Марта Антоничева

Четыре льва (Four Lions). Режиссер Кристофер Моррис

Есть темы, которые практически невозможно сделать объектом шутки. Одна из них — терроризм. Хотя найдется человек, который скажет, что это не так и что смерть — едва ли не лучший объект для юмора. К таким людям наверняка относит себя Кристофер Моррис, режиссер фильма “Четыре льва”, одного из лучших, снятых в 2010 году, по рейтингу американского журнала (TIME magazine: The Top 10 Everything of 2010. http://www.time.com/time/specials/packages/article/0, 28804, 2035319_ 2035308_ 2035475,00.html).

Сюжет ленты строится вокруг группы мусульман, проживающих в Англии. Мусульманами их стоит считать лишь в силу специфической внешности и потребности во имя веры совершить джихад, чтобы доказать свою “алькаедность” и стать знаменитыми. В остальном это обычные британцы, или американцы, или россияне — кто угодно. Несколько лет назад в английском мультсериале “Monkey Dust” пародировалось подобное поведение: пара мальчиков-мусульман планировала джихад, но их постоянно отрывала от дел мать одного из них, так как предлагала все новые и новые популярные в Англии сладости.

В фильме четверо друзей ломают голову, что им следует взорвать — мечеть, чтобы сплотить мусульман против остального мира, Интернет, — ведь как же жить без Интернета, или аптеку, где продают презервативы. И кто должен взрываться — они сами или лучше выдрессировать зверей, например, ворон, надеть на них взрывчатку и направить на “неверных”.

Комичность происходящего строится на том, что эти люди имеют очень далекие представления о своей религии. Их “верования” строятся на стереотипах, которые они услышали от разных людей и смешали со своим “знанием о жизни” из фильмов и телевидения. Это особенно заметно, когда главный герой рассказывает своему сыну на ночь историю о героях диснеевского “Короля льва” Симбе и Пумбе, которые совершают джихад.

Параллельно Моррис иронизирует над современным обществом и человеком, который уже не может существовать без любимых гаджетов. В эпизоде, где двое героев отправляются на подготовку в лагерь террористов на “повышение квалификации”, они не знают, что главным условием их нахождения там является отсутствие мобильной связи. После того как один из них решает снять себя с оружием и в военной амуниции на видео на мобильном телефоне, чтобы похвалиться перед друзьями, героев обещают выгнать из лагеря. Но не успевают: в надежде выслужиться они пытаются сбить американский самолет-разведчик, но попадают как раз в своих “учителей”.

Увлечение героев джихадом в какие-то моменты напоминает игры старшеклассников. Только с одним отличием: эти люди не понимают, что они делают. Более того, они даже не понимают, что они делают с собой.

Питер Брэдшоу, обозреватель “The Guardian”, очень точно улавливает это противоречие между игрой в злодеев и реальным злодейством: “Самый неприятный эпизод в “Четырех львах” связан с невероятно счастливой идеальной семейной жизнью Омара. Как только мы привыкли к мысли, что только идиоты или уроды хотят взорвать себя и заодно весь мир, Моррис спокойно показывает нам однозначно приятного, разумного парня, который любит свою семью, и его недовольство чрезмерной религиозностью вызывает крайнее сочувствие” (Peter Bradshaw. “Four Lions” http://www.guardian.co.uk/film/2010/may/06/four-lions-review. Перевод мой. — М.А.).

