Об авторе | Владимир Аркадьевич Гандельсман родился в
1948 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский электротехнический институт.
Автор пятнадцати поэтических сборников. Переводчик англо-американской поэзии.
Лауреат «Русской премии» (2008). С 1991 года живет в Нью-Йорке и
Санкт-Петербурге. Постоянный автор «Знамени». Предыдущие публикации стихов — №
2, 2013; № 6, 2014.
Апрель
Исчезновенья чистый отдых.
Пока глядишь куда-нибудь,
трамвай, аквариум в Господних
руках, подрагивает чуть.
Есть уголки преодолений,
где можно преклонить главу,
и солнца крапчато-олений
узор, упавший на траву,
и есть под шапкой-невидимкой
куста прозрачная весна,
внезапно розовою дымкой
осуществившаяся вся.
Апрельский
замысел так тонок,
что крошечных двух черепах
смеющийся везёт ребёнок
с аквариумом на руках.
Жонглёр перед Марией с младенцем
Подбросить апельсин
в небесну синь,
за ним седьмой, а следом третий,
мозг жизни дольчатый,
кометы рыжих междометий,
ты их невольник, ты невольчатый
любви — подбросить и ловить,
и ломтик ласки улучить.
Подбросить апельсин
в небесну синь,
за ним шестой, а следом пятый,
явь непочатая,
младенец вмиг розовопятый
разулыбался, в небо падая
из материнских лёгких рук,
святого безрассудства друг.
Любовь
Пока эти двое идут,
не помня зачем и куда,
взят первый редут
и дрогнули невода.
Пока воздух светел и пуст,
поодаль, не видящий их
в истерике куст
забился и стих.
Кто жизнь так усердно творит?
Стемнеет снаружи — смотри,
как свет озарит
раковину изнутри.
И будет стоять бастион,
под стрелами молний, в дожде, —
Святой Себастьян! —
неведомо где.
Давид благодарит
Блажен, кому отпущены грехи,
кто Господу, что новые мехи.
Дух взаперти пытал меня, как гость
из преисподней, сохли кровь и кость.
Так тяжела была рука Твоя,
что я открылся, грех свой не тая,
до глубины, и Ты, склонив Твой слух
ко мне, освободил скорбящий дух
для радости. Пусть праведник творит
молитву и Тебя благодарит.
«Я вразумлю тебя — в Моих руках
твой путь, не попирай себя, как прах.
Не будь, как необузданный лошак,
чтобы уздой Я сдерживал твой шаг».
Путь нечестивого — греховный тлен.
Ты ж, праведник, пой Господа, блажен.
Роспись на вазе
Когда вращаются колёса
океанических глубин
и над поверхностью белёсой
слетает с обода дельфин,
за ним другой — как за иглою
игла, скользя, сшивая две
стихии выгнутой игрою,
с летучей рифмою в родстве, —
я вижу берега Коринфа
с накатом лёгких пенных волн,
где за изменчивою рифмой
поэт, беспечной веры полн,
охотится, — свежо и рано,
дельфины мчат на всех парах,
и за спасенье Ариона
я их спасу в своих стихах.
Слон
Почтальон пыли.
В почтовых сумках
ушей — поле
сражения. В сутках
топота — опыт
слонянья. Трубный
воздет хобот.
Столетия крупный
валун. Ганнибал.
Гималаи. Сон.
Сна сеновал.
Если же вознесён
рассвет и льётся
на слоистый склон
с небес слонце*,
просыпается слон.
Бессмертие
Вот он выныривает из-
за поворота,
как бы на бис
из-за кулис —
на лбу накрапом бисер пота, —
он смотрит ввысь —
ликуй: есть пятница, суббота
и воскресенье. Горе, брысь!
Бегут по небу облака
в начале мая,
свежа река,
и жизнь легка,
и это папа мой, — взлетая,
горит строка! —
навстречу — мама молодая.
Они бессмертные пока.
Буддийский мотив
Сказал бы ты: «Вот, на свете я
в гнездо многожильное свился», —
когда б из неведенья
себя самого не явился?
И если так тебя начали
(без спроса и вдвинули в разум),
то значит ли, значит ли,
что есть ты и нет тебя разом?
Чуть найденный на скрещении
сознаний, в пелёнках орущий,
ты и прекращение
себя в уникальности сущей.
Столь явленная исчерпанность —
не лишь моментальность живая,
но и предначертанность
твоя и свершённость без края.
Давид славит
Эта твердь,
небо ночей и дней, —
проповедь,
проповедь славы Твоей.
Этот день
речью впадает в день,
а ночная сень —
тишиною — в ночную сень.
Солнцу знак
подал — и в небесах Твоих
оно засияло, как
в брачных чертогах жених.
Свет лучист.
Звездам нет числа.
Страх Твой чист.
Заповедь Твоя светла.
Кадр с повтором
Ниоткуда подует, и двор
покачнётся, и резко
в распахнувшийся створ
выбросится занавеска.
Тут как тут шелкопряд
тутовый, и сквозь ветки
вдруг просыплется град,
застучав по беседке.
Среди ясного неба
град в июне! Замру
и секундную стрелку
умолю, узаконив игру,
повторить... Ветер, двор,
и тряпица проворно
в распахнувшийся створ
выбросится повторно.
На поводке
Остальное время
гулять с собакой,
глядя, как, ослепительно рея,
летят облака.
Поводок — только повод,
чтоб увидеть в строке,
кто на чьём поводке.
Остановлен ли, крутится ворот?
Так не видит различий
между небом и небом взгляд птичий,
день за днём
пролетающий тем же путём.
На осколок блюдца
засмотреться в ручье
и забыть, как вернуться
и зачем.
Стр. 62
* вероятно,
производное от «слон» (прим. редакции).
