Об авторе | Поэт, предпочитающий скрыться за псевдонимом Юрий Китаев, был представлен некогда в «Самиздате века», традиционно для своего времени работал сторожем и слесарем. Этот автор уже обладает известностью, имя его отлично знают и ценят любители поэзии. Уважая пожелание поэта, ограничимся этими сведениями о нем.

Юрий Китаев

Трудности расшифровки…

* * *

По должности — вне закона…
Прилежно, как под диктовку,
Шпион пишет шпиону,
Шпион пишет шифровку.

«Маша выходит замуж,
Даша уходит в отпуск…» —
Расшифровка: «Враги наши
Строят новую подводную лодку»
Строят новую подлёдную лодку…

«Вася пьёт неустанно,
Не заболел лишь бы…»
Расшифровка: «Соузники наши
Не все хочут нашей дружбы…»
Не всем нужна наша дружба…

Пишет шпион, как пашет,
Длинное своё поле,
Минное своё поле… —
Всё в интересах Нашей,
Где ни покой и ни воля…

А в Токио и в Тихвине —
Чада сего века:
Ходит шагами тихими
Смелая контрразведка…

Но дыры в ночи сквозные,
И не все на засовах двери…
Явка, пароль, связные…
Аптека, кабак, бухгалтерия…

Карандашом тонким
Пишет шпион шифровку,

Шпион пишет шпионке,
Докладывает обстановку.

Шпион пишет шпионке,
Любимой своей девчонке:
«Учим новые гимны.
Взрослеем…» — А это значит:
«От многолюдства плачу,
От одиночества гибну…»
Сладкозвучны новые гимны…

Сумерки. Утро раннее.
Шум в черепной коробке…
Подвиги шифрования,
Трудности расшифровки…

Северная природа,
Пасмурная погода,
Каторжная погода,
Трудности перевода…
И умножаются год от года…

* * *

Что мы скажем о теле и о душе?
Ничего не знаем, забыли уже.
Над телами объектов грохочет дождь.
Одиноких субъектов преследуют сон и страх
В Пограничном городе на китах или на холмах,
Или просто на болоте и на всех ветрах.

А душа, душа…
Душе моя, восстани, что спиши…

* * *

Всё перепутано, всё перемешано,
одно не меняется с давних пор:
длинная верёвка в доме повешенного
и о ней нескончаемый разговор.

Все разговаривают, разговаривают,
разговаривают, как переваривают.
Выпьют, бывало, по полбокала,
и начинается всё с начала:

От синего моря до края кромешного
дни и ночи подряд
о бедных верёвках в домах повешенных
говорят, говорят, говорят…

У солдат украли винтовки,
а они говорят о верёвке…
Так живём: всегда о своём
плачем, хрюкаем и поём…

Трудно думающим растениям
В поле Ньютонова тяготения.

* * *

Грубая честность

Скорых разлук.

Тесная местность:

Ёлки вокруг.

Сосны, осины,

Башни, стена.

В озере тина,

Небо, луна.

Странствовать, то есть,

Быть и остаться.

Поезд, как поезд:

Сон между станций.

Некуда деться:

Холодно очень.

Позднее детство,

Ранняя осень.

Насосная станция

Бедность и неуют.
Ангелы не поют.
В водопроводе пьют,
Сладкие слёзы льют.

В водопроводе спят,
Сладок осенний сон…
Если не бред и мат,
Если не хрип и стон…

В трубах и возле труб
Старых насосов вой,
Средних давлений труд,
Медленный, но живой.

Головы набекрень —
Ложь обгоняет ложь…
В водопроводе день,
Не переходит в ночь…

Эхо дежурных смен,
Случаев и удач…
В водопроводе смех,
В водопроводе плач.

Строй разводных ключей,
Пасти стальных тисков,
Вежливый звон мечей,
Радостный звон оков…

В водопроводе дым…
Бедная ты моя…

В водопроводе ты,
В водопроводе я…

Милости и щедрот
Просит водопровод.

Тесен наш бедный мир:
Пастбища да сады…
В водопроводе мы,
Труженики воды…

В водопроводе грех:
Жажда судьбы иной…
В водопроводе снег,
В водопроводе зной…

Тесно бежит вода,
Всё размешалось в ней…
В водопроводе «да»,
В водопроводе «нет…»

Нам неизвестен час,
Высший неведом смысл…
Ангелы не молчат,
Просто не слышим мы…

Времени поворот
Щедрую воду льёт.
Ржавый водопровод
В берег волнами бьёт.

* * *

Улицы. Сколько их! —
От леса и до реки, и от реки до леса…
Из-за какого угла выйдет сумасшедший с ножом?
Из-за какого угла выйду, сумасшедший, с ножом?
Улицы без конца.
Колокольня.
Собор на горе.

* * *

Мокрый город пламенем пылает,
Буйным электрическим огнём.
По Москве Атлантика гуляет
Проливным и ливневым дождём.

Стены цвета отмелей и тины
На ходу сбиваются с пути.
Ливнем размываются картины,
Лишнее смывается с картин.

Площадь покачнулась и пропала,
Просто закружилась голова.
И от Павелецкого вокзала
Тронулся насмешливый трамвай.

…Шаболовка, башня, Соловьёвка…
Я в больнице этой не лежу.
Просто, даже вымолвить неловко:
В Соловьёвке слесарем служу.

Там больные жители столицы
Двор метут, но лечатся с трудом.
Это очень нервная больница,
Но она — не сумасшедший дом.

Я кручу заржавленные гайки —
Старое, железное кино…
Образ жизни: ветер и вино,
Небо, звёзды, крики балалайки…

У больных дурацкие халаты
И своя у каждого беда…
Я стараюсь, чтобы в их палаты
Подавалась тёплая вода,

Но хочу взлететь или забыться…
Бедный, бедный, многого хочу!
Я хочу в кого-нибудь влюбиться,
И впотьмах взаимности ищу…

...Свежий ветер, дождь и жизнь-жестянка…
Я любовью к родине согрет…
Скоро нервы станут крепче танков,
Что стоят в Донском монастыре.

Март

Неуверенных снов подробности.
Иго сытости, ужас голода…
Забывая об осторожности,
Ждут весны окраины города.
Переулки звучат гитарами,
Лица светом пылают маковым…
Волки с овцами ходят парами
В шкурах пёстрых, но одинаковых.
Вечера — неясные соколы,
Дни — упущенные возможности…

Волки с овцами ходят около,
Задыхаясь от осторожности…
Чувства нежные, радость тощая…
Сны чужие, страна отеческая…
Наше общее, наше волчье,
И овечье и человеческое…