика. Малышка попала к нам в больницу с обширным ожогом, обгорело около 65% тела. Семья неблагополучная, мать — алкоголичка с двумя детьми. И вот однажды мать велела детям пойти самим затопить печку. Они и пошли. Старшая девочка, которая всего-то на два года старше Машеньки, взялась растапливать печь — плеснула туда бензина да и подожгла. Пламя моментально занялось и тут же выпорхнуло наружу. Сразу загорелся дом. Мать и старшая дочка смогли выскочить, а Машенька не смогла, не успела. Привезли ее потом с ожогами, несопоставимыми с жизнью. Она была в сознании, чувствовала всю эту боль… Постоянно просила пить, мы смачивали ей губки… Старались делать всё, что могли, и врачи, и медсёстры, но организм был и без того сильно ослабленный, не справлялся. Мы её потеряли», — делится горькими воспоминаниями Александр Харитонов, врач с пятнадцатилетним стажем.

«Каждый врач, если говорить о специализации, по-своему уникален, — считает Владимир Орлов, проработавший хирургом более четверти века, — но, думаю, хирурги во многих смыслах отличаются от других врачей. В первую очередь у них более устойчивый психоэмоциональный фон, потому что в этой профессии огромная нервная нагрузка. Здесь больше, чем где-либо, надо быть устойчивым и жёстким. Это, пожалуй, главное отличие.

У меня в институте в группе было двенадцать человек, так сейчас семеро уже не работают в медицине, ушли в другие сферы. Один понял, что сидеть в Волгограде и получать шесть тысяч рублей — это нищенство, перешёл в фармацевтическую компанию медицинским представителем, и ему только на старте дали сорок тысяч оклада. Купил машину, семью завёл, обустраивает квартиру».

Медицина — это действительно призвание, особенно если учитывать специфику национальной оплаты труда и возможности работать в оборудованной современной техникой больнице. Однако в России всегда были и есть специалисты высочайшего уровня, которые славятся на весь мир благодаря своей самоотверженности.

Русский врач немецкого происхождения Фёдор Гааз вошёл в историю медицины как «святой доктор». Григорий Захарьин внёс огромный вклад в создание анамнестического метода исследования больных, изложив приёмы в «Клинических лекциях». Создатель первого атласа топографической анатомии, основоположник военно-полевой хирургии Николай Пирогов впервые широко применил гипсовую повязку. Сергей Боткин установил инфекционный характер вирусного гепатита, Владимир Филатов — офтальмолог, разработал метод пересадки роговицы. Все они были творцами своего времени.

В книге Ярослава Соколова речь идёт о наших современниках, которым есть на кого равняться.

Полина Жеребцова