|
Анна Логвинова
Разговоры в озере
От автора | Итак, о себе: Анна Логвинова, дочь поэта Петра Логвинова, родилась в 1979 году в г. Винница, в 1983 году по возвращении родителей с острова Диксон переехала в папину Москву, окончила факультет журналистики МГУ, в 2001 году выпустила в соавторстве с Дмитрием Мелкиным книгу стихотворений “Осенне-зимний разговорник”, в 2004 году получила премию “Дебют”, в 2009 году выпустила книгу “Кенгурусские стихи”. Печаталась в “Новом мире”, “Новом береге”, “Алконосте”. Родила сына Дмитрия в 2006 и дочку Евдокию в 2008 году. Живу с детьми в деревне Жостово.
Анна Логвинова
Разговоры в озере
* * *
Вот ты накладываешь мне на лицо вечернюю маску —
белая глина, календула, экстракт корня женьшеня.
Вот ты кричишь мне: “Я позвал на свадьбу Черкасову!”.
А я говорю: “В смысле делаешь мне предложение?”.
Вот ты стоишь на стуле, диктуешь мне показания счётчика,
Вот ты расталкиваешь очередь: пропустите мою жену.
Вот ты в первом роддоме в зелёном халате и чепчике
улыбаешься мне улыбкой величиной с нашу страну.
Вот ты во втором роддоме и не можешь найти палату,
все лифты уже закрылись, а ты даже не в нашем блоке.
Вот ты знакомишься с новым бойфрендом моей подружки Влады,
спрашиваешь его: “So, how do you like Rocky?”.
* * *
Приехал и сказал смешное слово “снишься”,
смешное, как зайчишка, как заячий тулуп.
Простое слово русское, но им не объяснишься,
оно для тех, кто счастлив и ест горячий суп.
Я как земная женщина боюсь необъяснимого,
стоять среди сугробов с забавным словом “снюсь”.
Простое слово русское, но не необходимое,
но не непоправимое, и я его боюсь.
* * *
Говорила: нет не вижу
я совсем ни в ком изъяна,
никого не ненавижу,
разве только Петросяна.
Как жестоко посмеялся
надо мною Петросян,
стала видеть я изъяны
с той поры и там и сям.
Что тут скажешь, едет крыша,
будто что-то бьет под дых
оттого что ненавижу,
ненавижу семерых.
Что же делать, что же сделать,
чтобы лавочку прикрыть.
ЕСЛИ СТАНЕТ СОРОК ДЕВЯТЬ —
ПТИЧКА СИНЯЯ ФЬЮИТЬ.
* * *
В жостовском танцклубе пол-то старенькый,
пол-то ходит ходуном как амурская волна,
а я из армии пришёл, красавец-солдат,
и вижу там в углу стоит с подружками одна.
Я сразу ей сказал: “Ты выходи за меня,
я как посмотрю, ты и по росту мне!”.
Ну а она мне отвечает: “Тебя звать-то как?”.
Ну а я ей: “Ух, какая же ты острая!”.
* * *
Крутится в памяти sin ton y sin son
испанская песня ton corazon
и это стихотворение будет не больше
в длину чем дневной детский сон.
Вспомни как сушатся на батарее
твои тренировочные Билла Мюррея
Вспомни кем был Билл Мюррей
для наших тихих морей
Вспомни ещё как выбило пробки
и главное было определить где дети
Вспомни как мы паковали коробки
и я находила край в изоленте.
Вспомни как ты приходил на рассвете
и как я промывала солёные раны.
И не помни, как я позвала соседей
и не помни, как я позвала охрану.
* * *
Как-то я ехала на свой поэтический вечер,
и мы разговорились с таксистом,
его зовут Александр.
Я рассказала, что у меня маленькие дети,
а он рассказал, что у него сын уже женился.
Помню как сейчас,
прихожу с работы
(тут он отрывает от руля руки
и старательно начинает тереть кулаком об кулак)
и начинаю стирать пелёнки.
А как мы его привезли из роддома —
он же такой ведь маленький —
(отрывает от руля руки —
показывает расстояние в диаметр руля).
