Об авторе | Рафаэль Александрович Соколовский —
журналист, писатель, литературовед, исследователь и публикатор наследия русских
сатириков начала ХХ века и поэта Н. Шатрова. Живет в Москве. Автор «Знамени» с прошлого
года, см. мемуарный очерк «О пользе иностранных языков» (2013, № 10).
Датский
художник Херлуф Бидструп
был знаменит в Советском Союзе не меньше, чем Кукрыниксы
или Борис Ефимов. Его смешные рисунки-рассказы часто печатались в «Крокодиле»,
«Огоньке», в самых разных изданиях в расчете на то, что всегда станут гвоздем
номера, иначе говоря, самым привлекательным материалом для читателей. Да так
оно и было. Его рисунки-рассказы увлекали непревзойденным юмором и необычным
сюжетным построением — он искусно создавал иллюзию движения своих картинок: и
если последовательно рассматривать рисунки слева направо, то рождалось
впечатление, будто перед вами проходят кинокадры маленькой комедии.
В
«Правде», понятно, печатались его политические «комиксы» на популярную тогда
тему о поджигателях войны. Между прочим, мы тоже отличались в
этом ам-плуа, так как лезли со своей «помощью» в различные мировые конфликты, и
наши воины выполняли свой так называемый «интернациональный долг» то в Корее,
то во Вьетнаме, то в Египте, то еще в каком-нибудь африканском государстве,
где, пользуясь политической незрелостью вождей, пытались навязать наивным
неграм социалистический строй. Они и так ходили без штанов, а при
социализме им, бедолагам, пожалуй, пришлось бы
расстаться с набедренными повязками и вставать пораньше в очередь за бананами и
финиками по талонам.
Теперь-то
мы знаем, как прав был Пушкин, сказав, что нет правды на земле и нет ее и выше.
Капитализм всегда был хорош для богатеньких, а
социализм оказался раем только для партократов.
Однако тогда идея всеобщего благоденствия, равенства и братства на основе
коммунистических догм была очень привлекательной. А ее красочной витриной был
Советский Союз с его праздничными демонстрациями на Красной площади и
различными фестивалями и декадами дружбы народов. Что касается нашей пропаганды
советского образа жизни, она соответствовала завету одного беззастенчивого
политического функционера, утверждавшего: чтобы в ложь поверили, она должна
быть безграничной. И вот поверили же в нашу счастливую и радостную жизнь, в
демократическое устройство Советского Союза, где нами правил страх и где
миллионы гибли в лагерях, такие, казалось бы, проницательные писатели, как,
например, Л. Фейхтвангер, посетивший нашу страну в самый разгар репрессий. Свои
впечатления он изложил в книге «Москва. 1937», в которой утверждал, что в
Советском Союзе нет политического террора, и превозносил Сталина. Это при том,
что при нем шли судилища над так называемыми троцкистами — над Зиновьевым,
Каменевым и другими. Л. Фейхтвангер на странице 93 утверждал: «Воздух, которым
дышат на Западе, — это нездоровый отработанный воздух… Когда
из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности
попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легко».
Предположим,
советские люди, зомбированные коммунистической пропагандой, верили, будто бы
вчерашние соратники Ленина собирались свергнуть… советскую власть, занимались
диверсиями и шпионажем. Но как Фейхтвангер не усомнился и принял этот
шизофренический бред за чистую монету? Неужто ему не
приходило в голову: зачем Троцкому, кто вместе с Лениным устанавливал Советскую
власть, вдруг ее свергать? Зачем Зиновьеву и Каменеву и другим сподвижникам
Ленина заниматься вредительством и шпионажем? Впрочем, по поводу другого
писателя, расхваливавшего наш строй и наше житие, — Анри Барбюса, на Западе
появилось однажды предложение избрать его почетным слепым Советского Союза.
Миллиарды рублей изымались у нас, голоштанных и
недоедающих, живущих в коммуналках с одним туалетом на десять семей или в
бараках, где удобства были во дворе, для устройства грандиозных шоу в защиту
мира. Была даже учреждена Ленинская премия борцам за мир, которая раздавалась
видным общественным деятелям, писателям, ученым, художникам, лауреатом которой,
конечно же, оказался и Бидструп, кого тоже можно было
объявить почетным слепым. Как они, все эти выдающиеся деятели культуры, не
видели, что у нас творится! Даже умнейший и проницательный Бернард Шоу попался
на эту удочку. И лишь Анре Жид,
проклятый нашим режимом, ухитрился сказать какую-то правду о нашей политической
системе.
Мне,
почитателю веселого таланта Бидструпа, мало что было
известно о нем самом, пока не состоялась встреча в Самарканде, куда он заглянул
в рамках своей поездки по Средней Азии. Это был наш подарок за его неустанную
борьбу против поджигателей войны, которую Советский Союз вел против США и
прочих врагов советского народа. Его солидарность выражалась в карикатурах на
страницах коммунистической газеты «Ланд ог фольк». На родине художника ее не
без основания считали датским филиалом «Правды» и не очень почитали. У нас же
из номера в номер печатались его политические комиксы на злобу дня, не
уступающие ни Борису Ефимову, ни Кукрыниксам — самым
ярым сатирическим летописцам холодной войны.
