НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Скрипач из Балтимора об «одесских ребятах»

Григорий Куперштейн. Одесские ребята.Baltimore: Firebird, 2017.

Автор — музыкант Балтиморского симфонического оркестра Григорий Куперштейн, родом из Одессы. Попав в Америку, Григорий обнаружил: многие музыканты из Одессы, преимущественно скрипачи, получили признание за океаном, стали для американцев, а затем и для всего мира символом таланта и успеха. Попутно оказалось: Балтимор — побратим Одессы. Это совпадение придало автору сил в поисках материалов, в чтении монографий о музыкантах, в изучении мемуаров, переписки, критических отзывов о выступлениях музыкальных кумиров. Думаете, в результате вышло нечто многопудовое и страшно серьезное? Ошибаетесь.

Работа была проделана огромная. В библиографии — восемьдесят проштудированных источников. Но автор не был бы одесситом, если бы книга не была написана легко и с юмором. Сам он называет свое дебютное произведение «веселая книга о серьезных музыкантах». Здесь — любопытные, с юмором рассказанные истории о Мише Эльмане, Натане Мильштейне, Яше Хейфеце, Тоше Зайделе, Артуре Рубинштейне, Александре Могилевском. И еще о многих музыкантах, чьи корни уходят в родную для автора Одессу. Книга, хоть и не толстая, собрала огромное количество судеб, сюжетов, музыкальных произведений. Да, Куперштейн предлагает линки на пьесы в исполнении его героев!

Большинство этих историй я знаю по публикациям в журнале «Чайка», но есть тут и несколько неизвестных мне сюжетов. Например, открывающая книгу новелла со странным названием «Шопензе». Подзаголовок — «Владимир Пахман, первый знаменитый музыкант из Одессы». Заинтересовавшись названием, я решила найти его отгадку. Оказалось: привычки знаменитого пианиста-одессита, считавшегося лучшим исполнителем Шопена, сильно напоминали повадки шимпанзе. На сцене он вел себя экстравагантно: бормотал, вскрикивал, громко хвалил или ругал себя за тот или иной пассаж, жестикулировал. В Германии, выступая в лейпцигском «Гевандхаузе», он обозначил себя в программке как Владимир фон Пахман, во Франции и в Англии выступал под именем Владимир де Пахман. Об одном его концерте Бернард Шоу писал: «Владимир де Пахман выступил со своим хорошо известным концертом пантомимы с аккомпанементом Шопена...».

Игра его была замечательной, но клоунада ее сопровождала неизменно. Приведу анекдотичеческий случай, происшедший с Пахманом в 1925 году в Карнеги-Холле на концерте в честь 80-летия знаменитого скрипача и педагога Леопольда Ауэра. Войдя в артистическую, Пахман прошел мимо маленького человека с белыми бакенбардами, который ему представился: «Меня зовут Леопольд Ауэр». На это «Шопензе» не нашел ничего лучшего, как ответить: «Неужели? Я думал, вы давно уже умерли».

Профессор Ауэр присутствует почти в каждой новелле. Это понятно: Леопольд Ауэр, преподававший в Санкт-Петербургской консерватории с 1868 по 1917-й, создал петербургскую скрипичную школу, воспитал звездных скрипачей, обретших мировую славу. Среди них — Миша Эльман, Ефрем Цимбалист, Антон Зайдель, Яша Хейфец...

Можно заметить: фамилии скрипачей — еврейские. Среди учеников крещеного еврея Ауэра было много еврейской молодежи. В XIX — начале XX века музыкальный инструмент — фортепиано или скрипка — был для дискриминируемых в России евреев средством выбраться из местечка, получить деньги и признание. Часто родители из кожи вон лезли, чтобы ребенок с музыкальными способностями был замечен, взят в обучение, попал в хорошие руки...

Мишу Эльмана всюду сопровождал папа Саул. Он привез сына из Бердичева в Одессу, четвертый по величине город России, где жили русские и греки, итальянцы и молдаване; в ней, в отличие от Москвы и Петербурга, евреи могли жить свободно. В Одессе учителем Миши стал известный педагог Александр Фидельман, обучавший его бесплатно. Но Саулу хотелось для своего сына большего, и он отвез феноменально одаренного ребенка в Петербург, где его взял к себе сам Ауэр. Здесь семья столкнулась с трудностями: папе как еврею нельзя было оставаться в столице. Лишь благодаря вмешательству министра внутренних дел Плеве Ауэр добился временной, на срок консерваторского обучения, прописки для папы Эльмана. Было это в 1903 году.

