Об авторе | Егана Джаббарова (1992, Екатеринбург) закончила филологический факультет УрГУ, аспирант кафедры русской литературы XX века. Преподаёт русский как иностранный. Печаталась в журналах «Вещь», «Гвидеон», «Новая реальность», «Ликбез», «Артикль», «Плавучий мост», «Урал», «Новая Юность», «Новый мир». Автор антологии молодой поэзии Урала «Шепчутся и кричат» (2016 год). Лауреат премии «Поэтический дебют» журнала «Новая Юность» (2016). Лонг-лист премии Аркадия Драгомощенко (2017). Автор поэтических книг «Босфор» (2015), «Поза Ромберга» (2017).  Живёт в Екатеринбурге. Дебют в «Знамени».

Егана Джаббарова

ярко-жёлтая земля

Город, в котором похоронен Низами

1.       воспоминания записываются друг на друга

любимое детское красное платье и смерть

плюшевый мишка, подаренный отцом, и одиночество

подруги-близнецы из двора и история человеческих утрат

каждая потеря напоминает змеиную кожу

светится как молния в темноте и стучит

помню, что в последний день Рамазана трое коренастых мужчин

вбивали в ярко-жёлтую землю деревянный крест

там в клетчатой рубашке с совершенно серым лицом лежал брат

со своей несчастной и чудовищной судьбой

(мы не успели поговорить)

переполненные реки никому не давали проплыть

угрожающе заплывали на берега

Господи, всё остальное было как прежде

только на моих кроссовках осталась ярко-жёлтая земля

на отцовском лице больше морщин и седина

подчёркнутая карандашом фраза в книге:

смерть детей — это хуже, чем смерть Христа

2.     а на фоне моей уходящей жизни

кто будет говорить?

ах эта судьба — я слышу,

как умирающая бабушка проклинает деда

никогда ещё она его так не ревновала,

как перед смертью

ей мерещилась тень другой женщины

в их супружеской кровати

ей слышались её шаги на кухне.

я здесь умираю, а она там занята

приготовлением поминальной пищи

возможно, всё дело в молодости деда:

он был моложе на семь лет,

они строили этот дом вместе.

когда она умирала, он долго привыкал

к отсутствию звуков,

к присутствию смерти.

женился ещё раз,

чтобы было кому хоронить,

хотя и жалел об этом

до конца жизни,

больше всего боялся

гнева жены на том свете

всё шутил:

крепко же мне влетит.

Времена  года

1. Лето    

в эту удушливую жару

мы решили поплавать

ты лежала на гальке,

прикрыв голову белой шляпкой,

пока я плыл

три раза я захлёбывался,

не обнаружив морcкого дна,

отчаянно пытаясь воскреснуть

из мира мёртвых,

в конце концов, вышел на берег

и увидел, как

ты приподнялась

и посмотрела в сторону волн

после чего всё началось сначала

мы готовили молча —

я почти всегда мыл посуду

было невозможно

заснуть без кондиционера

соседи без конца

лили какую-то воду

ты засыпала.

и все летние дни

откровенно были похожи

бесконечная ругань

и misunderstanding*

в общем, лето оказалось

синонимом окончания:

мы расстались.

2. Осень

четыре года назад

был отвратительный октябрь

джейлановский**,

холодный, пустой

именно в ту осень мы познакомились,

а снег был ранним

говорили

по нескольку часов подряд

обсуждали иранское кино,

теракты,

Колумбину,

полезные свойства авокадо

рассказывали про работу,

читали вслух

всё было интересно,

мы были всеядны по отношению

друг к другу.

3. Зима

два года назад мы решили

встретить Новый год вместе

предвкушали

совместный полёт на самолёте

маршруты прогулок,

тщательно запаковывали подарки,

но ты заболела.

поэтому

большую часть времени

мы провели

в тёмной питерской квартире

даже огромные потолки не выручали

повсюду пахло кожурой от апельсина

валялись пакетики

от колдрекса и таблетки

временами выбирались на волю

совершая короткие перебежки в центр:

Кунсткамера,

переполненные залы Эрмитажа,

ничего необычного, кроме

чужеродности

и бесконечной усталости

друг от друга.

4. Весна

самое начало.

кинотеатры сменялись,

оставались поцелуи

проливные дожди

размывали тропинку до дома

дважды покупали зонтик

дважды теряли

ризотто со свёклой

оказалось невкусным

забрали с собой хумус

в десять пятьдесят купили вина,

но забыли штопор

в двенадцать сломали пробку

когда ты говорила, всё казалось пряным

пахло куркумой, кардамоном и пачулями

главное в женщине — это руки,

чтобы нежно прикасаться к плечу,

укрывая

тогда всё было впереди,

включая удушливую жару

и острую гальку,

всё сияло.

Времени больше нет

1.    время прячет голову в песок

поворачивают

свои тяжёлые тела

величавые деревья

и везде: куда ни идёшь

опасливо дышишь — воздух нестерилен

проходишь сквозь густой

непреодолимый туман

покрытый золотой пылью

самое страшное — пережить время

везде куда ни плюнь

остывает земля от лихорадки

копошатся страхи

ползают сновидения

утихающие только от лёгкого столкновения

старых деревянных бусин

в четыре часа утра

2.     судорожное дыхание в унисон пустоте

кто-то сдавливает моё горло

наступает ботинком

прыгает и переступает

каждая веточка мышечного древа

лепесток нерва,

телесная оболочка чудовищно страдает

стонет как бакинский ветер

истерично бьётся в бреду

говорят, перед смертью

человек испытывает эйфорию

с большой радостью входит в пустоту

и выдыхает

наконец-то полной грудью

3.     деревянный дом по соседству как чёрный гроб

в нём горящие люди лбом к лбу призывают сны

нарисованные снегири клюют прямо в глаза

ты не знал, что бывает даже такая любовь?

на открытках счастливые люди и нет меня

люди плавают вдоль автобуса смотрят вдаль

когда ты целый день читаешь ты словно бог

продолжающий пожирать самого себя

пятиминутные разговоры весь твой паёк

дети Афганистана похожие на цветы

обнимают друг друга из-под ткани течёт кровь

эти дети не знали, что в мире давно война

что сухие от солнца руки таят мосты

по которым течёт всё наследие пустоты.

Postmortem

              «Но да будет слово ваше «да, да», «нет, нет»,
                а что сверх этого, то от лукавого»

                                         Евангелие от Матфея (гл. 5, ст. 37)

на этой фотографии у меня закрыты глаза,

смерть прячет слова в сундук на чердаке Бога

ей хочется поиграть, она говорит:

грех твой в рождении твоём

назвать значит наказать

наказывающий тебя отец — бог

обзывающая тебя мать — дух

ты посередине.

невеста Христова, бесприданница

тело твоё не принадлежит тебе:

руки, вяло опадающие на туловище,

стопа, не помнящая движение,

тело, переживающее распад

я думаю:

свят страждущий, но не в этом доме

здесь запрещено желать

(читай дышать)

прячешь голову в густой грязной воде

пытаешься не существовать

вся жизнь — семнадцать пакетов из-под мусора

таскаю туда-сюда, надрываю спину

не выдерживаю тяжесть собственного присутствия

господи помилуй что тут ещё сказать.

*     Misunderstanding (англ.) — недоразумение, недопонимание, размолвка.

**   Нури Бильге Джейлан — турецкий кинорежиссёр, кинооператор, фотохудожник.