Когда Бидструп выступал против фашистской Германии, его позиция
была понятна: Гитлер оккупировал Данию и нес чуму всему миру. А вот что дурного
сделали для его родины Трумен, Черчилль, Аденауэр и
тем более президент Южной Кореи Ли Сын Ман, ума не приложу.
В
Дании Бидструпу жилось неуютно: его, ярого противника
капиталистиче--ских устоев, на родине не жаловали, и альбомы его карикатур
издавались у нас или, например, в ГДР. Если бы не эта поддержка, мало бы кто в
мире знал о существовании замечательного художника Херлуфа
Бидструпа.
Рисовальщиком
Бидструп был великолепным — схватывал он натуру
мгновенно, штрих его давал емкое и точное изображение. А в Самарканде у
приезжих художников глаза разбегались от яркой экзотики, так что Бидструп с удовольствием делал зарисовки памятников старины
— Гур-Эмира, Регистана, Шах-и-Зинда.
Сильное впечатление также произвел на него восточный базар с его пестрыми
обитателями. Рисовал он быстро, и все равно едва успевал делать наброски то с
экзотического старика, то с девушки со знаменитыми самаркандскими лепешками.
Приезд его не афишировался — поездка была устроена для отдыха в качестве
подарка. Он устал от потогонной работы в своей газете, где должен был давать
карикатуры из номера в номер, и поездка по Средней Азии с яркими впечатлениями,
восточным гостеприимством была наградой за его труд на благо дела мира. Как мы
все же узнали о его приезде и сумели залучить в редакцию для традиционной
встречи с именитыми людьми — это почти детективная история.
О
приезде Бидструпа мне сообщил директор центрального
книжного магазина Уберский. Ему по большому секрету
шепнул один из книголюбов в благодарность за дефицитные издания, которыми он
здесь время от времени отоваривался. Директором его назначили, как члена
партии, в полностью беспартийный коллектив продавцов, товароведа, технички и
работников книжного склада, и он из кожи вон лез, чтобы оправдать доверие. Он
тут же заставил их принять социалистические обязательства вежливо обслуживать
покупателей и повышать свой идейный уровень путем чтения газет. А для рекламы
он использовал динамик, установленный над входом в магазин: сначала раздавался
какой-то скрежет, хрипы, а затем голос энтузиаста книжной торговли изрекал:
«Дни стали короче, ночи длиннее! Покупайте художественную литературу!» «А при
чем тут длинные ночи?— спросил я как-то у него,
услышав этот интеллектуальный призыв. «А что еще делать зимними вечерами, если
не читать книги? — отвечал. — Это полезнее, чем пить водку или играть в
домино». Притом он был убежден, что никакого другого занятия у жителей города,
кроме чтения книг, приобретенных именно в его магазине, не найдется. Впрочем, в
чем-то он, похоже, был прав, так как телевидение только начало красть время у
жителей этого по-восточному патриархального города, тем паче тогда не было еще
телесериалов длиною в год.
—
Знаете ли вы, Раф Александрович, что в Самарканд
приехал Бидструп?
— Нет!
А зачем вам Бидструп?— поинтересовался.
—
Хорошо бы затащить его к нам, — мечтательно сообщил он.— В магазин как раз
поступили его альбомы, и я их придержал, объявив, что будем продавать только с
автографами.
— А
согласием Бидструпа вы заручились?
— Где
мне? Одна надежда на вас.
— Ну,
спасибо, что вы такого хорошего мнения о моих возможностях. Но с Бидструпом я даже не знаком.
Однако
идея энтузиаста книжного дела мне понравилась. Это и для газеты, подумал,
выигрышный материал. Может стать гвоздем номера. Только с какого конца взяться?
За помощью обратился к редактору Владимиру Григорьевичу Ходасевичу, человеку,
очень уважаемому в городе. Он тут же созвонился с местным «Интуристом», и там,
на наше счастье, околачивался по своим делам переводчик Бидструпа.
Ему тоже понравилась мысль — сначала устроить встречу с журналистами, а потом уговорить Бидструпа прогулять по
центру города и как бы ненароком заглянуть в книжный магазин, где его ждал
сюрприз.
И вот Херлуф Бидструп, кого мы все
знали только по рисункам, у нас в гостях в редакции. Он выглядел персонажем из
фильма о викингах — крупного телосложения, лицо словно вырублено из камня, а
глаза — две холодные льдинки. Он не торопясь принялся рассказывать о себе. Мы
узнали, что работает он в датской коммунистической газете «Ланд ог фольк»,
откликаясь на все важные политические события. Газета имеет небольшой тираж и
почти лишена рекламы, которой кормится пресса (это, конечно, происки
капиталистических недругов, хотя по здравому смыслу: кому придет в голову
размещать рекламу в малотиражном издании, но всегда уверенные в своей правоте
коммунисты считали, что должны ради высоких идеалов?).