Казалось бы, этот фильм изначально задуман для того, чтобы демонстрироваться в России во всех кинотеатрах на широких экранах круглые сутки. Особенно после событий на Манежной площади, сильно изменивших отношение людей к реальности. Для многих финал прошлого года до сих пор осознается как апогей происходящего вокруг абсурда: “…трасса до Питера пройдет через Химкинский лес, группа “Война” ждет суда в СИЗО, Кашин лежит в больнице с пробитой головой, на станции “Охотный Ряд” под имперским флагом бьют ногами живых людей. Осталось только дождаться приговора Ходорковскому, и можно наряжать елку. И выпить за здоровье трех милиционеров, которые, по крайней мере, до последнего исполнили свой долг. И за музыканта Юру Шевчука, который, по крайней мере, добрый” (Юрий Сапрыкин. Простое большинство. — Афиша, 12 декабря, 2010. http://www.afisha.ru/article/8197/). Стоит ли говорить о том, что вряд ли россияне готовы пока не то чтобы смеяться, но начать говорить вслух о наболевших проблемах. Для этого каждому необходимо свое время на осознание, желание что-то изменить, примирение, избавление. В психологии существует мнение, что люди способны переосмыслить и пережить болезненную тему или проблему только тогда, когда они могут начать шутить над ней. Общемировой прокат фильма и довольно внушительные мировые сборы говорят в пользу этой точки зрения. В России “Четыре льва” выходят в феврале 2011 года сразу на DVD, минуя широкие экраны. Занавес.

Фильм воспринимается как комедия до тех пор, пока герои не решают, что именно они должны взорвать. И он остается смешным, пока видишь их в нелепых костюмах разных популярных героев и животных, планирующих принять участие в благотворительном кроссе. Пока не понимаешь, что страус и человек-паук обмотаны взрывчаткой. Когда же они начинают впервые за весь фильм осознавать, каков их итог, становится страшно. Ведь ни один здоровый человек, будь он сто раз идиотом, не захочет насильно прекращать собственную жизнь. Каждый из них пытается найти для себя способ мирно выйти из этой ситуации. Стоит ли говорить, что в финале организаторами взрывов сочтут правоверных мусульман, а полицейские и местные жители в своем отношении к происходящему окажутся ненамного умнее смертников?

И режиссер не оправдывает мусульман. Дело ведь даже не в мусульманах. Все его герои — обычные люди. Они ведут размеренную жизнь, у них есть семьи и развлечения. При этом каждый из нас и из них мотивирует свое существование какой-то целью, будь то достижение высокой должности или воспитание детей, выигрыш в спортивной команде или обучение иностранному языку. Для кого-то, осознанно или нет, под давлением или по каким-то другим причинам, такой целью становится джихад. Герои “Четырех львов” взялись за него не от большого ума. И именно их глупость становится той лакмусовой бумажкой, благодаря которой так отчетливо проявляется уродливость пропагандируемых ими идей. “Эти дьяволы отняли у меня Бога”, — говорит в конце романа Апдайка “Террорист” главный герой Ахмад, отказываясь от джихада в пользу жизни в родной Америке. Та же мотивация у главных героев фильма, но о жизни они задумываются только тогда, когда становится уже слишком поздно. О Боге они не задумываются вообще.

Так ли глупы эти люди или их отношение — просто поверхностное восприятие действительности, которому подвержено большое количество народу? Если так происходит с другими вещами, почему бы и джихад не воспринимать поверхностно?

Как говорил В. Набоков, разница между комическим и космическим (по сути, онтологическим) состоит в одной букве. На этой разнице строится весь фильм. Благодаря юмору ситуация с подобными людьми и их выбором воспринимается еще более остро именно как экзистенциальная проблема. Сейчас она охватывает все большее количество людей. К сожалению, жители едва ли не каждой страны сталкивались с подобным отношением религиозных фанатиков к “неверным”. Есть народы, которые пострадали от этого в большей степени.

Режиссер “Четырех львов” пробует подойти к этой теме с позиции абсурдного юмора, и понятно, почему. Ведь джихад — это и есть абсурд. Абсурд возможности выбирать, кому жить, а кому нет. Религиозный абсурд, оправдывающий убийство людей. Экзистенциальный абсурд, мотивирующий самоубийство.

Смотришь фильм, смеешься. И кажется, будто это происходит не в нашей жизни, а с какими-то другими людьми в вымышленном мире. Выходишь из зала и понимаешь, что вымысел — лишь отражение происходящего. И если в кино все еще может закончиться счастливо, есть ли уверенность, что реальность ожидает такой же счастливый конец?