Андрей Турков

Памяти Константина Ваншенкина

Константин Ваншенкин сам был из тех, о ком в его стихах суровым деловым слогом сказано: “Он мальчиком убыл. Он юношей прибыл с войны”.

Хотя, впрочем, как с улыбкой вспоминал, “был солдатом с детских лет”, когда “с дряхлым маминым зонтом... прыгнул с нашего сарая”, — задолго до того, как стал служить в воздушно-десантных войсках, проделав долгую дорогу до Победы — “и все перебежками, броском да ползком... в сугробах спал, в болотах мок... лежал на земле, повторяя бедным телом любой бугорок и ложбинку”.

Об этом страдном пути он и рассказал в стихах и прозе, “солдатских бед не утаив”.

“На память обнаженную свою не наведу сомнительную ретушь”, — присягал поэт верности правде об испытанном и пережитом им самим и ровесниками — “полками стриженых юнцов”, великое множество которых — “Что в жизни успели? Отдать за отчизну ее” (“И растаяли вдали. И — навеки”, — горько сказано об ушедших в непроглядную метель полковых разведчиках”).

“Помним столько, что не верится самим”, — признавался поэт. Его память сберегла все — отчаянное “Ура-а-а!” “над цепью поредевших рот” и “натруженный солдатский кашель”, “давние костры” на привалах и “по длинным госпитальным коридорам унылое мельканье костылей”, призывный звук армейской трубы и “томящий голос молодой хозяйки”, что “обжигал не хуже кипятка” на каком-то из множества постоев (“Сколько видел я крыш тесовых, сколько горенок и сеней...”).

В стихах Константина Ваншенкина живо ощутимы уроки и традиции его первых наставников, поддержавших юного автора в послевоенные годы, — Михаила Исаковского и Александра Твардовского. Об одном вспоминаешь, когда заходит речь о стихах, давно ставших популярными песнями, — “Я люблю тебя, жизнь”, “Вальс расставания” (“Старый вальсок”), “Мы вас подождем”. Другим завещана приверженность “правде сущей, правде, прямо в душу бьющей”, как сказано в знаменитом “Василии Теркине”.

Замечательна поздняя лирика поэта (когда, по его словам, уже “дело близится к зиме”), полная неостывающей страстной любви к жизни во всей ее притягательной “плоти” (“Сколько ранних женских лиц попадается навстречу...” — какой удивительно выразительный эпитет, передающий всю прелесть молодости!). Многие из этих стихов давний автор “Знамени” опубликовал на страницах нашего журнала.

“А, может быть, это и есть та самая “генеральная дума”? — читаю в дарственной надписи, сделанной Костей на одной из недавних книг — “Шепот” (о необходимости этой “думы” в стихах сказано в одном из писем Твардовского к Ваншенкину. — А.Т.). — Как, впрочем, и детство, война, смерть, природа... Это все одно в другое перетекает”.

Поэтому-то его песня и не стихает!