Об авторе
| Ростислав Амелин родился в 1993 году в Курске, учится в Литературном
институте на отделении художественного перевода. Лонг-лист премии «Дебют»
(2013). Участник Форума молодых писателей в Липках-2013 (семинар поэзии журнала
«Знамя»). Первая публикация стихов в «толстом» журнале.
*
* *
вот они, наши
места
простые
стулья,
расставленные вокруг
стола, голубой огонек в экране
раннее утро, снежное на стекле
окна, потолок в облупках, весь
от искорок золотой
простые
стулья,
расставленные вокруг
телевизора, капли стекают и
падают на подоконник, вечер
серый от облаков, царит
ранняя осень
простые
стулья
стоят,
расставленные вокруг
стола и тела меж кубков, от
искорок золотых, облупки
сыпятся с потолка, что снег, и
кажется, не подняться
солнце
падает на
подоконник, свет
неотразимый, предпоследний
голубой огонь, а со стульев лень
подняться, холодно, и земля
мешает
*
* *
интересно
узнать, как часто, копая землю
чтобы зарыть, приходится отдыхать
перекусить, посыпать огурчик солью
достать помидоры, налить воды
из банки, закрыть её, завернуть
как часто,
чтобы зарыть
приходится спать, под кронами яблонь
взглянув на часы, положить обратно
в рюкзак, под голову положив, заснуть
мне нужно
узнать, как хочется жить, пока что
ничто не зарыто, никто не зарыт, пока
приходится там ночевать, питаться
яйцами с майонезом, копая сухую землю
чтобы зарыть, мне нужно узнать, как часто
всё это повторять, омываться в речке
что нужно думать, как правильно распределить
вес по лопате, закапывая обратно
*
* *
гляди, вон
там, внизу
под этим глуповатым паром
танцуют атомы по парам
и усложняются в росу
ещё тут
отливают снег
в голубоватых кубках этих
такие штуки на мечетях
на всех
в растворе из
вот этой вот эмали
два полушария земли
пока их склеить не могли
до склеивания лежали
в начале
склеили, а после обожгли
все это
бусины, и каждая блестит
как бы хрусталь, оставленный в пожаре
но электрическая в каждом шаре
душа что ли гудит
и страшно им, и каждой нужно друга
как вам и мне
и каждому, земле, мячу, луне
капусте, помидору на окне
любому завершившемуся кругу
и шарику, и каждой из планет
и даже целому шарищу небосвода
чем больше
связь, тем больше и свобода
а бога нет
*
* *
ступая по
льду, хрупкому за рассветом
карканьем обозначенным, что ещё
думая, приготовлено на день, глядя
на отражение
ад, в
бесконечной выси
над головами
простой,
неприкрытый ад
температур,
зашкаливающе низких и
высоких, что плавят атом
печи
как будто
звёзды, на небесах горят
бесчисленные, не дай вам боже
неба
сжигающего
смотреть и не
трогать, не
стоит
продолжать
*
* *
им оставили
только тело, жить
чтобы могли, остальное в печи
как они смешны теперь, без своих
электронных крыльев, железных
глаз, как они летали, теперь лежат
точно так же, гордые, но смешные
как больные голуби это так
удивительно кто бы мог подумать
неожиданный сбой программы по
улучшению каждый раз так, но
что за птичий крик
это кто-то
спит
а во сне летит
изолировать
изучить
Ужин
она
отламывала горячего хлеба, макала
в сыр с маслом и зеленью, клала в рот
почему не ешь, ты же знаешь, мне бы
только знать что сытый, и я спокойна
ты какой-то странный сегодня, Лот
она мыла
инжир, выкладывала на блюде
вытирала стол от липкого, от вчера
золотые руки, чистые, а в посуде
отражалась тёрна сиреневая кожура
а возьми хурму, сладкая, глянь-ка, вся
налитая, не раскисла, из погреба спасена
я помыла, свеженькая как святая
изнутри как
будто бы, запятая, светом озарена
она чистила вареные яйца, резала их на дольки
разложивши солнцем, белым и золотым, солью
посыпала для вкуса, обильно, только
погляди, Лот, а солнце уже садится
и как яблоко красное стало за этот день
ты поешь наконец, так сочны эти наши птицы
жареными, и попей, хороша холодненькая водица
только сам возьми, у меня все руки жирные
а позади него
дом, погреб, вино в пакете
жена его, килограмм соли на голове
две собаки, козы, куры, коровы, дети
мандарины, персики, яблоки все на свете
винограда усики, цветики на окне, всё течет
подумаешь,
всё меняется на сырой планете
а уже ни усиков, ни цветиков на окне
