Об авторе
| Борис Григорьевич Херсонский — лауреат Русской премии (2011),
предыдущая публикация в «Знамени»: № 6, 2013. Живёт в Одессе.
* * *
Утром теряешь
обрывки снов, как платан — листву.
Серый рассвет очерчивает окно.
Хвала эволюции — научному божеству.
Честь или Слава Творцу? Но Ему всё одно.
Все сегодня в
тёмном и тёплом — становится холодней.
Не разберёшь, кто барин, кто простолюдин.
Мимо тебя проходит цепочка осенних дней.
Пытаешься удержать — да куда там! Стоишь один.
* * *
Пытаешься
удержать — да куда там! Стоишь один.
Две вечности немоты, что впереди, что за спиной.
Тем и хорош мужчина, что не скрывает седин,
сутулой спины и груди шерстяной.
У тебя под
плащом осталась крупица тепла.
Повторяй за мной: я знаю, зачем живу.
Река сновидений сюжетами истекла.
Постепенно вступает в права происходящее наяву.
* * *
Постепенно
вступает в права происходящее наяву:
Луна раскололась надвое и изменила цвет.
Статуя Церетели, упав, сокрушила Москву.
Осталась одна стена и рядом с ней — минарет.
Молитвенный
коврик на брусчатке простёрт.
Зовет на молитву птиц заоблачный муэдзин.
Последний неверный с лица Поднебесной стёрт.
Сам себе раб — это лучше, чем сам себе господин.
* * *
Сам себе раб
— это лучше, чем сам себе господин.
Послушание, а не господство возвышает трудяг.
Очередь заползает в продовольственный магазин.
Гастрономия — чипсы. Бакалея — шмурдяк.
Ты
получаешься крайний. Не бойся: я — за тобой.
Раньше была закуска, остался химический снек.
Если с вечера выпил, значит — завтра в запой.
Если с утра тишина, значит — выпал глубокий снег.
* * *
Если с утра
тишина, значит — выпал глубокий снег.
Протаптываешь тропу — не разойтись двоим.
встречаешь судьбу — не знаешь, что делать с ней.
Разгребаешь завал — всё равно, что смываешь грим.
Смываешь
грим, обнажаешь кожный покров.
Тянешь песню, как тянут жребий — что нам суждено?
Вот и выпал тебе худший из Божьих даров.
или сам ты выпал, но это почти всё равно.
* * *
Или сам ты
выпал? Но это — почти всё равно.
Физзарядка — ноги вместе, а души — врозь.
Разве только хором и за столом, как когда-то в кино
поешь «кто-то с горочки» или «мороз не морозь».
Для чего
стучаться к шестипалой неправде в избу?
Для чего проситься к промёрзшей земле на ночлег?
Что нам юная дева со звездою во лбу?
Что нам обитель нечестных трудов и нечистых нег?
* * *
Что нам
обитель нечестных трудов и нечистых нег?
Что нам город небесный — двенадцать ворот?
Что нам чужая земля да турецкий брег?
Нам и своей-то не жаль, ни полей, ни лесов, ни болот,
Ни братьев
меньших овец, ни товарищей брянских волков,
Ни мельканья событий, словно в немом кино.
Чтоб покорить себя не нужно пехотных полков.
Чтобы познать себя — не нужно смотреть в окно.
* * *
Чтобы познать
себя — не нужно смотреть в окно.
Ни изнутри, когда за окном светло,
ни из внешней тьмы, когда внутреннее освещено,
ибо зима на пороге и запотело стекло.
Продыши,
проверти глазок размером в пятак
в заоблачный мир, в алтарную синеву,
в подводное царство или в подземный мрак…
Утром теряешь обрывки снов, как платан — листву.
* * *
Утром
теряешь обрывки снов, как платан — листву.
Пытаешься удержать — да куда там! Стоишь один,
постепенно вступает в права происходящее наяву.
Сам себе раб — это лучше, чем сам себе господин.
Если с
утра — тишина, значит выпал глубокий снег,
или сам ты выпал, но это почти всё равно.
Что нам обитель нечестных трудов и нечистых нег?
Чтобы познать себя, не нужно смотреть в окно.