На
наши вопросы он отвечал с неизменным каменным выражением лица, и льдинки-глаза
посверкивали холодом. Выяснилось, что он зашорен на
коммунистических идеях и ненавидит буржуазный строй. Например, в одном из своих
рисунков-рассказов он выразил осуждение датским властям за то, что там
молодоженам полагается квартира только после рождения ребенка. «Неужели он не понимает, что это делается из-за демографического
кризиса в стране, чтобы молодожены быстрее обзаводились малышами? — думал я. —
Интересно, что бы он сказал, узнав, что нашим молодоженам ключи от квартиры
выдаются главным образом в художественных фильмах, а большинство многодетных
семей ютятся в одной комнате в коммуналках или в бараках с удобствами на
улице?» Слушая его, я думал: как этот человек с льдинками в глазах, зомбированный
классовой борьбой, рождает такие веселые, легкие, часто пикантные рисунки. Или
он таким способом расслабляется после мрачных карикатур на политические темы?
Для меня эта загадка до сих пор, и Бидструп для меня
существует только в юмористической ипостаси. Здесь мало кто может с ним
соперничать.
А бог
поцеловал его, когда он был еще мальчишкой. Страсть к творчеству проснулась в
нем еще в детстве: если в руки маленького Херлуфа
попадал карандаш или кусочек мела, он тут же начинал рисовать. Так что он рано
определил свое будущее, а после окончания Королевской академии художеств выбрал
нелегкую профессию карикатуриста. В годы Второй мировой войны он сражался своим
пером против фашизма. В датской печати, а страна была оккупирована Германией,
запрещалось печатать рисунки на нацистских вождей, поэтому карикатуры Бидструпа распространялись подпольно. Теперь на смену
Гитлеру и его своре, по его мнению, пришли новые враги — Трумен,
Черчилль и другие поджигатели войны, и они стали его постоянными персонажами. В
Дании его не любили за острые разоблачительные карикатуры. Поэтому он так рад
предоставленной ему возможности побывать в стране свободы и демократии и был
очень удивлен и обрадован своей здесь популярности.
Это
был удобный момент для того, чтобы в подтверждение его слов подать ему для
автографа альбом его карикатур, да еще немецкого издания, за которым я успел на
редакторской машине съездить домой. Переводчик представил меня как давнего
почитателя его таланта. А я в свою очередь выказал восхищение его рисунками,
назвал несколько очень мне понравившихся сюжетов, вспомнив их — невольно
улыбнулся, что придало похвале характер взаимопонимания художника и зрителя. Он
не просто черкнул свою фамилию на альбоме своих работ, а высказал несколько
добрых слов в мой адрес. Альбом с автографом Херлуфа Бидструпа я бережно храню как память о встрече с
замечательным художником, тем более что перед моей фамилией он поставил слово
«товарищ», тем самым как бы подчеркивая, что видит во мне единомышленника.
Очень дружеское искреннее общение с журналистами, заинтересованные вопросы,
которые задавали, явно сказалось на его настроении, и он без особых уговоров
согласился немного прогуляться.
Перед
тем как нам выйти, я успел предупредить по телефону директора-энтузиаста, что
мы с Бидструпом собираемся пройтись по Ленинской
улице, где как раз и находился книжный магазин. А до него было всего квартала
два от редакции. Когда мы оказались рядом, переводчик словно бы невзначай
предложил гостю заглянуть, как у нас говорят, на огонек. Когда Бидструп зашел, раздались аплодисменты и навстречу
протянулись руки с его альбомами. Он, наверное, не поверил своим глазам, а если
станет рассказывать у себя в Дании, не поверят ему, что в далеком азиатском
городе его чтут куда больше, чем на родине. Его обступили, ему что-то
восторженно говорили по-узбекски, по-русски, по-таджикски, откуда-то появились
цветы... А он, засучив рукава, сел за стол и деловито принялся подписывать
альбом за альбомом, и льдинки в его глазах начали таять и таять…
Херлуф Бидструп умер в 1983 году. Слава его уже начал тускнеть,
так как наступила международная разрядка, и его политические карикатуры, ради
которых его и привечали у нас, оказались в тени. А тут вскоре разразилась
«антиалкогольная горячка» — борьба за трезвый образ жизни, когда запретами,
доведенными до абсурда, ввергли страну в сумятицу. Потом — перестройка,
закончившаяся трагедией развала Советского Союза... До Бидструпа
ли было! Сегодня в Интернете есть сайт, посвященный замечательному датскому
художнику, и там можно и прочитать о нем, и увидеть его рисунки.
Бог с
ними, с политическими карикатурами Бидструпа — они
принадлежат истории. А вот его веселые комиксы имеют непреходящее значение и
заслуживают того, чтобы их не забывали.
Не
забыли! Интерес к комиксам замечательного датского мастера возрождается: в 2007
году вышел альбом «Бидструп. 200 лучших работ». На
разных сайтах в Интернете представлены его комиксы.
Что ж, кесарю —
кесарево, Бидструпу — добрую память!