Он же такой ведь маленький,
занесли его домой,
а жена и тёща смотрят на него, не знают, что делать,
и тут я его взял —
отрывает от руля руки —
И ПЕРЕПЕЛЕНАЛ.
* * *
Куда бы мы ни ходили — на озеро ли, в хозяйственный ли,
на детскую площадку ли — мы здороваемся с дядей Юрой.
С апреля по ноябрь дядя Юра нас спрашивает: “Купаться?”.
Мы всегда отвечаем “Купаться!”, но с той лишь разницей,
что в апреле, мае, сентябре, октябре, ноябре мы смеёмся,
а в июне, июле и августе мы улыбаемся.
В будние дни оставшихся месяцев дядя Юра спрашивает:
“Ну а САМ-то где? Работает?”. Отвечаем: “Работает”.
И дядя Юра качает головой уважительно.
А в выходные дни дядя Юра спрашивает:
“Ну а САМ-то где? Спит ещё?”. Отвечаем “Спит”.
И дядя Юра качает головой одобрительно.
* * *
Как-то мы ездили с Димой
к нотариусу в город Мытищи.
Дима конечно же взял в дорогу
новую машинку.
Три помощника нотариуса воскликнули:
Димочка, покажи нам свой трактор!
А сама нотариус сказала строго:
это экскаватор, девочки.
* * *
Приятно знать, что ты спасён.
Приятно быть в рассудке здравом.
Приятно правым быть во всём.
Приятно быть во всём неправым.
Вдвойне приятно быть любимым.
И нелюбимым — тоже да.
И знать, что жизнь проходит мимо.
И что качнулась не туда.
Приятно, что туда качнулась,
что это стоило труда.
Ещё приятно то, что юность
уж не воротишь никогда.
И днём, и ночью беспросветной,
куда б кривая ни вела,
всегда приятно знать конкретно,
как обстоят твои дела.
* * *
Ничего не саднило у столика.
Ничего не болело у полика.
Только всё равно мы с сестрёнкой
намазали их зелёнкой.
Мама сказало строго:
это глупо и даже жестоко!
Разве что-нибудь саднило у столика?
Разве что-нибудь болело у полика?
И тогда мы ответили маме:
мы ведь били по столу кулаками,
мы топтали полы ногами,
и стучали по ним сапогами!
Что же может у них не саднить?
Что же может у них не болеть?
Нам их нужно полностью зелёнкой залить
и подуть на них и жалеть!
* * *
Некоторые поэтессы
так напишут про слияние тел,
что даже и мне становится страшно.
Обязательно чтобы когти и стоны ветра,
обязательно дикие плотоядные гладиолусы.
Этого я совершенно не могу взять толк.
Так ли уж много дано
человеку инструментов для ясности?
Суровые скалы, тропинка в осеннем парке,
озеро в пасмурный день, соединение тел.
Вот мы соединимся, и конечно же в минуту
наибольшей ясности проснутся дети,
прибегут к нам
и даже ещё успеют
вскарабкаться на горку.
* * *
Что же ещё мне сказать на нейтральную тему?
Льются с утра и до ночи нейтральные воды.
Что нам с тобой остаётся — нейтральные слёзы.
Осень вообще удивительно нейтральное время.
Нансен с командой застрял в арктических льдах.
Заняться им было там нечем — они печатали
музыкальные ноты компании “Нансен и Амундсен”.
Ноты конечно же все отсырели и никто их не видел.
* * *
Наш директор нас заставляет
называть гастарбайтеров по именам,
а не так, как они представляются,
чтобы было удобно нам.
Боря как оказалось это Билялутдин.
А ведь он такой
не один!
Есть ещё и узбек Отабек,
хорошо, что хотя бы он служит шофёром
и мы все называем его Автобег.
* * *
Он идёт один в темноте,
а она плывёт в синей воде,
но они встречаются, и у неё
появляются мальчики в животе.
И он идёт домой в темноте,
а она его ждёт в синей воде,
а их сыновьям уже двадцать лет,
они выросли в счастливой среде.