«Случай Эльмана» напомнил мне рассказ Рашели Хин-Гольдовской «Феномен»: так называли малыша, который с первого раза мог повторить любое вокальное произведение; его привезла в Петербург из Кишинева мама, мечтавшая о карьере для сына. Рассказ кончается грустно: маме и мальчику приходится покинуть столицу — они евреи, и у них нет такого всемогущего защитника, как профессор Ауэр. Действие приходится примерно на тот же 1903 год, и, прочитав его, я вдруг вспомнила: именно в этом году был знаменитый кишиневский погром. И мама, и «Феномен» (а реально — их прототипы) могли погибнуть от рук погромщиков.

Имя Хин-Гольдовской встречается и в книге «Одесские ребята»: второй муж писательницы, адвокат Онисим Гольдовский, увлекся молодой скрипачкой Леей Любошиц, чей учитель Эмиль Млынарский был учеником Леопольда Ауэра. Сам же Ауэр был частым посетителем салона Хин-Гольдовской. Семейная жизнь Рашели была разбита с появлением в жизни мужа талантливой и юной Леи. Скрипачка, представительница музыкального семейства Любошиц, родилась в Одессе, а умерла в Америке. Концертировала, преподавала в знаменитом филадельфийском институте Кертиса. В книге рассказывается, как после одного ее концерта в Карнеги-Холле меценат Арон Наумбург подарил ей скрипку Страдивари «Соловей». Такое случается редко.

Обращает на себя внимание фрагмент книги, где говорится о выставке «Дегенеративная музыка», проведенной фашистами в 1938 году в Дюссельдорфе. К Одессе этот отрывок имеет косвенное отношение. Представленные на этой выставке «венские» композиторы Арнольд Шенберг и Эрнст Кшенек после прихода Гитлера к власти в Германии были приглашены в Бостонскую консерваторию, созданную одесситами братьями Малкиными. Трое братьев Малкиных играли на скрипке, фортепьяно и виолончели, сделали международную карьеру, создали семейное трио и в 1930-х открыли консерваторию в Бостоне.

Куперштейн пишет: «Один из разделов выставки был посвящен Шенбергу. С ним все ясно: “дважды герой” — еврей и модернист. В эстетической оценке модернизма Parteigenossen Гитлер и Сталин были близнецы-братья». О Кшенеке, авторе популярной в Австрии оперы «Джонни наигрывает»: «Ненависть нацистов к этой мелодичной опере вызывал главный герой — американский негр, представитель “низшей расы”. К тому же он быд джазист». В книге приводится нацистский плакат: чернокожий Джонни, играющий на саксофоне. На груди — магендовид.

Случай анекдотический. «...Звезду Давида, — объясняет автор, — присобачили для пущей важности. Джонни, и так видно, евреем не был. Да и сам Кшенек был чехом. А в нацистской Германии навесили и на Кшенека ярлык JUDE, и дело с концом».

Но вернемся к музыкантам из Одессы. Один из самых интересных очерков — о Яше Хейфеце и Тоше Зайделе.

Судьбы у двух воспитанников Ауэра сложилась по-разному. Хейфец считается величайшим скрипачом ХХ века, а Зайдель, наделенный не меньшими способностями, но приехавший в Америку чуть позже, кончил дни в безвестности. Обычная история: талант, которому подыгрывает судьба, вытесняет со сцены менее удачливого соперника. Но в случае Хейфеца мы имеем дело с фанатиком скрипки, он неустанно работал, разучивая новые произведения, совершенствовался. В то же время его «соперник» наслаждался жизнью, катался на яхте, играл в гольф и посещал рестораны. Яша не мыслил себя без скрипки. А Тоша говорил, что мог бы стать биологом.

Но все не так просто. Иначе не было бы драмы пушкинского Сальери, чей упорный труд не мог соперничать с божественной легкостью гениального Моцарта.

Последняя новелла — о том, как 20 ноября 1955 года в нью-йоркском Карнеги-Холле выступили с концертами три великих скрипача. Двое из них, Миша Эльман и Натан Мильштейн, одесситы по происхождению, но давно уже жили в Америке. Третий, Давид Ойстрах, тоже одессит, приехал из России.

Здесь появляется новое лицо: великий педагог Петр Соломонович Столярский, создатель «одесской школы для одаренных детей», воспитатель юных талантов. Он был учителем двоих из тройки гениев — Мильштейна и Ойстраха. Книга Куперштейна — еще и гимн учителям. Имена Фидельмана, Ауэра, Столярского окружены в книге уважением и восхищением: один высочайшего класса педагог способен создать «школу», производящую таланты! В наши дни такой волшебник — Захар Брон, вышедший из школы Столярского, вырастивший в Новосибирске великолепных скрипачей Вадима Репина и Максима Венгерова. Шесть лет училась у Брона в его Кельнской школе ныне всемирно известная скрипачка Саяка Седзи. Сегодня маэстро продолжает свое «волшебное» дело в Швейцарии.

Куперштейн написал интересную и веселую книгу. Она создана музыкантом, родившимся в Одессе, — и этим все сказано.

Ирина Чайковская