(к началу света)

По круглой земле, по руслам рек,
по урочищам ело-
вым всё белым-бело, и снег
погружён во тьму, как весло,
разводит её и дальше ведёт,
то и дело выпрастываясь — куда? —
из тварного мрака, где счёт
идёт на костяшки льда,
но и снег идёт и идёт не зря
на тёмном дне декабря;

скачет, скачет, не хочет вспять
конь во тьме и жених в седле,
дым в трубе, берега в тепле,
а под землю сосланные спать
из-под снега прислушиваются,
про это и песня вся:

оооой, голосит посев,
и в лесах отвечают ответным стоном,
и по балкам и по затонам
за базар отвечают все,
об одном поют при лучинах
и молчат и мычат в подклетях
во хлеву в пыли у застрех
(отражая в собственных детях,
человеческих и звериных,
неподвижно стоящий грех) —

но наша Светлана, наша Ленора,
нежная Ольга этого мора,
этого мира, спит всё быстрей,
когда спасение у дверей.