НАБЛЮДАТЕЛЬ

рецензии

Главные люди

Александр Генис. Обратный адрес: автопортрет. — М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2016.

Прежние книги Гениса строились преимущественно на культурологическом, филологическом и туристическом опыте. В «Обратном адресе» главный строительный материал — опыт жизненный. Жизненный опыт каждого человека по-своему уникален — тут мы Америки не откроем, однако не у каждого есть столько знакомых и друзей, истории из жизней которых способны заинтересовать. Несмотря на вышедшую пятнадцать с копейками лет назад книгу «Довлатов и окрестности», журналисты по-прежнему до сих пор спрашивают Гениса о Довлатове. Так почему бы не включить вспомнившееся в послед­нее время уже в новую книгу? А заодно, чтобы убить всех зайцев одним выстрелом, рассказать еще и о Татьяне Толстой, Виталии Комаре и Александре Меламиде, Владимире Сорокине, Олеге Целкове… Журналисты — они такие: спросят, как пить дать, спросят, так что пару баек надо приберечь…

Как и любая автобиография, «Обратный адрес» начинается с пространного упоминания о родителях и детстве автора, плавно перетекающем в юность, затем — в молодость, взрослую жизнь и, наконец, зрелость. История рода и судьба Гениса накладываются на историю страны — тоже типичная мемуарная черта. Регулярные новые знакомства и столкновение с всевозможными трудностями — еще одно общее место для подобного рода книг. Не задерживаясь на общем, сразу перейдем к частному. Так, порой сомневаешься, автопортрет ли создает Генис, — в первой части «Обратного адреса» он скорее представляет портрет отца, которому посвящена вся книга. Далее художник переходит к образу доброго друга и многолетнего соавтора — Петра Вайля. Следом идет большая во всех смыслах картина, где изображен Сергей Довлатов. Кроме того, на страницах книги мы увидим штрихи к портретам Вагрича Бахчаняна, Юрия Гендлера, Алексея Хвостенко… Мелькают лица Иосифа Бродского, Михаила Шемякина, Андрея Синявского, Владимира Максимова, Эдуарда Лимонова, Эрнста Неизвестного, Юрия Мамлеева, Ильи Баскина и многих-многих других ярких личностей, с которыми Гениса сводила судьба. Даже имена персонажей крошечных эпизодов нам не в диковинку: вспоминая, как россияне выживали в эпоху тотального дефицита, писатель сообщает: «Новомировский критик Сергей Костырко кормился морковкой, Окуджава — гречкой, соредактор “Звезды” Яша Гордин умел готовить ячневую крупу, и лишь Валера Попов жил на широкую ногу. В квартире на Невском он держал ларь картошки, которой мы закусывали настойку на тархуне». Вот почему «Обратный адрес» — не только автопортрет; это длинная портретная галерея, а заведует ею очень обаятельный и бойкий на язык экскурсовод с приличным стажем.

Словесные воспоминания дополняют блоки черно-белых фотографий, характерные скорее для серии «Жизнь замечательных людей». (К слову, если уж вспомнилась эта серия, автор «Обратного адреса» мог бы перенять еще одну неплохую особенность — составить указатель имен, упоминаемых в его книге. Хочу я, скажем, узнать, что Генис пишет про Эдичку, — и захожу на нужную страницу. Правда, надо признать, что такой указатель утяжелил бы текст.) Генис открывает читателю семейный альбом, показывая и прапрадеда с прабабкой — крепостных крестьян, и остальных своих предков, и самого себя на разных отрезках жизненного пути, и счастливые мгновения общения с приятелями и хорошими знакомыми — литераторами, музыкантами, редакторами, художниками. Повсюду — поясняющие авторские комментарии. Каждый человек играет важную роль, чему-то учит, оставляет след. Чувства при просмотре кадров из прошлого достаточно смешанные: жгучий интерес — какие все-таки удивительные и разносторонние личности окружали Александра Гениса! — и определенная неловкость — большой человек делится с тобой — незнакомцем — самым личным, самым сокровенным. Доверяет, как близкому другу.

