|
Николай Шатров
Неизданные стихи
Николай Шатров
Неизданные стихи
О поэте Николае Шатрове
Только три стихотворения из трёх тысяч написанных было опубликовано при жизни Николая Шатрова, так как его творчество в советские времена считалось безыдейным и лишенным социального оптимизма. Между тем он продолжал в своей работе традиции Серебряного века поэзии. Николай Владимирович Шатров родился в 1929 году в Москве. В 1941-м вместе с матерью, актрисой О.Д. Шатровой, был эвакуирован в Казахстан, в Семипалатинск. Здесь в местной газете в 1946 году было напечатано его первое стихотворение. В 50-х годах жил на Урале. В Москву вернулся в 1956-ом и сблизился с Б. Пастернаком, которому посвятил несколько своих стихов. Он свел Бориса Леонидовича с французской слависткой Жаклин де Пруаяр, которая тайно переправила в Париж рукопись “Доктора Живаго”. Этот факт послужил поводом для создания режиссером Н. Назаровой документального фильма “Если бы не Коля Шатров”. Шатров жил летом на даче — в Пушкине, а в Москве его адрес был — ул. Авиационная, д. 74. Умер Николай Шатров в 1977 году от инсульта, сорока восьми лет от роду. Отпевал его отец Александр (Мень), поклонник его поэзии. Одна из первых больших посмертных публикаций стихов поэта в России появилась в 1999 году в журнале “Знамя” № 6 и называлась соответственно жизненному девизу Шатрова: “Аплодисменты — меньше тишины”. В 1995 году в Нью-Йорке вышла книга “Стихи”, в 2003 году в Москве — “Неведомая лира”.
Волк
Серый, последний из стаи,
Загнанный спрыгнул в овраг…
Ветер крапиву листает,
Всхлипы доносит собак.
Раны напрасно ты лижешь —
Снова в простор не уйдёшь!
Слышишь, погоня всё ближе…
Пулю клыком не возьмёшь.
Серый, последний из стаи,
Лучше попасть под ружьё!
Стыдно, чтоб сучка простая
В горло вцепилась твоё…
Если холуйка собака
Зверя подаст на свинец,
Кто по тебе будет плакать,
Серый степной удалец?
Громче охотничьи крики,
Слышно, как кони храпят…
Встань, запалённый и дикий,
Грудью под первый заряд!
Пусть ни один не набрешет:
Волк умирает, как трус…
Пусть твоя смерть не потешит
Злобный охотничий вкус!
Серый, из стаи последний,
Выйди навстречу судьбе!
Лес золотую обедню
Уж отслужил по тебе… 1945
* * *
Солнце и ветер. Весенний свет.
Запах дождя, тепла.
Тёмной водою налитый след —
Видно, что лошадь шла.
Выцвело небо, и свет сильней
Сверху, как из стекла.
И с каждым днём всё сильней и сильней
Запах дождя, тепла. 1945
Гротеск
Мне не уйти от сложной простоты,
От Пастернака никуда не деться!
По кругозору и по росту ты
Напоминаешь девочку из детства.
Ту самую, что с бантиком в косе
Меня тогда дразнилками бесила,
Как позже мной её дразнили все,
До детских слёз не доведя насилу.
Теперь немного грустно и смешно,
Лишь вспомню, как томительно упорно
За палец я держал её в кино
И караулил… около уборной. 28.ХII.51
Вечер жизни
Ветер дует, надрывая душу…
Жизнь опять смертельно хороша.
Прислонись к земле и слушай, слушай!
О, оттуда этот шум в ушах.
Из зелёных трав и крови красной
Нам сварили брагу бытия.
Кто сказал, что пили мы напрасно?
Я не знаю лучшего питья!
Радость духа, опьяненье тела
И любви жестокая игра…
Ничему на свете нет предела
И всему, всему своя пора.
Лишь когда иссякнут жизни силы,
Ты утихнуть сердцу повели
И потребуй отдыха у милой
Утомляющей тебя земли. 26.V.52
* * *
Опять знакомая тревога
Разбудит в сердце старину
И от немилого порога
Душа уйдёт в свою страну.
От дисгармонии и фальши,
Неточных слов, неверных нот —
В глубины неба — дальше, дальше!
Туда, где Музыка живёт.
Её услышу — всё забуду,
И отзвуком иных стихий,
Как Эхо, как второе чудо,
На землю явятся стихи. 1953
Аист
Заведомо не пытаясь
Стоять на одной ноге,
Во всём остальном я аист,
Небес секретный агент.
На крыше моё жилище
И в Африке зимний дом.
А здесь я — крылатый нищий,
Живущий чужим трудом.
Меня обожают дети,
Влюблённые свято чтут,
Которым на белом свете
Неплохо и там и тут…
Уходит Солнце на запад,
Месяц плывёт на восток,
Как стоящий тыщи за пуд
Розовый лепесток.
Светят бесплатно звёзды
И лягушки кричат…
Должное я им воздал
Возле озера Чад.
Впрочем, где это было?
Спутать немудрено:
Память моя — могила,
Илистое, словно дно. 1956
Снегопад 26.III.58 в Нижнем Тагиле
Сплошное нашествие снега.
Как будто вернулась зима,
Как будто весенняя нега
Себе изменила сама.
О, даже дышать стало нечем —
Он лезет и в ноздри, и в рот!
“Ах, шельма, недаром ты мечен!”
— На март во всё горло орёт.
Шлифует снежинками душу,
Царапает сердце тебе,
За шиворот лезет и в уши —
Товарищ земли по судьбе...
Как будто в каком балагане
Обсыпаны люди мукой…
Буянит вовсю, хулиганит.
Но дорог он только такой.
Пока не упал, засыпая,
Надравшийся в лоск без пути…
Пока он — стихия слепая,
Попробуй его запрети!
* * *
Одна осталась радость — книгу
Давно желанную купить,
Как Фауст, причастившись мигу,
Ход времени остановить.
К груди прижав блаженства свёрток,
Взмыть на седьмой этаж небес.
Как ангелы возносят мёртвых
На лифте плавно крыльев без.
Да, вот душа сама! И пахнет,
И шелестит! Ей нет конца…
Цены нет! Пятен на листах нет…
Бог превращается в чтеца. 1959
Муки библиофила
Страстной мой путь по книжным магазинам…
Пройдусь по ним, как пьяница по винам.
Отвёрстые очам на выбор сотни книг.
Вернусь домой, больной от вожделенной муки.
Ведь чувствую — она в мои стремится руки!
А ночью в храме сна встают, как образа,
Угрюмых продавщиц надменные глаза. 1966
Памяти Фета
Для праздных взоров невидимки вроде,
Как тело, сбросив душный груз души,
Уж больше не нуждаясь в кислороде,
Пересечём земные рубежи…
И снова, снова в лунной колыбели
Дух воплощённый будет тихо спать,
И эти звёзды, — Бога ожерелье —
Из горсти в горсть вот так пересыпать. 29.11.1969
Введенье
Вокруг всё просится в стихи.
В воде двоится рифмой небо
И увлекает наверхи,
Воображенью на потребу.
В трубу вытягивает дым —
Рукав овчинного тулупа.
Мы пристально за ним следим,
Хоть это кажется и глупо.
Смотри, как хрупок талый снег,
Как склеивается крахмалом.
Я не раскрыл бы век вовек
И слыл бы в людях добрым малым.
Но автономен мой зрачок,
Да и душа — такое дело, —
Чтоб я заспать её не мог,
Выносит за пределы тела.
4.ХII.69
Вступительная заметка, подготовка текста
и публикация Рафаэля Александровича Соколовского
|
