Об авторе | Сергей Геннадьевич Круглов (26 июля 1966 года, Красноярск) —
русский поэт, публицист, православный священник. Одна из первых
представительных публикаций его состоялась в «Знамени»: «Стихи, присланные из
Минусинска» (1996, № 12). Помимо журнальных (в России и за рубежом) публикаций
вышли книги стихов: «Снятие змия со креста» (шорт-лист
премии Андрея Белого, Москва, 2003), «Зеркальце» (Москва, 2007, премия Андрея
Белого в 2008), «Приношение» (Абакан, 2008), «Переписчик» (Моск-ва, 2008).
Публикации последнего времени в нашем журнале: «Вернись по чёрным рекам,
венами...» («Знамя», № 2, 2009); «Серафимополь»
(«Знамя», № 9, 2010); «колокольчик цимцум» («Знамя»,
№ 1, 2012). В настоящее время Сергей Круглов служит священником Русской
православной церкви в Москве.
*
* *
Ноябрь, но ещё не замёрз
Наш пруд. Вода как живая.
Иди сюда, где поположе.
Обопрись о меня, не бойся.
У самой кромки воды
Разгребу мокрые, тяжёлые,
Земляные пласты палых листьев,
Погружу вглубь руку.
В горсти — камешки. Три,
Четыре
(Капли сквозь пальцы цедятся, тёмная вода
Возвращается в воду).
Камешки. Три — тебе, родная, четвёртый
Оставлю себе.
Впрочем, нет, забери и этот.
Тебе пригодится, бери-бери! —
Уходишь от меня в этакую лёгкость, бездонность, в которой
Всякий вес как сокровище.
*
* *
я только и мог что смотреть
(как всегда бывает во сне — в тягостном
но закономерном оцепененьи: о!
оглянись же! не слышит)
как медленно ты исчезаешь верхом дитя моё
на плечах рыжего великана клёна
шагающего во тьме не разбирая луж
удаляющегося как мерцающий столп
в пустыню осени
утром
я найду его пятипалые следы на асфальте
*
* *
Скупа, целомудренна осенняя астра,
Запаха не отдаёт.
Так пахнет старость, родная, — пронзительно,
Величаво.
Сяду на край, одеяла
Не потревожу. Дай руку.
Смерть тиха — просто узловатые стебли астр
В коричневом стылом кувшине,
Поблагодарив, перестают пить воду.
*
* *
Что принесла ты? Пластмассовых ромашек. Ну что же.
Где и взять других в феврале-то.
Вот здесь их положим — другому жильцу в подарок.
Проверь наши билеты — на месте?
В дорогу! На овальном жестяном фото
Меня, видишь, уже почти не осталось. Да и тебя тоже.
Как немного вещей — дольше собирались.
Идём, вон в тумане
Наш автобус. Водитель просигналил дважды.
Кто будет кормить синицу? Найдётся кому, не заботься.
На рябинке, которую ты сажала,
Ещё вдоволь заветренного рыжего мяса —
Ей хватит надолго.
Борис Рыжий
Мноллах На-Мэй!
кто там пляшет в терновых
кустах
в красных одеждах
Сам знаешь: кто мил богам —
Тот уходит к ним молодым,
Того уж не найти
Ни в раю, ни в аду, ни в чистилище,
И на погосте надгробье его — мираж:
Только раз в двадцать семь лет
Назначает его своим мужем хмельная владычица Медб,
Выезжает за ним дикая охота,
Отворяется для него Сид
На одном из островков Нижне-Исетского пруда —
«Дай твою руку,
Любовь моя!» — и поющая волшебная знать,
Усадив его на огненного иноходца,
Всей кавалькадой, тая в пластмассовых дымах
Окрестных свалок,
Незримо рушится внутрь. И отравленная промышленными отходами,
Но по-прежнему золотая вода
Молчит, не выдаст ни тебе, ни кому другому
Своей тайны.
Памяти
Окуджавы
Никто из вас, о бедные мои куклы —
Ни король, ни солдат, ни прекрасная дама —
Не остался никем, и не мог бы.
Смерть перерезала нити нервов, с шумом
Вознеслись в пустоту ваги,
Движенье покинуло шарниры,
Осыпались со стуком руки, головы,
Запрыгало и кануло гуттаперчевое сердце,
Умолк органчик смысла.
Только мёртвая трескающаяся крошащаяся крашеная плоть вы ныне,
Только красная глина.
Но жив Бог наш! вон Он
Ищет и ищет вас,
Право правит в ночи
Спасательным синим своим корабликом,
Верно держит курс в бездонную тьму,
Крепко сжимает штурвал! Бог Триединый,
Бог-Король, Бог-Солдат, Бог-Дама,
Всему верит, всегда надеется, никогда не престаёт
Ждать сверху, из вороньего гнезда,
Крика вахтенного ангела: «Земля! Земля!»
*
* *
Платон издал новый указ:
поэтов увенчать лаврами и выгнать их вон из полиса,
а для начала —
заблокировать им выход в Сеть.
Наивный!
Наша сеть в каждой осенней зябкой от дождя песочнице —
поковырялся в палых листьях, в окурках,
нашёл пластиковый мятый стаканчик, вытряс остатки портвейна, приложил к уху —
вот он тебе и вай-фай.
Не веришь? На, сам проверь:
слышишь вечереющий гул?
Это грозно поёт, нарастая над полисом,
баллистическая ракета
класса «Москва — Петушки».