С Генисом дружить хочется. И — через его книгу — хочется заочно общаться с замечательными людьми ушедшего столетия — в том числе и с теми, кого с нами больше нет. Автор отмечает: «Когда сегодня, уже совсем в другом веке, я разглядываю эти длинные, склеенные, чтобы все влезли, снимки, то радуюсь, что одни друзья на них молоды, другие — живы». Ему важно успеть поведать об этих молодых и живых романтиках — тех, кто когда-то эмигрировал в США и Европу, тех, кто вернулся, и тех, кто остался за границей навсегда, — не представить энциклопедические факты, которые давно бродят по Интернету и есть в Википедии, а поделиться мелочами, микрочастицами судеб, ведь именно благодаря таким деталям можно создать честный и искренний — не парадный — портрет. «Творческие» пьянки с Вайлем, случайные и неслучайные беседы с Довлатовым, ресторанный совет Бродского, измазанный известкой пиджак Мамлеева… Все осталось в прошлом: «тот, чернявый, патлатый, с острой бородой и гонором» исчез — сейчас ему уже за шестьдесят. «Важно успеть» — иначе не скажешь. В книге об этом ни слова, но мы можем обратиться в вышедшему в конце прошлой весны в «Новой газете» эссе Александра Гениса о важной операции на сердце. После той публикации в комментариях на его странице в Фейсбуке посыпались многочисленные пожелания здоровья. А в интервью Андрею Шарому, доступному на сайте радио «Свобода», проскользнула фраза: «Уже давным-давно каждую свою книгу я пишу как последнюю» (http://www.svoboda.org/a/27897630.html).

В популярном застольном тосте говорится, что мужчина, как хороший коньяк, с годами становится только лучше. Еще хороший коньяк, как и хорошую книгу — «Обратный адрес» из таких, — употребляют глотками, понемножку, растягивая удовольствие. Структура книги позволяет: разделенные на три части сорок коротких главок с двойными названиями — сорок подходов к фрагментам жизни Александра Гениса и его близких. Ключевые слова разные: времена и места, еврейский мотив и тема эмиграции, радости и разочарования. И — книги, книги, книги — главная страсть автора с самого детства. Что читали родители, что читал он сам, как перевозил домашнюю библиотеку за океан, как удивлялся случайно обнаруженному кладу — трехтомнику Мандельштама в американской книжной лавке, как совместно с Вайлем писал первые свои произведения, как рождались его последующие индивидуальные сборники эссе — постоянная, сквозная линия «Обратного адреса». «Не в силах привыкнуть к изобилию, я до сих пор покупаю по книжке в день, хотя уже давно разуверился в том, что они прибавят ума и спасут от старости. В молодости, однако, я свято верил в первое и ничего не знал о втором».

Чем ближе к финалу, тем чаще слышится слово «старость». Конечно же, приправлено оно традиционным авторским юмором. Генис вспоминает, как после выступления с Вайлем на московском фестивале к ним «за автографом протолклась столь очаровательная поклонница, что мы не поверили собственному счастью и правильно сделали.

— Мама послала? — напрямую спросил Петя.

— Бабушка, — поправила его девица, и мы догадались, что пришла старость».

Гуляя по старым адресам, писатель видит очевидные вещи — все давно изменилось: родные улочки и дома стали иными, прописаны там совсем другие люди, и дверь чужаку никто не откроет. И все равно сохраняется удивление: вроде же позавчера он был рязанским школьником и студентом филфака Латвийского университета, а вчера сбежал из СССР и работал в газетах и на радио «Свобода»... Обернешься — ни школы той нет, ни газет, ни страны… В компаниях Генис часто оказывался самым молодым — нынче же он видит, как вместе с былыми временами один за одним уходят его старшие товарищи. Тем не менее минорные звуки в книге остаются редкостью — помнит он, может быть, и абсолютно все, однако рассказывает преимущественно только хорошее, оставляя негатив за скобками. Несмотря на солидный возраст, у писателя по-прежнему горят глаза, и он, как все тот же рисковый парень из семидесятых, жаждет путешествий и новых открытий. Новые открытия впереди — на карте мира белых пятен предостаточно. Плюс «новый американец» признается, что до сих пор так и не сумел полностью понять Россию.

Постоянного обратного адреса у автора никогда не было. Рязань, Рига, Нью-Йорк… Жизнь космополита — сотни конвертов с разноцветными марками и почтовыми штемпелями на всех языках мира. А в конвертах — знакомые нам люди и незнакомые детали их жизней. Главные люди Александра Гениса.

Станислав Секретов