ПРОЕКТ: ДИСЛЕКСИЯ

Александра Шишмарева

Чтение вслух

рассказ

Каждый раз, когда меня просят прочитать что-нибудь вслух, у меня начинается внутренняя паника и вспоминается эпизод из детства.

Я стоял у доски и пытался прочесть стихотворение. Текст расплывался перед глазами. Я очень старался, но чтение давалась мне тяжело. Я старательно произносил каждый слог:

— «Травка зеленеет, солнышко блестит, ласточка с весною в сени к нам летит!»

— Плохо, Иванов. За год ты не сдвинулся с места! Все твои одноклассники научились бегло читать. А ты? Еле по слогам читаешь! Что мне с тобой делать? Потренируйся дома, прочитай несколько раз этот отрывок, завтра я спрошу. Если не справишься, видимо, буду с мамой беседовать, — сказала учительница.

Я расстроился и потупив взгляд направился к своему месту. Слышал обидные смешки одноклассников. Как же так? Они могут, а я нет? Почему мне это тяжело? Я вчера десять раз прочел отрывок. И все равно она недовольна! Видимо, я никогда не научусь читать! Мне было горько, мама будет расстроена! Она не подаст виду, не выскажет это вслух, лишь качнет головой и, взяв меня за руку, поведет в гостиную, сядет за мольберт и начнет рисовать. А я буду стоять за ее спиной и наблюдать, как она сосредоточенно работает. Как из-под ее кисти выходят мазки, из мазков складывается рисунок.

Я любил эти моменты, вдыхал запах краски и следил за ее руками. Мама сидела на стуле, наклонив голову, кудри падали на плечи. Фартук был весь заляпан краской, зато под ним чистая белая рубашка. Поработав, какое-то время, она вставала, включала приемник и устремляла на меня удивленный взгляд, делая вид, что не знала о моем присутствии. Она улыбалась, гладила меня по голове и начинала рассказывать какую-нибудь увлекательную историю. Я сидел и слушал ее. Мне чудились рыцари, их длинные мечи, неприступные замки. Постепенно я задремывал, просыпался всегда перед ужином в своей постели, куда мама меня заботливо переносила.

В тот день она не стала рассказывать истории, а попросила прочесть заданный текст. Я начал. По ее наморщенному лбу я понял: что-то не так. Мама взяла книгу и прочитала стихотворение.

— Повтори за мной, — сказала мне.

Я повторил, но, видимо, неправильно. Она обняла меня. И прочла еще раз. Затем я снова. Так мы до вечера сидели и читали, то она, то я.

На следующее утро мне удалось прочитать текст, буквы не прыгали перед глазами, слоги сложились в слова. Все получилось. Я был рад. Бежал домой из школы счастливый.

У нас с мамой появилась традиция — каждый вечер мы читали вслух. В конце концов я научился читать. Но до сих пор просьба прочесть текст вслух вызывает у меня смущение. В старших классах я просил давать мне письменные работы, а не устные. Учителя соглашались. На бумаге излагать свои мысли у меня получается лучше. Да, не устный я человек, письменный. Сейчас учителя поставили бы мне диагноз «дислексия», но тогда о ней никто не знал. Но нам с мамой удалось справиться с проблемой чтения.

Мамочка умерла, когда мне было двенадцать лет, для меня это было трагедия. Я жутко переживал. Я ходил по ее комнате, смотрел на диван, на холсты, прислоненные к стене, на ее фотографию в рамке. Некому было рассказать, что я чувствую. Не с кем поделиться тревогами. Не с кем было почитать книгу и послушать сказку…

И сейчас, думая о ней, вспоминаю ее за мольбертом в белой рубашке и фартуке, с кистью в руке…