* * *
КОГДА ТЫ СНОВА ПАРКУЕШЬ
ФОЛЬКСВАГЕН В КУСТЕ СИРЕНИ
СОСЕДИ ПОДХОДЯТ К ОКНАМ
ЗАФИКСИРОВАТЬ ЭТО МГНОВЕНЬЕ.
Лена с Егором думают: “Да этих не разберёшь”.
Оля, Саша и Лёша думают: “Ну, а чё ж”.
Валентина Семёновна думает: “Чевой-то не забыл дорогу”.
Дядя Рубик и тётя Соня думают: “Слава Богу!”.
Наталья Алексеевна думает: “А под глазами мешки!”.
Любовь Ивановна думает: “Наутро им снесу пирожки”.
Лидия Александровна думает: “Знать, разлука не по плечу”.
Вера Григорьевна думает: “А может, он и не заночу...”.
Валентин Михайлович думает: “Обоих поколочу”.
А Я НИЧЕГО НЕ ДУМАЮ. Я НИКУДА НЕ ПОЛЕЧУ.
* * *
1. А ещё я очень люблю когда в озере шутят
к примеру отец семейства сидит на песке
а жена ему надевает на мизинец все кольца
а он говорит а как поступим с серёжками
а она отвечает “придётся проколоть тебе уши”
но не очень естественным голосом потому что чувствует
на себе мой взгляд а счастье а счастье
счастье такая замкнутая система
2. Или ещё пример: десятилетний мальчик
учится плавать под руководством мамы
а папа с фотоаппаратом и сигаретой
очень серьёзный а мальчик перед каждой попыткой
пытается юморить и после каждой попытки
либо сморкается либо опять юморит
а потом он выбегает на берег и впрыгивает в шлёпанцы
но не очень удачно потому что чувствует мой взгляд
а счастье такая замкнутая система
3. Или опять же: муж держит на руках жену
мальчик в них брызгает водой, а папа говорит:
“Хочешь подержи нашу маму, в воде все сильные!”
Мальчик убегает от них: “Нет уж, спасибочки”,
Папа говорит: “Ты попробуй, совсем не тяжёлая”.
* * *
А ещё я очень люблю разговоры в озере,
всё как будто бы сразу устаканивается внутри
когда незнакомая женщина ровным голосом
произносит: “На завтра обещали уже двадцать три”.
Или две полные пожилые дамы заходят в воду,
говорят сначала “ой-ой”, а потом “как прекрасно!”.
И ещё “выступала вчера Валерия Ланская,
и сказала ничего так не любит, как нашу природу”.
Или двое мужчин ну чего уж там с внешностью Гектора
оставляют в траве свой Holsten, отплывают от суши,
и один говорит: “Знаешь, кто это? Дочка директора!
У неё сейчас кстати как раз нелады с мужем”.
* * *
В будни ли, в дни рождения ли, в дни именин
природа вещей совершенна как внутренне, так и внешне.
Шесть утра — в это время мой сосед армянин
веником сметает с машины листья черешни.
По субботам одиннадцать — это неторопливый час,
когда по бортам песочниц над песками окопов
сидят молодые отцы в штанах адидас,
и немножко видны их попы.
В восемь вечера отрешённая солнечная полоса
делает лица не знавшими ничего кровавого.
Кинематографисты когда-нибудь назовут эти полчаса
“magic hour”.
А двенадцать ночи, двенадцать ночи — вот это да.
Дети уснули, раскинувшись, как созвездья,
можно прилечь возле них и играть в города,
если, конечно, есть где.
* * *
Бывает так, что вдруг услышишь звон,
а это едет девочка бурятка.
Ещё бывает, что найдёшь зарядку
и сразу потеряешь телефон.
Ещё бывает, что чего-то нет,
но есть оно — и нравится народу.
Предупреждали, что закроют воду,
а отключили только свет.
* * *
По Живописной бегут, по Центральной,
и по Сосновой бегут
люди, которые в шторм шестибалльный
предпочитают уют.
Мокрые граждане разных республик,
мокрые жители ста городов.
В дождь мне всегда вспоминается Кубрик:
чёрные церкви зонтов.
|
